Книга Рыжая Соня и Осенняя Луна - Энтони Варенберг

– Ты не понимаешь, – говорил он, – мне ничего не нужно от тебя, тебе нечего мне предложить. Просто я не люблю, когда мне отказывают, и потом наступает возмездие.

– Тогда убей наконец и меня тоже, – молил Огден.

– Это не входит в мои намерения. Да, в общем, ты и так мертв уже сто пятьдесят лет, чего ж тебе еще нужно? – усмехался его враг.

Утомившись своими развлечениями и последовательно покончив со всеми без исключения птенцами Огдена, перебив весь клан и предав смерти его вассалов, Ютен и на этом не остановился.

– На что ты годен теперь, жалкая тварь? – спросил он пленника. – Где твоя власть и хваленая сила? Что мне делать с тобой, ходячий труп?.. Ах да, как же это я забыл. Ты ведь так любишь женщин и вызываешь у этих шлюх такой восторг! Из тебя может получиться идеальный раб, который сможет удовлетворять самые изощренные прихоти и желания своих «гостей», тем более что за столько лет ты стал весьма искусен в наслаждениях.

Сам Ютен ненавидел и презирал любые плотские утехи как проявление человеческой слабости, апогей мерзости и греха. Он продал пленника в Немедию, подробно объяснив новому хозяину, как с ним обращаться.

Этим хозяином – вернее, хозяйкой – стала Ликенион, совершенно очарованная такой редкостью, превратившейся в ее безраздельную собственность. Поскольку Огден был не в состоянии охотиться, она обеспечивала его свежей кровью, чаще используя для этого собак, кошек или крыс, что едва поддерживало его существование, совершенно подавляя волю и заставляя мутиться рассудок.

Однако в отличие от Ютена она имела в отношении своего раба и иные намерения. Его бессмертие казалось для Ликенион весьма привлекательной особенностью, и она всерьез вознамерилась обрести такое же.

Носферату, наученный горьким опытом, не стал отказывать ей в содействии, сказал только, что для подобного таинства необходимо время, и смиренно попросил отсрочки исполнения ее желания. Якобы до тех пор, пока не возникнет благоприятное расположение звезд. На самом деле, отсрочка была необходима ему самому. Пять последних зим прошли хуже, чем в преисподней, но за это время у него успели постепенно вырасти новые собственные клыки, а это было очень немало.

И – у Огдена была совершенно определенная цель, ради которой стоило жить. Он знал, что рано или поздно освободится и сумеет найти Ютена. Тогда вероломный асгардский граф на собственной шкуре узнает значение слова «возмездие».

Но в последнее время Ликенион явно начала терять терпение. Видимо, она заподозрила, что ее водят за нос, и была этим весьма недовольна, требуя более решительных действий. Огден быстро понял, что она ничуть не менее беспощадна, чем Ютен, и если он в ближайшее время не найдет способа сбежать, вполне может покончить с ним в припадке ярости. Для этого не так уж много и требовалось – всего лишь вытащить его днем на свет.

На благосклонность богов здесь рассчитывать не приходилось. К ним Огден не имел никакого отношения. Тем более он не ждал ничего со стороны людей. Полагаться следовало лишь на себя. Но тут весьма кстати появилась рыжая дочь Рыси, и Огден понял, что это его единственный шанс спастись.

По счастью, в Соне он не ошибся. И теперь считал нужным еще раз поговорить с той, которая в ближайшее время будет нужна ему, как давно никто не был нужен. Покончив с Тайру, Огден решительно повернулся ко входу в особняк.

Глава седьмая

Туорг хранил мрачное молчание, не сводя глаз с Ликенион. Даже он, при всем своем скудоумии, понимал, что произошло нечто из ряда вон выходящее и с непредсказуемыми последствиями. Да и его супруга, вопреки своей обычной самоуверенности, сейчас казалась серьезно испуганной и растерянной.

– Я не знаю, как такое могло случиться, – пролепетала она. – Туорг, я даже представить себе не могла… Я ведь все предусмотрела и была так осторожна!

– Все предусмотреть невозможно! Я и прежде говорил, что в ужасе от твоей безумной затеи, что ты играешь с огнем! А что теперь? Твой вампир сбежал, ты выпустила его в ничего не подозревающий город, это все равно что расплодить на улицах ядовитых змей! Когда известие дойдет до короля…

– А почему это оно должно до него дойти? – не поняла Ликенион. – Ты, что ли, побежишь докладывать? Но в таком случае, отвечать придется и тебе тоже. Так что тебе смысла нет трепать языком.

– Ты подумала о том, что этот вампир сделает с тобой, когда до тебя доберется? Не рассчитываешь ведь ты на его милосердие после всего, что вы с этим, как его, Ютеном, ему устроили. Он не человек, твои женские чары едва ли на него подействуют до такой степени, чтобы отказаться от соблазна тобой же и закусить. Причем, насколько я понимаю, Ютен далеко и отлично защищен, в отличие от тебя.

– Но я вовсе не так уж скверно с ним обращалась, могло быть и хуже, – возразила Ликенион. – Он был готов к тому, чтобы договориться со мной… – она неожиданно всхлипнула, как капризный ребенок, у которого украли игрушку. – Я не предполагала, будто что-то может пойти не так. Все из-за этой рыжей гадины! – почти взвизгнула она, яростно прищурившись и вонзая ногти в ладони. – Это все она! Она его выпустила! Они как-то сразу сумели сговориться! Теперь я понимаю, почему она так рвалась провести с ним время – только для того, чтобы похитить его у меня из-под носа!

– Да ведь по твоим словам, ты же сама ее к нему и привела? – переспросил Туорг. – Вечно тебе мерещатся какие-то заговоры! Другой вопрос, какой же демон заставил тебя тащить ее туда!

– А мне бы хотелось знать, что со мной сделал этот ужасный человек.

Туорг и Ликенион разом, как ужаленные, обернулись на голос Сони. Оба, похоже, совершенно себе не представляли, как реагировать на ее появление. Ликенион даже не успела натянуть приветливую маску и выглядела так, словно готова разорвать свою «подругу» на куски прямо здесь и сейчас.

– Может быть, мы поговорим о своих женских делах без твоего мужа? – предложила Соня.

Ликенион вцепилась в ее руку, увлекая за собой в одну из многочисленных комнат, и не взглянув на Туорга.

– Ну и как ты объяснишь…

– Это как ты объяснишь, – прошипела Соня, – вот именно, я так поняла, что ты отчего-то решилась меня прикончить?! Сначала все шло отлично, он оказался выше всяческих похвал, но потом я словно лишилась чувств и ничего не помню! Я пришла в себя посреди ночи, на улице, в разорванной одежде, не зная, как туда попала в таком виде! К тому же я едва знаю Бельверус и до дома добралась только к рассвету, совершенно измученная. Что, если бы меня задержала внутренняя охрана?! Тебе ведь отлично известно, что женщинам запрещено в одиночку, без сопровождения мужей, братьев или слуг появляться на улицах, особенно после заката! Это что, твоя идиотская шутка? Ничего себе получилось развлечение! – она была так искренне возмущена и напугана, что, как ни пыталась Ликенион разглядеть фальшь в ее голосе и поведении, из этого ничего не вышло. – А еще до того твой ванирский раб пытался меня укусить. Представь себе! Я начала сопротивляться, он вроде бы отступил, а потом – вот… Я хочу, чтобы ты наказала эту сволочь. Я даже не думала, что твои рабы могут позволять себе подобное, разве что по твоему приказу. Отдай его мне, я сама с ним разделаюсь!