Книга Депеш Мод - Сергей Жадан

Я знаю, что всё зависело только от него, потому что когда мне и приходилось чувствовать рядом с собой чьё-то присутствие, то именно его, хотя я лично куда более нуждался в чьём-то другом присутствии, лично мне важнее было бы чувствовать, что рядом со мной, в воздухе вокруг меня, находится не только этот сучий сатана, а кто-то более благосклонный ко мне, ну, но всё сложилось именно так, именно так и не иначе, и именно поэтому мне не стыдно ни за единый мой поступок, хотя там и поступков как таковых не было, было движение сквозь плотный и твёрдый воздух, попытка протиснуться сквозь него, протиснуться ещё немного, ещё на несколько миллиметров, без единой цели, без единого желания, без единого сомнения, без единой надежды на успех.

12.30

«Химик», говорит мне какой-то местный старожил, партизан-подпольщик, который сидит на соседней лавке, и я выхожу. Вокзала как такового здесь нет, просто среди леса стоят два павильона — на одном написано «Химик», на другом — «КАФЕ ХИМИК», нужно было написать «Нескафе химик», думаю я и иду ко второму павильону. В кафе, возле высокого столика, стоит не кто иной, как мой друг Карбюратор, собственной персоной, почти такой, каким я его и помню — в каких-то коротких педерастичных шортах, в майке, с задумчивым монголо-татарским лицом. Только весь какой-то обгоревший и кем-то покусанный, в принципе тут всюду лес, всякие москиты, тарантулы, в общем не знаю — каким химиком нужно быть, чтобы отправить сюда на отдых своего ребёнка, это же каторга какая-то.

Карбюратор замечает меня, замирает на какой-то миг, а потом его лицо расплывается в широкой хошиминовской улыбке.

— А, приехал, — говорит Карбюратор.

— Приехал, приехал.

— Ну, хорошо, что приехал, — говорит Карбюратор.

— А что это ты, Карбюратор, такой весёлый? — несколько нервно говорю я, но как-то сдерживаюсь, говорю сам себе — ты что, мол, ты что, зачем так резко? — Как дела, Карбюратор? — спрашиваю весёлым голосом. Вот мудак, думаю про себя, как у него могут быть дела — у его отчима, во-первых, одна нога, а во-вторых, он уже застрелился.

— Да нормально дела, — бросает Карбюратор и отпивает из стакана какой-то вонючий компот. — А ты откуда знаешь?

Оба-на, думаю, он уже всё знает.

— Ну, — говорю, — мне твой дядя Роберт сказал.

— Серьёзно? — Карбюратор кусает какой-то засушенный коржик. — А он интересно, откуда знает? Он же меня никогда с этим не поздравлял.

— С чем не поздравлял? — спрашиваю.

— Ну, с днём рождением, конечно.

— С чьим днём рождением? — не понимаю я.

— С моим, конечно, — довольно давится коржиком Карбюратор.

— А, — говорю я, подумав. — Ну, да, ясно.

— А где подарки? — дальше радуется Карбюратор.

— Вот, — говорю я и отдаю ему грелку. — Держи.

— О, грелка.

— Это не грелка, — говорю.

— А что же это?

— Это спирт.

— О, — только и отвечает Карбюратор.

— Вмажем? — спрашиваю я и иду к тётке за кассой. Дайте, говорю, мне компота. И коржиков каких-нибудь.

— Ты один? — спрашивает Карбюратор, уже когда мы смешали и выпили.

— Ещё Вася был, — говорю. — Но он отстал. Передавал тебе поздравления.

— Ясно, — произносит Карбюратор, делая маленькие глотки спирта. — Надолго?

— Не знаю, — произношу. — Следующим, наверное, вернусь.

— Ты что? Он будет уже через час. Мы же так и не посидим. Оставайся, завтра поедешь. Я тебя в палатке с пионерами уложу.

— Лучше с пионерками, — говорю.

— На речку пойдём, — не слушает меня Карбюратор. — Я тебя с вожатыми познакомлю.

— А они нормальные? — спрашиваю.

— Нормальные, — говорит Карбюратор, заглатывая спирт. — Нормальные тёлки.

— Хорошо, — говорю я. — Хорошо. Из дома ничего не слышно?

— Нет, — произносит Карбюратор. — Не слышно. И слава богу.

— Что ты так?

— Заебали, — говорит Карбюратор. — Они когда появляются, постоянно начинаются проблемы. Особенно с этим мудаком одноногим.

— Отчимом?

— Ну. Ты понимаешь, — говорит он мне, — я их ещё год назад послал, говорю не приезжайте ко мне, я вас знать, говорю, не хочу, а они всё равно лезут. Я на них давно забил, для меня их не существует, понимаешь? Они меня грузят. Поэтому лучше не вспоминай о них, тем более сегодня, у меня сегодня день рождения, ясно?

— Ясно, — произношу я. —Где тут отлить можно?

— Там, — показывает Карбюратор на дверь. — В тайге.

13.00

Последняя электричка на Узловую отходит через 45 минут. Если я ему сейчас скажу, он успеет собраться и где-то в 3 будет там. С Узловой, я думаю, он сможет добраться домой на автобусе, дядя Роберт говорил, что там что-то ходит. В принципе, он успевает. Главное, сказать ему сейчас. Вернуться и сказать. Что-то не так. Что-то меня обламывает. Что? Что будет, если я ему не скажу? Я не совсем уверен, что хочу ему об этом говорить. По-моему, у него всё хорошо, всё нормально во всяком случае, поэтому я не уверен, что имею право что-то ему сейчас говорить. С другой стороны — меня попросили, мне-то что — всё-таки его отчим, и мама хотела его видеть, следует всё-таки сказать, пусть он даже не поедет туда, всё равно — своё дело сделаю. Не знаю станет ли мне от этого лучше, у меня всё-таки нормальная семья, нормальные родители, правда, я их уже не видел около года, ну, да всё равно — у нас с ним всё это по-разному, поэтому не знаю, не знаю.

Я вдруг думаю о Марусе, как она там, думаю, сидит, наверное, на балконе, обняв своего Молотова, который чем-то похож на её папу-генерала. Почему она не может вот так сидеть со своим папой? Что ей мешает? Не знаю, просто когда ты имеешь квартиру с видом на муниципалитет и гараж с, пусть и расхуяченным, но всё-таки жигулём, ты перестаешь замечать такие вещи, понимаете, о чём я, перестаёшь их воспринимать, для тебя куда естественнее обнимать медный бюст Молотова, члена цк, чем своего собственного, живого папу, такая фигня. Другое дело —Карбюратор. Он, по-моему, столько говна в своей жизни сожрал, что весь этот прогруз с семьёй, с одноногим отчимом, с дядей Робертом, ему, очевидно, и вправду не нужен. Во всяком случае мне так кажется, но кто знает, как оно на самом деле, я тут просто стою и пересказываю все эти истории, пересказываю все эти разговоры, как они мне запомнились, так кто я такой, чтобы об этом судить. Сейчас пойду и всё скажу.

13.10

— Пойдём лучше на воздух.

— Пойдём, — произносит он, мы выходим на платформу, идём в самый её конец и садимся с краю, лицом на Восток, туда, откуда должен прийти поезд.

— Как ты тут? — спрашиваю.

— Нормально, — говорит Карбюратор. — Тут здорово. Я себе когда-нибудь куплю тут дом.