Книга Древние ассирийцы. Покорители народов - Йорген Лессеэ

Меньше неприятностей доставляли москиты. После длившейся на протяжении двух лет борьбы с ними с помощью ДДТ их численность значительно снизилась, и мы, вероятно, вполне смогли бы обойтись без противомалярийных таблеток, которые упорно принимали на протяжении всего времени работы экспедиции. В течение многих недель наша жизнь была почти невыносима из-за туч мошек. Москитные сетки не задерживали этих мелких насекомых, и они весь день жужжали вокруг нас, превращаясь в нестерпимое бедствие. Единственным средством против них были сигареты. Иногда мошки внезапно пропадали на один-два дня. Курды говорили, что их исчезновение связано с созреванием арбузов.

Затем, уже летом, в лагере появилась саранча таких огромных размеров, которых не мог вообразить никто из участников экспедиции. Длина самой большой из пойманных нами особей составляла около фута. У нее была зеленая спинка и светло-красное брюшко. Они были хищниками и охотились на других насекомых, которых разрывали и поедали самым отвратительным образом. Зоологи называют их Ephippus galiodes Arabs. Курды держали стада буйволов, иногда поднимавшиеся к лагерю, приводя за собой рои мух.

Потоки, текшие по равнине, изобиловали черепахами. Однажды мы увидели на Забе пеликана, а в другой раз курд принес нам фламинго, которого он поймал на озере Ганав недалеко от лагеря. Все это хоть как-то разнообразило наш рацион, состоявший в основном из консервов, а также овощей и фруктов, купленных на суке в Рании.

Больше всего во время работы на равнине Рания раздражала жара, заметно усилившаяся летом. Температурным максимумом, зафиксированным нашим термометром, были 58 °C (136 °F) в тени в час дня. В июле, в середине дня, температура редко опускалась ниже 50 °C (122 °F). В дополнение ко всему не прекращались бури, «черный ветер», как называли их курды, превзошедшие все мои ожидания. На протяжении нескольких недель ветер, всегда накрывавший лагерь с востока, поднимал с русла реки тучи пыли. Ситуация ухудшалась из-за разрыхленной во время раскопок земли, и иногда нам приходилось прекращать работу, потому что сильнейшие порывы ветра сдували содержимое любой опустошаемой корзины на рабочих.

Все же в этом месте было что-то величественное. Над Телль-Шемшарой парили орлы. В полнолуние горные хребты превращались в заостренные силуэты, вырисовывавшиеся на фоне серебристого ночного неба. Заб блестя уносился на юг, к Тигру. Посмотрев на восток, можно было увидеть вспышки молний, сверкающих в горах за границей с Ираном. Мы находились в своем собственном мире. Кем были люди, строившие здания и выкапывавшие могилы, которые мы обнаружили на Телль-Шемшаре?

Оба верхних стратиграфических слоя в Телль-Шемшаре были исламскими и предположительно относились к XII–XIV вв. н. э. Вероятно, до этого здесь на протяжении длительного времени никто не жил, так как третий слой мы датировали 1000 г. до н. э. (возможно, он относился к более раннему времени в пределах 2-го тыс. до н. э.). Здесь были найдены погребения, похожие на то, фотография которого приведена на фото 126. В могиле этого мужчины были найдены топор и копье, относящиеся к первой половине 2-го тыс. до н. э., то есть между 2000 и 1500 гг. до н. э., аналоги которых обнаружены на других ближневосточных памятниках бронзового века. Все находки, сделанные нами с 18 мая, когда был установлен лагерь, до 30 июля, выходят за пределы тематики этой книги. Среди них было большое количество оружия и керамики, а в нижних слоях — предметы, датированные каменным веком, благодаря которым мы получили дополнительные сведения, необходимые для определения относительного порядка смены родственных культур в районе между Сулайманией и Киркуком, а также в области к западу от Тигра. Эти объекты были обнаружены в глубоких траншеях, прорубленных в телле. На фото 13а видно, как в результате этого изменился внешний облик Телль-Шемшары к началу августа.

13 июля дополнительные раскопки были начаты вдоль низкого пригорка, тянущегося к югу на несколько сотен ярдов и являющегося продолжением самого телля. 30 июля на небольшой глубине там была обнаружена первая клинописная табличка. Она была небольшой (ее площадь составляла один квадратный дюйм), по форме походила на подушку и была сильно обожжена, вероятно, из-за того, что находилась в горевшем здании. На ней были выдавлены всего четыре строки текста — очевидно, перечень полей. Судя по форме знаков, она относилась к старовавилонскому или касситскому периоду. Так как табличка была найдена в рыхлой почве, возможно служившей заполнением, она не могла быть связана со зданием, в котором ее обнаружили и которое начинали открывать.

1 августа, когда рабочие почти добрались до пола, выложенного кирпичами из обожженной глины, была найдена еще одна клинописная табличка. С 1 по 4 августа продолжалась расчистка этого помещения, в ходе которой было обнаружено 146 табличек. На всех них, кроме первой, не связанной с остальными, были выдавлены тексты, написанные шрифтом, характерным для старовавилонского периода — времени правления Хаммурапи. На фото, представленном под номером 136, приведены некоторые из этих артефактов, лежащие на полу в том же виде, в каком мы нашли их 2 августа; фотография одной из табличек, сделанная после того, как она была очищена, приведена под номером 15. В правой части фото 136 видны фрагменты глиняного сосуда, использовавшегося, согласно обычаю, для хранения табличек. Между самой большой из них и верхним черепком лежит рог коровы, но я так и не сумел дать объяснение его присутствию в данном контексте. Фотография этого помещения, которое мы имеем полное право называть архивом Телль-Шемшары, сделанная после расчистки, приведена под номером 16. На полу оставлены только фрагменты керамики и коровий рог. На заднем фоне видна дверь примыкающего помещения, которое не было изучено в 1957 г. Когда после революции 1958 г. Иракский департамент древностей возобновил проведение археологических исследований в Телль-Шемшаре, выяснилось, что эта комната пуста.

Клинописные таблички, обнаруженные в архиве Телль-Шемшары, находились в различной степени сохранности. Некоторые из них были цельными или почти цельными и изготовлены из высококачественной глины; другие оказались более или менее фрагментированы. Выделялась группа табличек, сделанных из гораздо менее плотной глины, вследствие чего обращаться с их поверхностью нужно было крайне осторожно. 3 и 4 августа мы осуществили ставшую крайне необходимой их временную консервацию, так как 5 августа должны были упаковывать находки, чтобы подготовиться к отъезду из лагеря, назначенному на 6-е число. Согласно иракскому закону о древностях, находкам должны быть присвоены индивидуальные регистрационные номера, соответствующие записанным в журнале, который участникам экспедиции следует хранить у себя, а одну его копию сразу после завершения сезона необходимо передать в Департамент древностей. Таким образом, мы также обязаны были зарегистрировать таблички из Телль-Шемшары, что и было сделано в воскресенье 4 августа.

Распределение находок состоялось в Багдаде 11 августа. Департамент древностей и датская экспедиция получили свою часть обнаруженных артефактов в соответствии с законом о древностях. Переданные нам предметы впоследствии были сданы фондом Карлсберга и Государственным фондом развития науки в Национальный музей в Копенгагене. Однако клинописные тексты не вошли в число этих находок, так как иракские археологи изъявили желание выпустить каталог, содержащий подробное описание каждого текста. Подготовка подобного издания не могла быть завершена за короткое время, имевшееся в распоряжении иракцев после завершения раскопок. Департамент древностей временно передал треть своих табличек в Данию, упростив таким образом подготовку текста каталога. Они были возвращены в Ирак после того, как их обожгли и скопировали. Весной 1959 г., будучи в Багдаде, я сделал копии остальных текстов, и на основании каталога, подготовленного мной тогда же, надписи были распределены 16 мая 1959 г. между департаментом и экспедицией.