Книга Нормальных семей не бывает - Дуглас Коупленд

По глазам Теда было видно, что он предчувствует что-то ужасное. Дженет присела и содрала пластырь с его губ. Прежде чем она успела еще что-то добавить, Уэйд сказал:

— Если ты скажешь или сделаешь хотя бы малюсенькую пакость маме, я всего тебя обмотаю таким пластырем, и не на время, а на всю оставшуюся жизнь. Дошло?

Тед проявил гораздо больше интереса к сообщению Дженет.

— Тед, рано или поздно... Ники сама собиралась тебе сказать, но так вышло... — Она перевела дух. — У Ники ВИЧ.

Ноль эмоций.

— ...и я должна тебе сказать, Тед, что она отличная баба и тебе чертовски повезло, что ты ее нашел или, скорее, что она как-то умудряется с тобой ладить. Словом, какие бы у вас ни были отношения...

— Он сейчас волосы на жопе рвать будет, — сказал Брайан, ни к кому в отдельности не обращаясь.

— Не знаю, Брай... — сказал Уэйд.

Тед по-прежнему лежал безучастно и неподвижно.

— Это еще не значит, что у тебя тоже вичинфекция, Тед, — продолжала Дженет, — но есть вероя...

Тед взбрыкнул чуть не до потолка, изрыгая такие ругательства и колотясь с таким неистовством, что Дженет, Уэйд и Брайан разлетелись в разные стороны, как осколки разбитого стакана.

— Господи, папа, успокойся.

Дженет сохраняла спокойствие и сказала все самые утешительные слова, какие только смогла придумать.

— Мам, можно мы продолжим эту беседу по пути к побережью? — спросил Уэйд.

Они тронулись с места, и уже полчаса спустя Тед лежал тихий и полностью покорившийся. Уэйд сидел за баранкой, а Дженет примостилась рядом на пассажирском сиденье, пока оранжевый фургон, гудя, несся по космическому побережью Флориды, а солнце вновь объявилось в небе в своей ежедневной роли счетверенной фотовспышки, беспрестанно щелкавшей над миром витаминизированных закусочных, лавок с принадлежностями для гольфа, стрип-притонов, автомоек и бензозаправок.

Все это напоминает мне какой-то аттракцион. Я сижу в вагонетке, раскрашенной под оранжевый «фольксваген».

Брайан и развязанный Тед сидели сзади. Вряд ли троих мужчин связывала любовь — скорее лишь перспектива подзаработать на скорую руку.

Дженет приняла три капсулы лекарства, запив их минеральной водой из хранившейся в сумке бутылки, и вызывающе щелкнула крышкой пузырька.

— Это те самые, мам? Можно я возьму одну, а то мои там, сзади?

— Само собой.

— Я, правда, не понимаю, — сказал Тед, — почему мы должны втюхивать этому придурку поддельное письмо. Спасибо, Джен. Как чувствовал, что ты заявишься и испоганишь такое дело.

— Спасибо тебе, Тед, — ответила Дженет, — и за такой прекрасный план, который был у вас сегодня утром, — красть завтраки и спать на пляжах. Чувствуется твой почерк.

— Папа, — сказал Уэйд, — я не буду звонить Флориану, пока мы не раздобудем настоящее письмо. Либо ты с нами, либо — увы. Будет неправильно, если письмо достанется ему.

— Эх, ты. Собрались тут — моралисты.

...полицейский участок... матрасы со скидкой... травмпуикт... напитки... корм для животных.

Уэйд проигнорировал замечание отца и по-прежнему уверенно вел машину.

19

Дженет чувствовала, что ее мнение о собственной жизни меняется. Два дня назад жизнь представлялась ей игрой, в которой надо соединить отдельные, широко разбросанные по листу бумаги точки, в результате чего получался неказистый рисунок. А теперь? Теперь ее жизнь состояла исключительно из одних точек, точек, которые в конце концов соединятся и образуют величественную картину — Ноев ковчег? Поле, заросшее васильками? Закат в Мауи? Она не знала точно, однако картина назревала — отныне ее жизнь превратилась в историю. Прощайте, случайные каракули.

Она услышала, как сзади Брайан спрашивает Теда:

— Черт побери, папа, ты что, действительно прикончил эту бутылку?

— И хочу еще.

Тед успел выхлебать фляжку золотистого рома, найденную в холодильнике фургона.

— Нализаться это еще не значит решить проблему, — сказал Уэйд.

— Заткнись, ты. Я уже от тебя наслушался.

— Нет, папа, не заткнусь, и не надейся.

Машина остановилась на красный свет, и Тед, рванув дверь, бросился к ближайшему продуктовому магазину. Уэйд дернулся следом, но Дженет остановила его:

— Не надо, дорогой. У каждого свои маленькие радости.

Уже стоя в дверях винного магазина, Тед проорал Уэйду:

— У меня теперь под кожей черви ползают, и все из-за тебя, сучонок.

— Да ну? Давай теперь поплачься, гад ползучий.

— Уэйд, — сказала Дженет, — выбирай выражения, пожалуйста.

— Прости, мам.

Он высунулся в окно:

— Можешь купить себе политуры и зубного эликсира, вылакать все это и сдохнуть — всем на тебя плевать.

— Мы никогда ее не найдем, — проворчал Брайан.

— Не вешай носа. Будет она тебе, как на блюдечке.

— Как?

Высунувшись в окно, Дженет спросила у поравнявшегося с фургоном прохожего, где находится местная библиотека. Тед вернулся с бутылкой джина:

— У них распродажа.

— Как ты за это заплатил? — спросила Дженет.

— Никак.

— О Боже мой.

Она вылезла из фургона, пошла в лавочку, заплатила за джин и вернулась с «Желтыми страницами».

Через несколько минут они уже были в библиотеке, в отделе, где был выход в интернет. Внутри библиотеки было прохладно, и вид у нее был приличный, как у места, посещаемого людьми, в жизни которых нет места случайностям, чьи домочадцы дарят друг другу к Рождеству коробки компакт-дисков и модные свитера, которые никогда не подделывают чужие подписи и не заводят интрижек с юношами из бассейна по имени Джейми и с сослуживицами по имени Николь. Снаружи Тед устроился в тени под древним виргинским дубом, ствол которого зарос испанским бородатым мхом.

Пока пальцы Дженет бегали по клавиатуре компьютера, она размышляла вслух: «...Если этот мистер Детоторговец занимается запчастями, то, скорей всего, он республиканец. Люди, имеющие дело с продажей машин, и автомобилисты любят республиканцев — все эти ланчи в Ротари-клубах и фото, на которых они обмениваются рукопожатиями с вице-президентами. Так что, возможно, он крупный благотворитель и живет в фешенебельном районе».

Она продолжала искать.

— По-моему, я впервые в жизни в библиотеке, — сказал Брайан без малейшей иронии.

— Нет, мне случалось, — сказал Уэйд. — В Лас-Вегасе, когда я заболел. Они такие странные, правда? Я имею в виду... книги.