Книга Роковой звон - Сергей Пономаренко

– Вы имеете в виду этот дурацкий колокольный звон? Это был розыгрыш в стиле Дениса, ведь это он потащил нас в подземелье! Думаю, он сам все это организовал, чтобы произвести на нас впечатление и напугать.

– Зачем ему понадобилось вас пугать?

– Что происходило у Дениса в голове, даже ему самому было неведомо. Порой он совершал дурацкие поступки.

– В подземелье вы испугались колокольного звона?

– Если вы имеете в виду именно меня, то вначале мне действительно стало жутко, но потом я догадалась, что все это организовал Денис, несмотря на то, что сам очень натурально демонстрировал испуг, дрожал еще сильнее, чем моя подруга Стелла. Василий, тот никак не отреагировал, видимо, у него железные нервы… были.

– Вы сказали, что Денис устраивал дурацкие розыгрыши. Может, вспомните еще какой-нибудь из них?

– Сколько угодно! Например, на мой день рождения, когда мы с Денисом вместе учились в университете и даже были немножко влюблены, по крайней мере я. В то время я жила с родителями на пятом этаже девятиэтажки. Сквозь сон я услышала, как кто-то настойчиво стучит в стекло. Представьте себе мой ужас, когда я проснулась и увидела за окном улыбающегося Дениса с букетом цветов и розовыми крыльями за спиной! Я громко закричала. Мама торопливо вошла в мою комнату и, увидев эту картину, упала в обморок. Мои родители считали Дениса немного сумасшедшим, и я думаю, они были правы. Денис рассказал мне, что вначале хотел провернуть этот трюк с помощью пожарной машины, но ему не удалось договориться. Тогда он нашел ребят, занимающихся альпинизмом, заплатил им, и они спустили его на веревке с крыши. Его девизом было: «Мои фантазии за мои деньги», хотя деньги были папины.

– У Дениса были враги? Может быть, он однажды неудачно пошутил и кого-то этим очень сильно обидел?

– Не знаю, вернее, не могу вспомнить ничего подобного. Денис был взбалмошным, и его выходки не воспринимали всерьез.

– Мне детально рассказали о вашем походе в подземелье…

– Стелла, больше некому… уже, – грустно улыбнулась Ольга; видимо, этот разговор потревожил ее сердечные раны.

– Вы там испортили туфли. Интересно, Денис сдержал свое слово?

– Понимаю вашу мысль: я обиделась на Дениса из-за туфель и отомстила? – иронично произнесла Ольга. – Новые туфли я купила сама, но за его деньги. Жлобом он не был.

Возвращаясь, я задумалась и чуть не приехала на квартиру к Олегу. Вот был бы сюрприз для него! Но я вовремя спохватилась и повернула в сторону Черной горы, где жила моя тетя.

Никакой особо важной информации для расследования разговоры со Стеллой и Ольгой мне не дали, лишь кое-какие штрихи к прошлым событиям. Не скажу, что мои подозрения по поводу Ольги исчезли, однако сейчас казались мне уже менее убедительными. Похоже, Дениса она действительно любила. Но ведь поговорка «От любви до ненависти один шаг!» возникла не на пустом месте.

24

На этот раз я встретилась с трезвым Виталием. Он производил впечатление вполне вменяемого человека. Мы расположились за столиком в кофейне-«стекляшке» в переплетении тихих улочек Соцгорода – так Виталий назвал этот район. Здесь не ощущалось вечного движения огромного города, с пробками, «тянучками», обозленными водителями. Тут было тихо и довольно пустынно, а большое количество малоэтажек напомнило мне родной городок. Я расспросила Виталия о том, каким был Василий, и тот нарисовал его портрет в светлых, позитивных тонах; казалось даже, что он гордился таким замечательным младшим братом.

– Возможно, вам говорили, что у нас с Васей были трения, но это вранье. У нас были хорошие отношения, мы общались, вот только Васе не нравилась жизнь, которую я веду, моя сожительница, и он прямо говорил мне об этом. В глубине души я понимал, что он прав, но обижался, спорил с ним. Знаете, оступиться, сойти с верного пути очень просто, и так сложно, порой невозможно вернуться обратно…

– Извините, если затрону больную для вас тему, но как так получилось, что вы попали в тюрьму? – Я напряглась, предполагая, что сейчас Виталий вспыхнет и отрежет: «Это тебя не касается!»

Однако он задумался. Вообще наша беседа, воспоминания о младшем брате навеяли на него меланхолическое настроение и ностальгию о прошлой жизни.

– Вы не поверите, но в том, что я попал в тюрьму, есть какая-то мистика!

– Мистика? – Я еле удержалась, чтобы не рассмеяться.

– Я много об этом думал. Все началось с вроде бы обычного события. Я познакомился с девушкой, которая жила во Львове, и сильно ею увлекся. Решил на выходные поехать к ней. В то время я занимался спортом, плаванием, почти не пил, – Виталий грустно улыбнулся, – не то что теперь. Итак, я купил билет в «польский» вагон, с трехместными купе. В нашем купе было всего два пассажира, я и седой дядька, попутчик до Львова. Поезд еще не успел тронуться, а он уже выставил на стол всякую вкуснятину и бутылку коньяка. Я целый день бегал, старался закончить все дела перед отъездом, да еще и на тренировку сходил, словом, с утра ничего не ел, голодный как волк. Сосед по купе меня спрашивает:

– Парень, поддержишь компанию?

А у меня от голода кишки в животе марш играют. Желая поесть, а не выпить, соглашаюсь. Вручает мне дядька странный нож, похожий на кинжал, только размерами поменьше, обоюдоострое лезвие сантиметров двадцать и необычная костяная рукоять, на которой изображены какие-то черточки. В первый момент они напомнили мне иллюстрацию к рассказу Конан Дойла «Тайна пляшущих человечков». Только тут были одни черточки, без дополнений. Потом, уже на зоне, я нашел в библиотеке книгу о скандинавских рунах; похоже, это были именно они. Но тогда, в купе, я ни о чем таком не думал. Вижу, мой попутчик какой-то печальный, рассеянный, мыслями где-то далеко. Думаю, наверное, у него случилась какая-то трагедия, вот он и хочет излить душу за коньяком.

Взял я тот нож в руку, и так он мне понравился! Какой-то он такой, к себе притягивает, и мысли в голову лезут, как бы его заполучить? Нарéзал я колбасу, ветчину, сыр, хлеб, открыл банку со шпротами и отложил нож подальше от себя, чтобы мысли глупые в голову не лезли. Попутчик мой тем временем сходил к проводнице, взял у нее стаканы, в которых она чай разносит, и тут же наполнил их до краев коньяком. Прежде я не пил в таких количествах, стал отнекиваться, но он сумел меня уговорить. Как, не знаю. Сколько раз я был в студенческой компании, меня уговаривали, но я не поддавался и домой возвращался трезвым.

Выпил я стакан коньяка и ничего не почувствовал, вроде и не пил, и стал обильно закусывать. Потом чувствую, алкоголь подействовал, мне стало легко. Допили мы эту бутылку, и дядька сразу же достает вторую и разливает по полстакана. На этот раз я не сопротивлялся, думаю, закуска хорошая, а я здоровый как бык; к тому же мысли все вокруг этого ножа вертятся.

– Хороший нож, – говорю, беру его в руку, верчу, рассматриваю. – Откуда он у вас?

– Старинный, по случаю ко мне попал. А почему спрашиваешь? Может, понравился?