Книга Ошибка юной леди - Элен Бронтэ

Вирджиния покраснела, поймав на себе на смешливый взгляд Уолтера — капитан сидел не достаточно далеко, чтобы не расслышать скрипучий голос доктора, и теперь явно забавлялся, ожидая, как она справится со столь пикантной темой.

— Не думаю, что это самое страшное, что может со мной приключиться, — ответила она доктору с самой обаятельной из своих улыбок. — Гораздо хуже, если я буду толстой, одышливой и сварливой, тогда моим родственникам придется несладко.

Доктор не нашелся, что ответить, капитан Бенкрофт сделал вид, что занят беседой с сидящей рядом с ним Маргарет, и Вирджиния снова расслабилась и продолжила разглядывать собравшихся, пытаясь угадать их подлинные мысли.

21

— Повернитесь, Вирджиния, кажется, справа край немного длиннее, — попросила леди Анна.

Утром в день бала Вирджиния, стояла на небольшом табурете, а ее подруга придирчиво оглядывала почти готовый костюм дочери фараона, недовольная тем, как он сидит на мисс Кинтл.

Вирджиния не собиралась представляться египтянкой весь вечер, поэтому вместо целого туалета ей сшили из огромной парчовой шали леди Кастл-Стоун золотистую накидку, надеваемую поверх ее собственного белого бального платья. Вирджиния сперва сожалела, что не может явиться на бал в розовом, но любимый цвет сюда решительно не подходил. Массивная диадема на голове, венчающая высокую корону волос, ожерелье и подходящие к нему широкие старинные браслеты на запястьях и выше локтя символизировали богатст-иа египетские и придавали девушке царственный пил.

По окончании представления накидку легко можно было сбросить. Чтобы не испортить прическу, Вирджинии следовало оставить диадему как есть, но остальные украшения, кажущиеся ей вульгарными, она собиралась снять.

Перед этим состоялась примерка костюма леди Анны, состоящего из платья самого бледного оттенка голубого цвета с пеной белых кружев и полупрозрачной вуали из серебристого тюля, нарезанной на тонкие полоски, подобно журчащим струям водопада. Навряд ли даже сам король Артур видел когда-нибудь в своей жизни столь прекрасную Владычицу озера.

Маргарет, хотя и делала вид, что ее устраивает вдовий наряд, не один раз уныло вздохнула, помогая обеим подругам облачиться в их необыкновенные туалеты. До этого она мужественно выдержала брюзжание капитана Бенкрофта, зашедшего показать дамам свой костюм и указать Maprapeт на упущения, которые ей надлежало срочно исправить.

Во всех домах Хемсли сегодня волновались и суетились, как никогда, и не одна леди, включая мисс Кинтл, проворочалась полночи в своей кровати и заснула под утро только для того, чтобы се помучил кошмарный сон, как она падает на паркете и подворачивает ногу или как ей на подол на ступает неуклюжий кавалер и рвет самое любимое платье.

Вслед за мисс Вильерс и ее братом Вирджиния и Маргарет приехали пораньше, чтобы закончить последние приготовления, проверить, все ли выглядит как должно, и помочь Вирджинии облачиться в костюм. К тому же Маргарет торопилась спрятаться в дальних комнатах и не смущать гостей своим черным платьем. Как сестра ее ни уговаривала, Маргарет отказалась надеть хотя бы серое или коричневое.

Улица была ярко освещена, и Вирджиния поняла, что не только им пришло в голову явиться заблаговременно: все пространство перед гостиницей было занято каретами, а мистер Падди в праздничной одежде встречал гостей у входа. В этой суете обеим леди пришлось ждать, пока приехавшие перед ними выберутся из своих экипажей и войдут в здание. Виконт Тэннер успел подойти к карете леди Бенкрофт и подать Вирджинии руку, за ним появился и капитан Бенкрофт, оказавший такую же любезность Маргарет.

В холле уже собралось немало гостей, с восторгом разглядывавших развешанные по стенам гирлянды из остролиста и золоченых вифлеемских звезд, но больше всего их внимание привлекал устроенный в центре рождественский вертеп.

Леди Анна, миссис Фоксли и супруга пастора „показывали входящим отведенные для них места, И, участникам живых картин — комнаты напротив бальной залы, рыцарям и дамам в масках — небольшой зимний сад, гордость мистера Падди, а остальным советовали пройти сразу в бальную залу, чтобы снять теплые накидки и шляпки.

Обе мисс Падди, полные, розовощекие, с крупными носами и водянистыми голубыми глазами, в давно вышедших из моды бальных платьях, скорее всего, принадлежавших еще их покойной маменьке, суетливо приветствовали гостей, неуклюже приседая и явно не зная при этом, куда деть свои руки.

Под празднество пришлось задействовать не только большую залу, но и несколько других помещений, однако мистер Падди не остался внакладе. На бал приехало столько гостей из окрестных городков и поместий, что их друзья и родственники в Хемсли не смогли разместить всех у себя, и в «Зайце и лебеде» не осталось ни одной свободной комнаты, даже самой маленькой, обычно занимаемой лакеями приезжающих джентльменов.

Вирджиния ускользнула от виконта Тэннера, чтобы заглянуть в бальную залу и посмотреть на законченную живопись Чарльза.

Последние две ночи перед балом тот почти не спал, торопился закончить свой грандиозный труд, но полученный результат стоил любых жертв.

Сводчатый потолок залы художник превратил в пронзительно-голубое летнее небо с редкими курчавыми облачками. Из-за некоторых облаков выглядывали пухлые ангелочки, демонстрируя влияние на манеру Чарльза итальянских мастеров. Пасторальные пейзажи, украшающие стены с пола до потолка, также весьма напоминали Италию, только вместо горных пиков были изображены более привычные в Англии холмы. Центр левой от входа стены занимал внушительный, приземистый замок с круглыми башнями и поднятыми на них штандартами. Над главной башней замка сверкала рождественская звезда. На галереях прогуливались дамы и кавалеры в старинных платьях, стража несла караул, а под стенами замка жизнерадостные селяне плясали джигу.

Вирджиния случайно задержала взгляд на силуэте одной дамы в розовом платье с длинным шлейфом и с изумлением узнала в миниатюрном личике свои черты.

— Чарльз! Ведь это же я! — воскликнула она, обращаясь к автору шедевра, стоявшему рядом с преувеличенно скромным видом.

— Так, значит, ты заметила сходство, — невозмутимо констатировал он.

— Как можно не заметить? У этой фигурки мой нос, мои волосы, и она одета в мой любимый цвет.

— В таком случае, надеюсь, ты больше не станешь утверждать, что мои портреты похожи на пони Гила! — съязвил Чарльз.

— Портреты? — Вирджиния приблизилась к изображению замка и принялась разглядывать другие фигурки. — О, Чарльз! Ты изобразил здесь нас всех! Вот Маргарет, рядом с ней миссис Фоксли! А это Милли под руку с лейтенантом Барлоу! А вот и сам король, с ним рядом Элиза Лауэй, а чуть поодаль — мистер Лауэй! Леди Анна со своим братом беседуют с миссис Фэвел… Что они все скажут, когда увидят картину?

— Думаю, они скажут мистеру Бенкрофту спасибо за то, что увековечил их на этой стене, — предположил подошедший виконт Тэннер и стал выискивать собственное изображение.