Книга Сестра Звезды - Елена Жаринова

Это была неслыханная удача. Тогда же, ночью, мы пробрались на корабль. Все матросы были пьяны, и нас никто не услышал. А Чи-Гоан, когда Рейдан наставил на него свой арбалет, оказался очень сговорчивым, показал, где лежит документ с печатями Хозяина побережья, и велел всем матросам убираться на берег. Оставив его под присмотром Висы, мы отправились в плаванье. Видишь, как Рейдан ловко управляется с парусом? Недаром он ходил за рыбой по Ледяному морю. Но теперь мы задержались, а из Лю-Штана должны прибыть военные корабли. Матросы, оставшиеся в устье Дугона, наверняка догадались, что их господин попал в плен. Только бы нам миновать Дугон раньше их. Тогда можно будет обогнуть Дугонский мыс и затопить корабль где-нибудь на побережье — в Фолесо на нем плыть опасно.

— Вы направляетесь в Фолесо? — спросил внимательно слушавший Аттер.

— Тебе знаком этот город?

— Моя жена всегда хотела там побывать…

— Ну что ж. Мы доберемся по берегу до Фолесо и сделаем там небольшую остановку. А вы по Сольту отправитесь в Лех — оттуда до Ромеса рукой подать.

— А ты? — удивилась я. — Ты ведь тоже поедешь в Лех.

— Я? Ну да, разумеется. И я тоже, — рассеянно ответил Готто.

Я с удивлением посмотрела на него. За время нашей разлуки Готто очень изменился: он, казалось, стал старше. Куда-то делась его нарочитая торжественность, он откровенно восхищался смелостью Рейдана и совсем не хвастался. А про отчаянно смелое явление в дом Итаки в облике Чи-Гоана он не стал говорить вообще, решив, что я и так все знаю. На меня же смелость моих друзей произвела глубокое впечатление. Я впервые задумалась о том, как сильно люди могут меняться под влиянием обстоятельств. Ни Рейдан, ни Готто не были воинами и героями. Охотник должен был всю свою жизнь провести между родными лесами и какой-нибудь деревушкой, где ждала бы его семья. И выслеживать диких зверей. А художник вообще никогда не держал в руках оружия; он должен был стать творцом красоты и состариться в окружении почтительных учеников. И эти двое меняют спокойное однообразие своих дней на дорогу, полную опасностей, неожиданностей и приключений. Да и я сама — разве не должны были мои дни протекать вдали от мирских бурь, в неустанном служении моей звездной сестре? Дорога всех нас преобразила…

Рейдан тем временем велел Готто следить за положением руля. Аттеру он показал, как надо приспускать парус, если ветер задует сильнее.

— Пойдем, Шайса, — сказал он мне. — Я познакомлю тебя с нашим пленником. Обычно с ним остается Виса, пора ей снова его охранять.

Когда мы спустились с палубы, он сказал мне:

— Ты, я вижу, заметила, что Готто сам не свой? Парень влюблен в тебя не на шутку. Я все время должен был следить за ним, чтобы он не отмочил какую-нибудь глупость. А сегодня ночью он вообще не сомкнул глаз: все сидел на палубе. Он сделал бы для тебя гораздо больше, чем уже сделал.

Все это я знала и видела сама, но почему-то услышать это от Рейдана было для меня неприятно. Я хотела спросить его: «А ты разве спал спокойно?» Или, глядя в глаза, задать другой вопрос: «Зачем ты все это мне говоришь?» Но я не решилась и молча вошла вслед за Рейданом в закуток, где держали пленника.

Несчастный Чи-Гоан томился в трюме на груде разноцветного тряпья. Его руки были связаны за спиной. При виде нас он попытался что-то промычать сквозь кляп, но Виса, прокравшаяся вслед за нами, грозно зарычала на него, и он тут же затих. Рейдан освободил пленнику рот и перерезал веревку на руках.

— Мы в открытом море, Чи-Гоан, теперь можешь кричать, сколько влезет.

Посланец милостивого и всемогущего Хозяина побережья был совсем молодым человеком — ему едва ли исполнилось двадцать пять. Блестящие черные волосы торчали смешным ежиком; круглые карие глаза смотрели на нас с детским любопытством. Потирая опухшие руки, он беспечно спросил:

— Теперь вы убьете меня?

— Рейдан, ведь нет? — испугалась я.

— Посмотри на эту девушку, Чи-Гоан, — сказал Рейдан. — То, что мы сделали с тобой, помогло спасти ее из рук купца Итаки. И еще одна женщина избежала печальной участи. Я говорю это, чтобы ты не держал на нас зла. А ты вместе с нами достигнешь побережья, откуда доберешься либо до Котина либо до Фолесо. Оттуда наверняка идут корабли в Лю-Штан.

— Хозяин побережья меня не простит, — сказал Чи-Гоан. — И дома обо мне никто не заплачет. Я не собираюсь туда возвращаться.

Рейдан пожал плечами.

— Во всяком случае, сейчас ты не пленник, а такой же матрос, как все мы. Так что отправляйся на палубу — для тебя там найдется работа.

— Первый слуга Хозяина побережья не может быть простым матросом, — капризно произнес молодой человек.

— А попасть на сушу первый слуга Хозяина побережья хочет? Живо на палубу, а то скормлю тебя рыбам.

Чи-Гоан опасливо взглянул на арбалет охотника, потом на Вису, смирно развалившуюся у моих ног от стены до стены, и начал поспешно карабкаться наверх по веревочной лестнице. Рейдан пошел за ним. Уже схватившись за лестницу, он сказал:

— Найди что-нибудь накинуть на себя, на море прохладно. По-моему, твоя Омма натаскала кучу всякой одежды в свою каюту — спроси у нее.

И, помолчав, добавил:

— Я рад, что ты вернулась, сестренка.

Глава 19. ЗОЛОТОЕ МОРЕ

— Омма?

Я заглянула в каюту. Омма сидела на постели у окна, положив руки на откидной столик и уронив на них голову. Ее красивые темные волосы струились по плечам, как драгоценный шелк. Плечи молодой женщины вздрагивали — она плакала. Я подбежала к подруге, села рядом, обняла ее. От прикосновения та вздрогнула и уставилась на меня непонимающими глазами.

— Омма, это же я, Шайса. Мы обе спаслись, это такое счастье! Почему ты плачешь?

— Лучше бы меня продали на торгах, — сквозь зубы проговорила Омма, и взгляд ее прекрасных глаз метнул темное пламя, — чем встретиться здесь с этим… Судьба просто посмеялась надо мной.

— Ты говоришь про Аттера? Но он приехал в Цесиль тебя спасать, он готов был рисковать жизнью. Что он тебе сделал?

— Я не знаю, зачем он искал меня сейчас — должно быть, чтобы продолжить мои мучения. Зато я отлично помню, что он сделал с моей жизнью год назад. Я ведь тебе не рассказывала, Шайса… И не надо бы: ты еще не знаешь, какое зло может причинить женщине мужчина. Но я не хочу, чтобы ты считала меня сумасшедшей. Слушай.

Омма поднялась. В своем блестящем плаще она выглядела необычайно величественно — настоящая жена принца. Но лицо ее сохраняло холодное, скорбное выражение.

— Меня выдали замуж, когда мне исполнился двадцать один год. Аттер чуть старше меня — молодой, красивый принц, и я полюбила его. Я стала ему преданной женой, я готова была исполнить любой его каприз, я заботилась о нем, как о собственном ребенке — двое моих детей, Шайса, умерли младенцами, и мне некого было больше любить. Я надеялась, что чувства моего мужа также глубоки, однако иногда мне казалось, что он относится ко мне, как к красивой забаве. Но я всегда гнала от себя эту мысль.