Книга Красота - это горе - Эка Курниаван

– Через пять лет, – пообещал Товарищ Кливон, – мы встретимся снова, под тем же миндальным деревом.

На ходу запрыгнул он в поезд, уже набиравший скорость, а Аламанда, дав волю слезам, махала рукой, но не двинулась с места, пока не скрылся из виду последний вагон.

И снова охота, на первую в Халимунде знаменитость – Шоданхо, начальника военного округа, что возглавлял когда-то кровавое восстание против японцев. Как опытный рыбак, подцепивший в штиль крупного марлина, девушка ликовала: клюет добыча, крупнее которой в ее жизни не бывало, и эту рыбалку она будет помнить всегда, каждый шаг, начиная со встречи на арене для свиных боев. В тот вечер она поняла: Шоданхо уже на крючке, осталось лишь дернуть леску.

Прошел уже год с тех пор, как Аламанда оставила ухватки хищницы, да и Кливон больше не заглядывался на других. Любовь их набирала силу день ото дня, и они скрепили ее клятвой верности. Но Кливон уехал, и Аламанда заскучала. Она вовсе не помышляла об измене, ведь любовь ее выше горных пиков, глубже океана, – ей всего лишь хотелось поразвлечься, как в былые времена, с кем-нибудь пококетничать, а любить его необязательно.

Да только не понимала она, что имеет дело с человеком незаурядным: несколько месяцев скрывался он от японцев после мятежа; командовал пятитысячным войском в боях с голландцами; во время интервенции участвовал во многих наступательных операциях; хоть и недолго, но успел побыть главнокомандующим, а наград имел больше любого другого вояки, вдобавок вел втихомолку крупные коммерческие дела. Со временем Аламанда обо всем узнает, но в те дни, пока еще не наступила для нее пора больших сожалений, не понимала она, что играет с огнем.

Как и предполагала Аламанда, через несколько дней после встречи на концерте Шоданхо заявился к ней домой. Приехал он один, на джипе, встретила его Деви Аю, и он смутился, как сопливый юнец на первом свидании. Завязался разговор о городских новостях, но ясно было, что пришел Шоданхо не за этим, ведь явился он с букетом цветов. Букет Аламанда унесла к себе в комнату и вышвырнула в форточку, прямо в мусорный бак под окном, а затем с милой улыбкой вернулась к гостю и матери.

И так день за днем. Каждый раз приносил Шоданхо цветы, и букет тайком от гостя летел в мусорный бак. И если бы только цветы – на третий день принес он плюшевую панду, присланную по заказу из Китая, потом – керамическую вазу, а еще через день – модные американские пластинки, их Аламанде жалко было выбрасывать.

Нет, не разучилась она за год вертеть мужчинами, и, гордясь собой, ставила она пластинки и танцевала одна у себя в комнате, воображая, будто танцует с любимым. Шоданхо ей дарит пластинки, а она под них танцует с Кливоном – смех, да и только! Она потешалась над горе-героем Шоданхо, но в ту же ночь ей приснилось, что обо всем узнал Кливон и в гневе решил ее убить; проснулась она задыхаясь, одеяло промокло от пота. Проклиная ночной кошмар, уверяла себя: это не измена, ведь чувства к любимому не остыли.

На другой день получила она от возлюбленного письмо. И насторожилась: не связано ли оно с ее дурным сном? Девушка закрылась у себя в комнате, легла в постель, не решаясь открыть конверт из страха, что сбудется сон, но ей нестерпимо хотелось узнать, о чем письмо.

Опасения оказались напрасны – ни тени подозрения, никаких последствий. Кливон писал, что начались занятия в университете, что учиться оказалось проще, чем он ожидал, и все идет прекрасно. Аламанда верила в своего избранника, гордилась его способностями. Когда она прочла, что Кливон стал уличным фотографом, вдобавок подрабатывает в прачечной, она в слезах прошептала, что в будущем ни ему ни ей не придется терпеть лишений. Рыдая, поцеловала она письмо и уснула, прижав его к щеке.

Пробудившись через два часа от блаженного сна – ей приснилось, что она выходит за своего любимого замуж, – она спохватилась: письмо-то до конца она так и не дочитала! Между страниц была вложена фотография возлюбленного, с надписью на обороте: дескать, снимал сам, так что не суди строго.

Увидев фотографию, рассмеялась Аламанда и нежно ее поцеловала – восемь раз, а потом еще три, – прижала к груди, а затем, отложив ее, дочитала письмо. Ничего интересного – дела партийные, вот и все. На Аламанду они наводили сон. К счастью, Кливон посвятил им всего несколько строк, а в самом конце попросил ее фото. Аламанда снова улыбнулась и сказала вслух, будто Кливон здесь, с нею рядом: “Самому красивому на свете парню – фото самой красивой на свете девушки”.

В тот же день Аламанда принарядилась и засобиралась к фотографу, но в гостиной застала Шоданхо, как обычно, за беседой с матерью. В ней сразу же встрепенулась хищница, и она сладко улыбнулась Шоданхо. Тот умолк на полуслове, решив, что девушка нарядилась ради него, и мысленно возблагодарил Бога, но тут Аламанда сказала: не успеваю с вами поболтать, убегаю в фотостудию.

От девушки не укрылось, что Шоданхо сник (видно, понял, что наряжалась она для фотографа, а не для него), однако он сразу взял дело в свои руки, предложив ее подвезти. Неожиданный поворот, но ничего особенного – пусть отвергнутый поклонник подбросит ее к фотографу, а она, пользуясь его добротой, сделает портрет для любимого. С улыбкой посмотрела она на мать, но та явно ее осуждала.

Фотостудия существовала еще с колониальных времен; хозяином прежде был японский шпион, теперь – супруги-китайцы. Шоданхо ждал в приемной, разглядывая стенд с фотографиями, и попросил жену фотографа напечатать снимки в двух экземплярах, а девушке ничего не говорить. Та понимающе кивнула.

Тем временем Аламанда с фотографом зашла в студию. Сначала позировала на фоне ширмы с озером, цаплями и синими горами вдалеке, потом – сидя на искусственной скале, а затем фон сменился: вместо скалы – река с пешеходным мостиком и деревьями, следом – вид зимнего Китая. Десять снимков сделал фотограф, а когда Аламанда собралась отдать деньги, оказалось, Шоданхо уже заплатил. Сделать подарок любимому на деньги поклонника – забавно, спору нет; но Шоданхо счел ее согласие добрым знаком.

Через четыре дня Шоданхо сам привез ей снимки, соврав, что проходил мимо студии. Аламанда приняла их с радостью и убежала к себе в комнату полюбоваться своими портретами. Выбрала четыре самых удачных и села писать письмо любимому, рассказала и о Шоданхо – вот, мол, дурак, увивается за ней. Она клялась, что Шоданхо ей не нужен, что любит она одного Кливона и ей противна даже мысль об измене. Если она и упоминает в письме о Шоданхо, то не затем, чтобы вызвать ревность, а в доказательство, что между ними нет тайн. Несомненно, Кливон ей доверяет, поэтому можно спокойно ему рассказать о Шоданхо. Письмо она присыпала пудрой, чтобы Кливон уловил знакомый запах, а под конец приложилась накрашенными губами к краю листка, рядом с подписью – шлю поцелуй! Письмо и снимки положила в конверт и улыбнулась: через несколько дней Кливон их получит.

Тем временем Шоданхо вернулся домой – жил он рядом со штабом – и прилег с фотографиями Аламанды в руках, будто насквозь прожигая похотливым взглядом бумагу. Одну за другой положил он фотографии лицом вниз на свою обнаженную грудь и сцепил руки за головой.