Книга Идея сибирской самостоятельности вчера и сегодня - Дмитрий Верхотуров

7 июня 2002 года российское правительство приняло и утвердило Стратегию экономического развития Сибири до 2015 года. Казалось бы, документ важный и нужный, определяющий развитие огромного региона на долгосрочную перспективу. Однако, при чтении этого документа возникает мысль, что что-то здесь не так.

Подобные документы обладают очень большим влиянием на экономическое развитие, даже тогда, когда о них забывают. На основании выкладок таких долгосрочных программ составляются программы развития, программы вложения в основной капитал, то есть инвестиций. Эти проекты, будучи реализованными, оказывают воздействие на дальнейшее развитие экономики. В качестве примера можно привести план Государственной электрификации России, принятый в декабре 1920 года. Он непосредственно определял развитие советского хозяйства, и энергетики особенно, до 1934 года, пока наметки плана не были выполнены. После этого влияние плана чувствовалось через разработку планов развития электроэнергетики, через осуществление разных энергетических проектов, через размещение промышленности по территории Советского Союза. Будучи давно превзойденным, план ГОЭЛРО и позднее был документом, определяющим политику экономического развития страны.

Так и здесь. Стратегия экономического развития – это не просто писулька, от которой можно вскоре отказаться. Это документ, который будет оказывать непосредственное влияние на развитие сибирской экономики по меньшей мере до 2015 года, и в дальнейшем через реализованные проекты.

Однако, читать этот документ невозможно, без чувства недоумения. Уже с первых строк понятно, что его составляли люди, далекие от Сибири не только территориально, но и духовно. С первых страниц начинаются, и до последних продолжаются рассуждения об огромных богатствах Сибири: нефти, газе, угле, рудах металлов, о транспортных коридорах, и о том, как бы сибирские ресурсы подешевле добывать и подороже продавать.

Итак, по пунктам.

В программе написано: «Долгосрочные интересы Российской Федерации, состоящие в создании современной экономики инновационного типа, интегрированной в евроазиатское экономическое пространство, определяет особую роль Сибири в силу ее географического положения и наличия значительного ресурсного, производственного, научно-технического, образовательного и кадрового потенциала. Между тем в последнее время наметилась тенденция оттока населения из Сибири и относительного замедления темпов экономического роста».

Этой фразой программа открывается. В ней формулируются генеральные цели стратегии. «Создание современной экономики инновационного типа», – ни больше, ни меньше. Эту фразу мы запомним, она нам пригодится на будущее. А пока же скажем, что при придирчивом чтении документ можно отбросить с первого абзаца. Вообще-то экономисты, также как и военные, оперируют точными данными и точными сроками: финансовым годом, или, например, пятилетками. А что же такое «в последнее время»? Как это понимать? И от какого срока отсчитывать это самое «последнее время». Вот ведь вопрос вопросов.

Тезис не подкреплен доказательствами, то есть статистикой. Это снова к вопросу о точных сроках. Использование статистики вынуждает говорить: «вот в таком-то году был такой-то прирост, а вот в таком-то году был такой-то». Но, поскольку в качестве единицы измерения времени авторы программы приняли «последнее время», то, понятно, использование статистики очень затруднено. Здесь можно было бы просто привести две небольшие таблицы с данными об изменении численности населения Сибири и с данными о росте ВВП региона и промышленного производства. На это много бумаги не потребовалось бы, и была бы соблюдена доказательность. А пока, за неимением цифр, мы рассуждаем о «тенденциях оттока» и об «относительном замедлении».

Ответы на эти вопросы, точные и конкретные, имеют самое непосредственное отношение к программе долгосрочного экономического развития Сибири. Необходимо точно ответить на вопрос об оттоке населения, об его динамике и возможных перспективах. Необходимо иметь точное представление о темпах экономического роста в Сибири, чтобы составить себе представление об экономических возможностях региона.

А потом, авторы программы грубо ошиблись с «относительным замедлением» темпов. В сибирских регионах с 1990 года произошел сильнейший спад промышленного производства, по разным регионам составивший от 37% до 61,6% от уровня 1990 года. За истекшие 14 лет сибирская промышленность потеряла в среднем около половины своего производства, своих мощностей. Причем в наиболее промышленно развитых регионах потеряно более половины: 55-60% производства. Это спад, вполне сопоставимый с военным разгромом. Назвать его «относительным замедлением» ни в коем случае нельзя. Этот спад и его последствия – есть ключевой момент для составления программы экономического развития Сибири. Первое, что должно быть расписано в такой программе, так это меры по преодолению последствий спада 90-х годов.

Нельзя сказать, что составители программы не знали об этом спаде. Знали, конечно. Но пошли на этот маневр с формулировкой «в последнее время наметилась тенденция», для того, чтобы отвернуть от тех мер, которые действительно необходимы. Восстановление сибирской промышленности после спада 90-х годов требует серьезных капиталовложений на нужды обновления основного капитала и технологического перевооружения. Средний износ фондов составляет 40%. Оборудование имеет большой возраст: 20% его старше 20 лет. По масштабу эта задача вполне сравнимая со сталинскими пятилетками индустриализации.

Обновление основного капитала требует капиталовложений, причем вложений колоссальных. То, что они окупятся, в этом никто не сомневается, в том числе и авторы программы, рассуждающие о большом потенциале Сибири.

Но вот вкладывать им в развитие сибирской экономики не хочется, ни одного рубля. Правительство надеется достичь удвоения ВВП России, не вкладывая в экономику, что ярко отразилось в программе экономического развития России до 2010 года. То же самое происходит и в Сибири.

Авторы программы хотят экономического роста в сибирских регионах, но так, чтобы ни одного рубля не вложить. Авторы программы, возможно, надеются на то, что рост будет обеспечен незадействованным оборудованием. Если об этом не говорить, то может сложиться впечатление, что достигнут сногсшибательный прирост производства, ВВП региона, который на самом представляет собой результат использования старых запасов. Вот этим, по всей видимости, и объясняется этот маневр с расплывчатой формулировкой. Нужно было создать у членов правительства и остальных граждан России впечатление, что в Сибири не было никакого экономического спада, а что был в 90-х годах прирост, который «относительно замедлился». А потом пустить в ход стоящие мощности. Получится сразу быстрый рост промышленного производства, который можно будет выдать за успех программы.

Насколько его хватит, этого прироста за счет стоящих мощностей? Ненадолго. По сибирским регионам, в среднем 20% незадействованных мощностей. По разным отраслям уровень загрузки разный. Самый высокий в нефтегазовой отрасли, 80-85%, а самый низкий в машиностроении, 5-8%. Поскольку промышленное производство в общем определяется топливно-энергетическими ресурсами, то прирост в нефтегазовой отрасли и энергетике будет определяющим для всей сибирской экономики в целом. Если принять, что прирост будет в 5% в год, то такого прироста хватит всего лишь на 4 года. Если 2,5%, то на 8 лет. При 2%-м приросте на 10 лет. Одним словом, на имеющихся мощностях можно протянуть до 2015 года при очень низких темпах, всего в 2% в год.