Книга Дао физики. Исследование параллелей между современной физикой и восточной философией - Фритьоф Капра

Хотя физики пользуются математическим формализмом и диаграммами для описания взаимодействий, происходящих в четырехмерном пространстве-времени, они говорят, что в действительности наблюдатель может воспринимать явления только в виде цепочки различных эпизодов пространства-времени, т. е. в форме временной последовательности. Мистики же, напротив, утверждают, что им доступно истинное восприятие всего пространственно-временного континуума, внутри которого не существует течения времени. Дзенский наставник Догэн говорил так.

Многие верят, что время проходит, но фактически оно остается там, где есть. Именно представление о «течении» может быть названо «временем», но это ложное представление: если зришь его только как прохождение, то не сможешь понять, что оно остается там, где есть[173].

Многие восточные мудрецы подчеркивают, что мышление должно происходить во времени, а провидение способно преодолевать его барьер. Провидение, по мнению Говинды, связано с пространством более высокого измерения, поэтому выходит за рамки времени[174]. Пространство-время релятивистской физики подобно пространству более высокого измерения, лишенному времени. Все явления, происходящие в нем, связаны друг с другом, но не как причины и следствия. Взаимодействия частиц могут быть описаны в терминах причин и следствий, только если мы читаем пространственно-временные диаграммы, двигаясь в определенном направлении, например снизу вверх. Если же видеть в них пространственно-временные модели без определенной временной направленности, то такие понятия, как «до» и «после», исчезают, и в них уже нет никакой причинной обусловленности.

Восточные мистики утверждают, что преодоление уз времени позволяет раздвигать границы мира, в котором существуют причинно-следственные связи. Как и общепринятые представления о пространстве и времени, понятие причинности ограничено нашим опытом мировосприятия. При расширении его границ такое представление должно быть отброшено в сторону. Вот что утверждает Свами Вивекананда[175].

Время, пространство и причинность похожи на стекло, сквозь которое мы смотрим на Абсолют… В самом же Абсолюте нет ни времени, ни пространства, ни причинности[176].

Восточные духовные традиции предлагают своим последователям разные способы освобождения от привычного восприятия времени и оков причинно-следственных связей — от уз кармы, как выражаются индуисты и буддисты. Поэтому часто говорят, что восточный мистицизм являет собой «освобождение от времени». В определенном смысле то же можно сказать и о релятивистской физике.

Глава 13. Меняющаяся Вселенная

Главная цель восточного мистицизма — восприятие всего как проявлений одной и той же высшей реальности. В ней восточные мистики видят сущность Вселенной, лежащую в основе всего многообразия наблюдаемых нами объектов и явлений. Индуисты называют ее Брахман, буддисты — Дхармакайя (Тело Сущего) или Татхата («таковость»), а даосы — Дао. И все они утверждают, что эта реальность лежит за пределами мысленного восприятия, поэтому не может быть описана более точно. Но высшая сущность не может быть отделена от ее многообразных проявлений. В самой основе ее природы заложено стремление постоянно воплощаться в мириадах возникающих, гибнущих и превращающихся друг в друга объектов. Это космическое Целое динамично по своей природе, и осознание его меняющейся сущности едино для всех школ восточного мистицизма. Так, Дайсэцу Судзуки пишет о школе Кэгон — одном из направлений махаянистского буддизма.

Единый заключает в себе всё, и всё заключено в Едином. Единый — все, и все — Единый. Единый вездесущ, и все в Едином. Это относится ко всем предметам и ко всем существам[177].

Подчеркнутое внимание к движению, текучести и изменчивости мира характерно не только для восточного мистицизма. Оно присуще всем мистикам разных времен. Так, Гераклит из Древней Греции учил, что «всё течет», и сравнивал мир с вечным огнем; в Мексике маг из племени яки по имени дон Хуан рассуждал о «быстротечном мире», утверждая: «Человек знания должен быть легким и текучим»[178].

В индийской философии все индуистские и буддийские термины несут оттенок динамичности. Слово «Брахман», образованное от санскритского корня брих («расти»), используется для обозначения изменяющейся и живой реальности. По словам Сарвепалли Радхакришнана[179], «слово Брахман означает “рост” и подразумевает жизнь, движение и прогресс»[180]. «Упанишады» говорят о Брахмане как о чем-то не имеющем формы, бессмертном и пребывающем в движении[181], соотнося его с идеей движения, хотя Брахман выше всех форм.

«Ригведа» использует для обозначения динамической природы Вселенной другой термин — Рита. Это слово образовано от корня ри («двигаться»), его первоначальным значением в «Ригведе» было «направление движения всего, миропорядок». Это понятие занимает заметное место во всех легендах Вед, оно так или иначе связано со всеми ведическими божествами. Ведические провидцы воспринимали порядок не как прочно установившийся божественный закон, а как динамический принцип, общий для всей Вселенной. Эти представления похожи на китайские понятия о Дао — как о пути, по которому движется развитие Вселенной, т. е. мироздание. Подобно ведическим мудрецам, китайские философы описывали мир в категориях текучести и изменчивости, что придавало их учению о космическом законе динамический характер. Позже оба эти понятия — и Рита, и Дао — стали употребляться не только в первоначальном космологическом смысле, но и в отношении мира человека; они приобрели смысл моральных канонов. Рита стала восприниматься как универсальный закон, которому должны подчиняться как люди, так и божества; Дао трансформировалось в понятия о правильном образе жизни.