Книга Девочка и пёс - Евгений Викторович Донтфа

И даже главы столичных преступных сообществ устраивали здесь свои встречи как на нейтральной и безопасной территории, где не приходится ожидать какого-то подвоха со стороны конкурентов. Но Тайвира знала, что это лишь одна сторона медали и есть множество страшных историй о том как в "Колесе" бесследно пропадали люди. "Дворяне" не в силах за всем уследить, а иногда по каким-то причинам и умышленно закрывают глаза, потому что хоть Дайгеро и пытался поставить себя как дельца абсолютно независимого от кого бы то ни было в Акануране, это удавалось лишь отчасти. И вот сейчас, к примеру, люди Золы тихо прирежут её в этом стойле, бросят в угол, накроют рогожей, закидают сеном и спокойно уйдут. А затем, когда на её труп наткнутся уже люди Дайгеро, они, также тихо и незаметно, вынесут его в лес и закопают. Она даже слышала, что якобы существуют специальные подземные ходы, ведущие из постоялого двора куда-то в самую чащу. И потому Тайвира прекрасно понимала, что она сейчас полностью во власти этих "зеленых" негодяев.

— А если не уеду?

— Ну а если не уедешь, тогда добрые молодцы засунут тебе нож в рот, чтобы не дергалась и отымеют тебя во все твои оставшиеся дырки, — беззлобно поговорил "багар". — А потом засунут нож еще глубже и ты захлебнешься кровью. Тихо похоронят тебя где-нибудь в уголке этой конюшни и бывай девчина, не поминая лихом на том свете.

Тайвира чувствовала как внутри уже вся дрожит. Этот высокий бандит, нависавший над ней, говорил почти равнодушно, но от этого становилось еще страшней. Ей казалось что после Гроанбурга, где она, как ей представлялось, держала себя вполне достойно, даже когда Сойвин ударил её, вся эта бандитская шушера уже не сможет по-настоящему напугать её. Она стала отважнее и решительнее. И малышка Элен правильно сказала, все эти лиходеи и душегубы, способные существовать только за счет других людей, просто ничтожные паразиты, которых следует презирать и по возможности давить. Но почему-то сейчас от её отваги не осталось и следа. Может быть там, в Гроанбурге, она вела себя среди разбойников более уверенно, потому что чувствовала себя в какой-то степени защищенной деньгами отца? Может стоит сказать этому головорезу что она дочь богатого человека?

— Что вам от меня нужно? — Почти жалобно произнесла она. — Я не могу просто так уехать, я здесь не одна, тут моя подруга, я не могу её просто бросить.

— Эта косоглазая сучка тебе не подруга. И для тебя же будет лучше, если будешь держаться от неё подальше.

Тайвира с удивлением уставилась на бандита. Страх несколько отступил. Так выходит всё дело в Минлу?! Выходит им нужна кирмианка, а она, Тайвира, просто им мешает? Девушка сразу же почувствовала себя спокойнее.

"Багар", словно уловив её мысли, покачал головой, как бы в подтверждении.

— Да, просто уезжай в город и навсегда забудь об этой девке.

Тайвира, хотя почему-то и не хотела себя в этом признаться, испытывала громадное облегчение, сердце забилось ровнее и тише, всякая дрожь прошла и напряжение постепенно отпускало её. Но как же Минлу? Зачем им она? Что они хотят от неё? Что они сделают с ней? Но в самых-самых глубинах её души мудрый древний голос её природного естества подсказывал ей, что знать ответы на эти вопросы для неё вредно, ей это не нужно, это сделает её жизнь тяжелее. А разве она хочет делать свою жизнь тяжелее? Но всё же она никак не могла решиться.

"Багар" приблизился к буланому жеребцу и хлопнул по седлу.

— Садись. Мой человек проводит тебя за мост. И не вздумай возвращаться. Уезжай в город и радостно живи своей глупой девичьей жизнью.

Тайвира еще колебалась.

— С ней всё будет хорошо? — Робко спросила она.

— Для тебя главное чтобы с тобой всё было хорошо, — прямолинейно сказал бандит и снова хлопнул по седлу.

И Тайвира, заставив себя ни о чем больше не думать, решительно подошла к жеребцу и ловко взобралась в седло.

"Багар", взяв поводья, погладил морду коня и, поглядев на девушку снизу-вверх, сказал:

— И да сохранит тебя Митра, сэви, кому-либо рассказывать о том что ты меня видела и о чем мы говорили здесь. Помни, сэви, Акануран большой, но город маленький. А, кстати, как подружку зовут?

Тайвира молчала, застывшим взглядом вперившись в бандита.

— Ну, милая сэви, — с дружелюбной улыбкой подбодрил "багар", — просто одно словечко и скачи на все четыре стороны.

Девушка окаменела. Она не смела произнести имя кирмианки, но и не находила в себе сил сопротивляться этому человеку, а вернее тому страху что он вселял в неё.

— Да перестань, красавица. Если бы ты знала что она за чудовище, сама бы придушила её. Тварина она жуткая, вот что я тебе скажу. Как её земля-то только носит? Да и имя я её знаю, но хочу просто убедиться. — "Багар" глядел на девушку почти ласково. А затем вдруг гаркнул: — Имя!

— Минлу, — глухо, дрожащим голосом проговорила Тайвира.

— Как?

— Минлу.

— Правильно, Минлу, — радостно произнес "багар", — она и есть тварина и чудовище. И вот теперь всё будет хорошо с тобой, красавица. Ждет тебя впереди длинная и счастливая жизнь. Твоё-то имя как?

— Не важно, — еле выталкивая из себя слова, ответила девушка.

Бандит усмехнулся.

— Ну да, да, — неопределенно произнес он. Затем повернулся к двери: — Эй, Забой, открывай. Сэви уезжает, проводишь её.

Бандит в "шилахе", широкоплечий, мрачный, с традиционной вэлуоннской бородой и баками открыл стойло, взял поводья из рук "багара" и потянул лошадь за собой. Та покорно пошла. Тайвира не смела поднять глаза, снова чувствуя себя также скверно и неуютно, как и покинув Гроанбург.

130

Минлу сидела в одиночестве за столиком и созерцательно глядела на белую скатерть со светло-зелеными геометрическими узорами по краю. Девушка заскучала, но это была приятная скука, скука отдохновения. Так хорошо сидеть в этом тихом, просторном зале, освещенным несколькими масляными лампами, стоявшими на пьедесталах, и приглушенным дневным светом, льющимся сквозь большие окна, прикрытые полупрозрачными зеленоватыми занавесками, и безмятежно слушать отдаленное звяканье посуды и неразборчивый негромкий говор людей за другими столиками. Минлу поглядела на забавных фарфоровых зверьков на столе, солонку и перечницу. Первая была в виде усатого большеглазого котенка, на груди которого светилась позолотой надпись: "Я Солёнок". Вторым был веселый щенок с большими висячими ушами, надпись на его груди извещала: "Я Перчёнок". "Ах, как мило", с рассеянной улыбкой подумала девушка. И собственный меч, стоявший между ног, показался ей ужасно неуместным. В животе