Книга Толерантные рассказы про людей и собак - Упырь Лихой

– Ваша Альбина прекрасно может обойтись без инвалидного кресла, но заставляет других ей прислуживать. Мне кажется, кто-то просто врет, – Нина попыталась обойти бешеных мамаш.

– Можете меня игнорировать, но я заявлю в полицию. Мы уже сфотографировали синяки и взяли справку у врача, – не сдавалась мать Алисы. – Он у нее целую прядь волос выдрал, чуть сотрясение мозга не случилось.

– Ключевое слово здесь – «чуть»… Всего хорошего, – Нина проскользнула в деканат.

Время до вечера тянулось невыносимо медленно. Всю жизнь Нине его не хватало, но сегодня она сказала двум своим замам, что сильно устала и хочет домой. Доехала на такси и, даже не зайдя в магазин за каким-нибудь полуфабрикатом, взлетела вверх по лестнице.

У Гриши в комнате снова что-то пищало и чавкало. Нина распахнула тяжелую резную дверь.

Гриша сидел в кресле без трусов, а на экране занимались чем-то непотребным голые нарисованные девочки.

– Чертов дебил! – заорала Нина. – Собирай свои дебильные вещи! Живо! А то выбью все твои тупые мозги!

В руках у Нины непонятно как оказался тяжелый бронзовый подсвечник – наследство от прабабки.

– Живо, тварь! Собирай, я сказала!

Гриша ползал, подбирая с полу какие-то мелкие предметы, у Нины перед глазами висел туман. Пошатываясь, она прошла в спальню, загрузила ноутбук и купила билет до Симферополя в один конец.

– Ты вылетаешь завтра утром! – крикнула она.

– Но у меня сессия, – мычал Гриша, – я рефераты пишу, работаю в библиотеке.

– Ты серьезно заболел. Отправляешься на лечение к бабуле, – Нина слышала свой голос как бы через вату. – И чтобы до весны не возвращался! Ты все понял, говнюк?

В Гришиных глазенках стояли слезы.

– Мам, я больше не буду, – ныл он басом, размазывая сопли по усикам. – Мам, я тебя люблю!

– Иди ты к чертовой матери! – Нина оттолкнула чадо, принесла сумку и начала кидать туда его вещи.

– Мам, я очень тебя люблю! – Гриша попытался обнять ее за плечи.

Нину чуть не вытошнило, она отшвырнула это ублюдочное создание с липкими пальцами:

– Не смей меня трогать, урод!

Гриша, который был выше матери на голову, свалился на ковер и теперь рыдал в голос, колотя ногами и руками. Нина услышала, как повернулся ключ в замке. Она сразу взяла себя в руки, наскоро умылась и, когда Митя вошел на кухню с большим тортом, уже приветливо улыбалась мужу.

– А Гришенька сдал сессию досрочно. Завтра летит к бабуле. Ему в Пулково в шесть утра, отвезешь?

Митя надеялся хоть немного отдохнуть, но тоже улыбнулся и сказал:

– Конечно, отвезу!

Лучшая собака

Ее нашли осенью в лесу, пристегнутой к дереву тросом для велосипеда. Рядом валялась изодранная упаковка от чаппи – молодая собака, очевидно, сгрызла все в первый же день. Собачка была худая, шерсть слиплась иглами от грязи – бедное животное провело там явно долгое время. Она лизала руки людям, нашедшим ее.

«Звери, нелюди, ублюдки, гореть вам в аду», – писали во всех соцсетях. Это какими надо быть мудаками, чтобы оставить ни в чем не повинную, умненькую, ласковую собачку умирать в лесу? Дамы негодовали, что рядом нашли упаковку от чаппи, а не от нормального корма. Всем правильным собаководам известно, что чаппи – это яд, от которого ваша собака помрет долгой, мучительной смертью. Собачку отмыли, это оказалась очень красивая хаски с ярко-синими глазами, а вовсе не коричневая дворняга, как на самых первых фото. Найда месяц прожила на передержке с тремя психованными дворнягами и странной тетенькой, которая кормила ее овсянкой и вела беседы сама с собой. Потом за ней приехал Федя – человек с красивым мужественным лицом и в брендовой одежде. От него пахло хорошим парфюмом, не то что от придурковатой тети.

Он сразу сделал сэлфи с Найдой на фоне обшарпанной стены, странная тетенька была против того, что он фотографирует ее квартиру, долго возмущалась и требовала удалить снимок, но Федя все равно вывесил его в соцсети. Не так давно бывший Федин однокурсник Евгений завел щенка Мишу и постоянно вешал фото с Мишей, так что ему писали невероятное количество комментов. Некоторые даже не видели его фильмов, но видели его пса. Миша грозился переплюнуть по популярности Никиту Михалкова.

Когда на Фединой страничке появилась Найда, интернет взорвался сахаром и соплями. Федя, конечно, не забыл написать трагическую историю щенули, которую хотели уморить голодом в лесу. Все выходные он угощал Найду разными деликатесами, водил ее гулять и вытирал за ней лужи. Мама сразу заявила, что она категорически против собаки и Федя не сможет заботиться о животном.

– Но Женя смог! – ответил сын. – И он очень счастлив с Мишей.

Найда, несмотря на густую шерсть, которая могла выдерживать арктические температуры, спала у Феди под одеялом. Только нос торчал наружу и хвост колотил по простыне, когда приближался хозяин. Федя обнимал и валял эту живую охапку меха по кровати, но нюхать ее было не очень приятно, и каждый раз, когда она лизала его лицо, он рефлекторно задирал голову, так как боялся глистов и бактерий.

– Ты лучшая собака, – говорил он, обхватив ее морду и глядя в пронзительно-синие глаза. – Папа тебя очень-очень любит.

Она подвывала и порыкивала, будто говорила, что он лучший папа на свете. Феде звонила какая-то девушка, он отвечал, что сегодня не может: очень важно с первых же дней приучить собаку к себе, это называется импринтинг.

В понедельник Федя собрался на репетицию, мать уехала еще раньше.

– Будь хорошей девочкой! – он поцеловал Найду в нос.

Чтобы собака не загадила всю квартиру, он закрыл двери в комнаты на толстые рулоны газет и постелил собаке пеленку. Найда уже научилась писать на пеленки, но не всегда добегала вовремя.

Когда Федя спускался по лестнице, он услышал скрежет когтей и громкий вой.

– Сидеть, ждать папу! – крикнул он и убежал.

Собаки не думают словами, но у Найды в мозгу сразу возникли образы леса, толстого дерева и троса, прицепленного к ее ошейнику. Нет, нет, нет! Она носилась по коридору в истерике, кидалась на двери, опрокидывала стеллажи и этажерки. Через час Найда улеглась на пол, с горя вцепилась зубами в толстенный энциклопедический словарь и начала его драть. Это успокаивало. Она тщательно жевала и глотала тонкую бумагу. Когда ей надоел словарь, она переключилась на советскую поваренную книгу с черно-белыми фотографиями осетров, сваренных на пару, перепелок с розетками на ножках, зеленого сыра и прочих деликатесов. Книга оказалась калорийная, сдобренная жиром, сахаром и следами крема. В семь, когда Ирена Леопольдовна отперла дверь, Найда утешала себя сандалиями Феди, купленными в Милане на распродаже. Ей очень нравилась сыромятная кожа.

– Целый день гавкала, целый день! – докладывала соседка на лестнице. – То воет, то гавкает, то носится, как лошадь. Притихнет и снова то же самое. Ужас! У-жас! Все время у нее что-то падает, а потом она возит это по полу. Вы уж постарайтесь воспитать вашу собачку.