Книга История одной болезни - Надежда Никольская

– Мама, ведь все наладится? – спросил он с надеждой.

– Наладится, – пообещала Раиса.

Что можно рассказать про больницу? Про длинные коридоры с непонятным запахом болезни и страха, про странных, на Райкин непросвещенный взгляд, людей со стеклянными глазами, идущих в каком-то непонятном направлении.

Утром, когда Райка пришла к Анатолию, Елена Сергеевна уже сидела у него в палате.

– Доброе утро, Рая! – сдержанно, но приветливо поздоровалась она.

– Познакомились, спелись уже, – проскрипел Анатолий. – Да сходите же вы кто-нибудь в аптеку.

Райка поправила ему подушку.

– Нет, Толя.

– Ты просто змея. Как я раньше не разглядел?

– Я хорошо притворялась. Но в аптеку не пойду.

Райка поймала одобрительный взгляд Елены Сергеевны.

Когда Анатолия увезли на какое-то очередное обследование, его мать спросила у Райки:

– Может быть, нам имеет смысл нанять сиделку?

– Не нужно! – испугалась Раиса. – У меня ведь свободный график, я лучше сама.

Елена Сергеевна только вздохнула, но спорить не стала.

Райка ходила в больницу, как на работу. И старалась не смотреть по сторонам, ничего не замечать, ни о чем не думать, не чувствовать ни времени, ни боли, ни усталости. Она помогала соседям по палате, чтобы те не раздражались от ее присутствия, помогала санитаркам, чтобы те лучше заботились об Анатолии, когда ее нет. Но, главное, она могла находиться с ним почти постоянно.

Колька с пониманием относился к отсутствию матери. Он тоже ждал, когда Анатолий вернется.

Несколько раз он просил:

– Мама, возьми меня с собой!

– Нельзя, – объясняла Райка терпеливо. – Во взрослые больницы детей не пускают.

– Но я буду хорошо себя вести! – продолжал настаивать Колька.

– Нет, солнышко, это невозможно.

Колька расстраивался и обижался. Рисовал для Анатолия рисунки, писал ему письма. Райка знала, что Анатолию это совсем не нужно, но говорила сыну, как важно Толяну знать про Колькину заботу.

Колькины подарки забирала себе Елена Сергеевна. За несколько дней она перестала подозревать Райку во всех смертных грехах.

Как-то в больницу заехал даже Михаил.

Он не провел с Анатолием много времени, но подошел к Райке:

– Кажется, я вас обидел тогда. Извините.

– Это теперь совершенно неважно, – искренне ответила она.

Для глупой Райки теперь было важно только оставаться рядом с Анатолием. Она не слышала его грубости и крика, не видела серого равнодушного лица. Она продолжала ценить каждую минуту, проведенную вместе. И еще надеялась, что однажды муж станет прежним. Она ведь ждет, значит, он вернется. И не знала, сколько Анатолий здесь лежит, неделю, месяц, год. Дни мелькали, как тогда, в детстве, деревья в окнах несущегося автомобиля.

Райку немного поддерживало только то, что Лена, ставшая за короткое время настоящей подругой, каждый вечер любыми способами затягивала ее на тренировки. Раиса занималась, пока не уставала так, что в голове не оставалось ни одной мысли.

Это смешно, но она его любила. Любым. И ждала. Каждую минуту, моя пол, вынося судно, помогая справиться с невкусной больничной едой. Главное – не смотреть по сторонам. Любить, не думать, ждать – три нехитрых придуманных правила, которые она старалась постоянно соблюдать.

Через две недели, к вечеру, когда Райка собралась уходить, Анатолий вдруг сказал с прежде привычными, а теперь забытыми интонациями:

– Спасибо тебе. И прости меня. Вот увидишь, я встану, и все будет как раньше. Даже лучше. Ты только не уходи, потерпи меня немного.

Райке удалось не заплакать. «Дождалась!» – обрадовалась она про себя. В палате было много народу, но все равно она крепко, по-настоящему поцеловала его под осуждающим взглядом медсестры. И ушла.

На улице Райка, будто проснувшись, вдруг заметила, что наступила настоящая весна. Снег совсем растаял. Она даже засмеялась, удивившись, как это все пропустила. Мир вокруг снова обрел краски. Бешено несущаяся машина снова остановилась на ровной дороге. Анатолий вернулся.

Райка хотела было поделиться своей радостью с Колькой, позвонить Елене Сергеевне, чтобы та знала, что с сыном все в порядке, но вдруг ощутила безумную усталость. Она сходила в ванную, заново, как будто сама после тяжелой болезни, ощущая, как это приятно – просто принимать душ, удивилась, что гель для душа у нее, оказывается, шоколадный. На минутку прилегла и заснула как убитая.

Первую ночь за все последние недели Райке не снились кошмары. А под утро пришел и вовсе хороший сон: они с Анатолием на море, плавают, купаются, загорают. Анатолий совершенно здоровый, крепкий, на специальном парашюте летит за катером и машет ей рукой. Райка даже заплакала во сне от радости.

Она немного проспала, но проснулась в прекрасном настроении. В больницу почти бежала, переполненная надеждами, возбужденно представляя, как расскажет Анатолию про свой сон, как они вместе помечтают о летней поездке. Ведь вчера он был прежним!

Вошла в палату – и наткнулась взглядом на пустую кровать. Мать соседа по палате отвернулась от нее и быстро вышла. Надежды на то, что Анатолия увезли на какие-нибудь исследования, не осталось.

Райка вышла в коридор и прислонилась к стене. Увидела бледную Елену Сергеевну. Что-то говорил врач. Все это было теперь не только не важно, но и не нужно. Можно было плакать, но и в слезах смысла не было. Просто всё кончилось.