Книга Миллион для Коломбины - Анна Дубчак

– Да, получается, что так.

– А Катя знает, что ты отправился сюда, к Наде?

– Да, конечно!

– А она знает, что ты забрал деньги из сейфа?

– Нет, этого она не знает, конечно!

– Получается, что ты украл эти деньги у самой Кати?

– Да, так получается.

– Ты решил, что, разыскав Надю и привезя ее к Кате, ты поможешь этой ушлой домработнице заполучить все активы Поливанова, а потому со спокойной совестью как бы авансом забрал причитающееся тебе вознаграждение.

– Примерно.

– Но тогда возникает и другой, не менее интересный вопрос: почему сама Катя не отправилась с тобой сюда?

– Она после смерти Поливанова разболелась, у нее поднялось давление, да и сердце забарахлило.

– Хочешь сказать, что она доверяет тебе?

– Мы знакомы много лет, я в свое время помог ей с ее личными проблемами, как адвокат, юрист…

Он вдруг почувствовал, как у него загорелись уши. Как лампочки. Он с ужасом понял, что рассказал старому следователю так много, что, окажись Гурвич человеком, мягко говоря, непорядочным, да еще и в одной шеренге с носительницей погон Алисой, им с Надей конец.

– Петр Родионович… – Он собирался было уже сказать что-то очень важное и серьезное, чтобы все в голове старика перевернулось и он начал воспринимать Григория иначе, как ясная и светлая мысль мгновенно успокоила его. Да будь он одной крови с Алисой, разве не узнал бы всю правду? Разве стал бы изображать из себя полного идиота, развлекающегося выуживанием из не умеющего лгать Григория одну небылицу за другой? Стал бы впустую тратить время?

И в ту минуту, когда он уже почти успокоился и утреннее солнце, по-июльски теплое и нежное, позолотило выщербленные столики вокзального кафе, произошло нечто, что удивило его, потрясло. Ему позвонил один из водителей «блаблакар», пермских, с которыми он разговаривал вчера вечером, и сказал ему, что знает одного человека, его все зовут Пергамент, который рассказал одному его другу, что в пустующем доме его родного брата вчера поселилась одна молодая особа, которая уже сегодня утром заказала машину до Перми.

Он записал номер телефона человека по имени Пергамент, позвонил ему, и уже через полчаса они с Гурвичем встретились с ним на центральной площади города.

Пергамент – человек, лицо которого действительно напоминало жестко смятый пергамент (он торжественно, по-стариковски, представился: Петр Николаевич Кашин), сразу почему-то решил, что делает доброе дело, рассказывая о своей странной постоялице.

– Вы можете подумать, что я как бы предатель? Что поступаю по-свински, рассказывая вам о ней? Нет, ничего подобного. Просто у меня за плечами большой жизненный опыт, и я был когда-то молодым, и ссорился со своей женой, и знаю, что ссора между мужем и женой – это не повод разводиться. Я вот сразу понял, что она придумала эту историю о том, что якобы сбежала из-под венца, что жених – старик, чтобы вызвать во мне сочувствие. А я вот сразу понял, что никакого старика нет, что она просто поссорилась со своим парнем или мужем, вот с вами, – он с улыбкой обращался к Григорию, – вспылила и уехала куда глаза глядят. Вижу, что вы любите ее, иначе не стали бы разыскивать. Да и она тоже девушка красивая, но очень эмоциональная, как и все женщины… Да и имя наверняка придумала другое, назвалась Светланой.

Григорий посмотрел на Гурвича, тот, вместо того, чтобы дать ему какой-то знак, поднял голову и подставил лицо солнцу, мол, сам решай, верить ему или нет.

– Сказала, что учительница музыки. Ну, вот здесь-то как раз, может, и не наврала. Такое вранье опасное, а вдруг у меня в доме пианино и я попрошу ее сыграть? Тем более что пианино есть! – Он расхохотался по-стариковски наивно, открыто. И большие его голубые глаза заблестели.

Григорий подумал о том, что вот такие чистые душой люди в Москве бы захлебнулись ложью и предательством. Что таким, как Кашин, в Москве не выжить. Уж он-то, адвокат, знает.

И с чего он, Кашин, взял, что девушка, которую он впустил в дом брата, поссорилась с парнем? А что, если за ней реально гонятся бандиты и она спряталась? Неужели он, этот старик с добрыми глазами, действительно забыл, сколько в мире злобы и опасных людей?

Его так и подмывало выразить все это словами, объяснить старику, что вместо него, настоящего друга Светланы (Нади), мог быть кто угодно и что нельзя вот так, не разобравшись, рассказывать все о том, кто тебе доверился. Но что бы это ему дало? Кашин, которому он попытался бы открыть глаза на этот мир жестокости и зла, с которым он сам, как адвокат, постоянно сталкивался, растерялся бы, испугался и уж точно ничего больше не рассказал про свою постоялицу.

– Да, вы правы, она изменила имя… Это ведь она? – Григорий показал сделанный им накануне снимок Нади с телефона.

– Да, точно! Очень красивая девушка. Вы чего поссорились-то?

– Просто я очень много времени провожу на работе, вот она и обижается. Сказала, что, мол, если ты так долго можешь жить без меня, занимаясь своими делами, то и живи… Собрала вещи, компьютер… Она ведь была с ноутбуком?

– Да-да, у нее в большом таком плотном пакете был ноутбук, а еще большая спортивная сумка с вещами.

– Скажите, – прервал их разговор Гурвич. – Ее больше никто не искал?

– Нет… А кто ее мог искать? Никто и не знал, что она здесь… Я же ее случайно подобрал на улице. А что, ее еще кто-то ищет?

– Да нет, это мы так, на всякий случай, – ответил за Петра Родионовича Григорий. – Так куда она отправилась?

– В Пермь!

«Пермь, Киров, Ярославль, Новгород…»

– Точно?

– Да уж куда точнее! – Пергамент вдруг посмотрел на Григория настороженно. – Послушайте, что-то я разболтался… Может, я вообще зря вам все рассказал… Может, она и не в Пермь поехала…

Он побледнел, уголки его губ опустились. Он испугался, что совершил ошибку, рассказав про Надю.

– Петр Николаевич, я ей не враг. Я ее жених, к тому же адвокат, вот, взгляните, мое адвокатское удостоверение.

И он протянул его Кашину. У того от волнения даже руки затряслись.

Он внимательно изучил удостоверение, молча кивнул и пожал плечами.

– Когда я найду ее, мы вам позвоним. Это чтобы вы не волновались, не думали, что зря рассказали нам, куда она поехала, – пообещал старику Григорий.

Он уже сто раз пожалел, что напугал старика. Поблагодарив Кашина, они отпустили его.

– Что собираешься делать? Поедешь в Пермь? – спросил Гурвич. – Думаешь, что сможешь ее найти? Надеешься?

– А что еще мне остается делать?

– Если ее конечная цель – Питер, так поезжай сразу туда.

– Повторю ее маршрут. Так же, как и она, буду добираться на машинах.

– А от меня, значит, требуется информация, не наследила ли она в тех городах, где она пересаживалась из машины в машину, я правильно понимаю свою задачу?