Книга Диверсанты. Легенда Лубянки - Яков Серебрянский - Сергей Чуркин

Тогда же началось обучение функционеров иностранных компартий конспиративным, военным и военно-специальным знаниям и навыкам в рамках специальных школ и курсов ИККИ; названия большинства из них до сих пор засекречены. Формально эти учебные заведения подчинялись Отделу кадров ИККИ, но обучение контролировалось Орготделом и Отделом международной связи. Центральная военно-политическая школа размещалась под Москвой в поселке Баковка, имелся также ряд филиалов, пунктов, «точек». При школе функционировали различные специальные курсы. Курсанты изучали методы ведения и выявления слежки, ухода от нее, приобретали навыки пользования различными шифрами, кодами, симпатическими чернилами и т.п., проходили более или менее интенсивную, в зависимости от специализации работы, стрелковую подготовку из всех видов стрелкового оружия, включая автоматические стрелковые устройства, намного опередившие конструкторские идеи своего времени, знакомились с методами работы полиции по разработке подпольных организаций. Кроме того, изучались специальные, конспиративные, военные и политические дисциплины.

В конце 1924 года в Палестину приехала Полина Серебрянская. Разумеется, ее приезд был согласован «в инстанциях». В помощь супругу она была направлена по личному указанию начальника ИНО М. Трилиссера.

Ветеран разведки полковник в отставке, кандидат исторических наук Э.П. Шарапов пишет:

«В 1924 году, когда Серебрянский уже почти год был за границей, Трилиссер, бывший в то время начальником ИНО ОГПУ, вызвал к себе его жену – Серебрянскую Полину Натановну.

– Вам нужно ехать к мужу, – сказал Трилиссер. – Ему трудно. Вам надо быть рядом.

– Не поеду – боюсь.

Несколько затянувшаяся беседа Серебрянской и Трилиссера закончилась очень просто. После уговоров и объяснений Трилиссер положил свою ладонь на руку Серебрянской и мягко, но твердо сказал:

– Ну вот что, Полина Натановна. Или вы поедете за границу к мужу, или вам придется положить на стол партийный билет.

Для нее, члена партии с 1921 года, работницы Краснопресненского райкома партии, это было просто немыслимо, и она поехала. И была с мужем в Палестине, во Франции, в Германии, США и Бельгии, везде помогая ему в трудной и необходимой для страны работе»[108].

Из воспоминаний Анатолия Яковлевича Серебрянского:

«Отец всегда спокойный, выдержанный, очень внимательный. Мама более эмоциональная. Не помню ни одной ссоры между родителями. Не помню повышенного голоса или раздраженного тона».

Примерно в это же время, 30 ноября 1924 года, в Эстонии была предпринята попытка очередного вооруженного восстания. Начало восстания оказалось удачным: боевики овладели Балтийским вокзалом и железнодорожной станцией Таллин–Вяйке, главпочтамтом, зданием Государственного собрания, военным аэродромом. Специальные группы взорвали два железнодорожных моста на участках Таллин – Тапа и Таллин – Тарту, что помешало правительству перебросить в Таллин бронепоезда из Тапы и кавалерийский полк из Тарту. В ряды восставших вступило несколько десятков солдат авиационного дивизиона.

Однако попытка захватить военное министерство, военные учебные заведения в Тонди, казармы батальона связи и резерва конной полиции не удалась. В результате в руках правительства остались «мозг армии», центр связи и наиболее боеспособные идеологизированные подразделения. Командование эстонских вооруженных сил не растерялось и сумело быстро организовать подавление восстания. Против повстанцев были брошены карательные отряды, составленные из офицеров (в том числе резервистов), кадетов военных училищ, курсантов школы унтер-офицеров, полицейских и добровольцев из восстановленного 1 декабря Союза защиты (Kaitseliit).

Рабочие массы восстание не поддержали, и в течение суток оно было подавлено. Отдельные разрозненные попытки сопротивления продолжались в течение двух недель.

После подавления восстания в Эстонии начался настоящий белый террор. В течение трех месяцев были расстреляны несколько сот участников событий, свыше двух тысяч человек арестовано. Коммунистическое движение в Эстонии было парализовано на полтора десятка лет. В сложной обстановке пришлось работать и советской разведке, чья деятельность затруднялась не только активностью контрразведки, но и потерей агентурных сетей.

В конце 1924 года попытки вооруженных выступлений предпринимались и в Польше, где «активная разведка» стимулировала развитие военных организаций компартий Западной Белоруссии (КПЗБ) и Западной Украины (КПЗУ).

30 ноября 1924 года на 2-й конференции КПЗБ был выдвинут лозунг свержения польского правительства и принято решение о подготовке вооруженного восстания. Несколько позже аналогичное решение приняла окружная организация КПЗУ на Волыни. Однако планам белорусских и украинских коммунистов не суждено было сбыться.

В ночь с 7 на 8 января 1925 года один из партизанских отрядов был прижат польскими войсками к советской границе и с боем прорвался на территорию СССР. При этом партизаны разгромили советскую пограничную заставу у местечка Ямполь. Поскольку некоторые из бойцов отряда были одеты в польскую военную форму, советские пограничники решили, что нападение совершило подразделение польской армии. Этот инцидент вызвал резкое недовольство военно-политического руководства СССР. Было назначено расследование.

Активность коминтерновских структур и специальных служб СССР в западных странах в 1923–1924 годах не осталась без внимания со стороны военно-политического руководства этих стран. Особую озабоченность проявляло руководство сопредельных с СССР государств. После подавления Эстонского вооруженного восстания усилилось взаимодействие этих государств. 16–17 января 1925 года в Гельсингфорсе (Хельсинки) состоялась конференция Латвии, Польши, Финляндии и Эстонии. На конференции было принято секретное соглашение о создании «единого фронта против большевизма».

По решению Политбюро ЦК РКП(б) в феврале 1925 года все вопросы организации нелегальной военной работы на территории иностранных государств были переданы в ведение иностранных компартий, для реализации их революционных целей. Коминтерн был обязан осуществлять помощь национальным компартиям по организации работы в государственных вооруженных силах и по созданию национальных боевых кадров.

В интересах СССР в сопредельных странах создавались конспиративные боевые организации (группы), не связанные с компартиями своих стран. В мирное время они должны были готовиться к диверсионной работе на территории своей страны в случае ее нападения на СССР. В период возможной революции (восстания) группы передавались в распоряжение компартии.

В марте 1925 года началось расформирование отрядов «активной разведки» в Польше. ЦК КПЗБ направил всем командирам партизанских отрядов циркуляр с приказом прекратить диверсионные и террористические операции. Членам компартии (в том числе и сотрудникам «военки») надлежало направить все усилия на организацию массовой агитационно-пропагандистской работы среди крестьян. Часть партизан вывели на территорию СССР, часть переехала на новое место жительство в другие районы Польши. Однако польские спецслужбы сумели выявить и арестовать более двух тысяч партизан и подпольщиков.