Книга Как мы портим наших детей. Коллекция родительских заблуждений - Наталья Царенко

Ложь ради выгоды. Бывают ситуации, когда ребенок лжет намеренно, хладнокровно, порой даже понимая, что его обман подставит других или нанесет им какой-либо ущерб. Тем не менее, некоторые дети идут на это, руководствуясь именно выгодой. Сюда относится ложь ради того, чтобы предстать в более выгодном свете, чтобы принизить «соперников», чтобы добиться чего-либо, что честным путем недоступно или трудоемко. Обычно на это идут те ребята, для которых нормально свои интересы ставить выше интересов всех окружающих.

Ложь как стереотип поведения. Если в семье, словно в сериале о докторе Хаусе, «все лгут» – ребенок неизбежно наследует именно этот стиль отношений: откуда взяться другому? Папа обманывает маму с любовницей, мама обманывает папу в финансовых вопросах, бабушка врет по телефону подругам… Может ли в этой семье вырасти правдолюб? Вряд ли…

Ложь как дань корпоративной культуре. Если в классе происходит ЧП (кто-то разбил окно, разрисовал доску красками или еще как-нибудь напакостил), в процессе неминуемого разбирательства дети обычно не «сдают» виновника – в детском коллективе ябедничество считается страшным проступком: донести на товарища – гораздо хуже, чем соврать. Выдают нарушителя обычно лишь в том случае, если поступок совсем уж мерзкий и вызывает неприятие у большинства детей.

Итак, прежде чем ругать и наказывать, обязательно сначала выслушайте до конца – и разберитесь в мотивах. Помните, что принцип презумпции невиновности в случае с детьми особенно важен: не спешите обвинять и карать. Кроме того, порой случается, что в детской лжи виноваты больше взрослые, чем сами маленькие обманщики.

Ну а наказание в случае лжи эффективнее выбрать такое, которое заставило бы ребенка исправить ситуацию. Соврал про пятерки – изволь заработать их на самом деле, обманул бабушку – попроси прощения, подставил кого-то из одноклассников – имей смелость признаться и понести заслуженное наказание (оно все равно будет не таким уж суровым, поскольку закон о чистосердечном признании, которое смягчает участь, среди детей пока еще актуален).

В любом случае, за крупную, существенную или злонамеренную ложь наказание должно быть понесено обязательно, потому что ничто так не провоцирует рецидив, как безнаказанность.

Ну а если ложь безобидна и забавна – просто посмейтесь вместе, как над хорошим анекдотом. В конце концов, все анекдоты тоже чья-то выдумка.

Ирония тоже уместна – если, конечно, она не обидна и не унизительна – это косвенный способ сказать ребенку, что вы раскусили его хитрость, и дать ему шанс исправить положение.

А вот чего делать точно не надо, так это навешивать ярлыки и привязывать к позорному столбу, в особенности если ложь хоть и серьезная, но первая. «В нашем доме растет обманщик!», «Это не ребенок, это чудовище!» – все эти негодования приведут к тому, что он усвоит, как опасно разоблачение, и в следующий раз будет думать не о том, как избежать лжи, а о том, как не попадаться.

Отдельно стоят случаи так называемой патологической лживости, когда ребенок лжет безостановочно – нужно это или не нужно, есть выгода или же ее нет. В этой ситуации необходима консультация у психолога, причем на прием лучше прийти всей семье – здесь дело обычно не только в самом ребенке.

Также за помощью обязательно следует обратиться, если обман звучит слишком устрашающе, – например, в нем встречаются сюжеты о насилии (физическом или даже сексуальном). Дело не только в том, что ребенку необходима срочная помощь, если это окажется правдой; даже если все – выдумка, то «в каждой сказке есть лишь доля сказки» и случайно такие картинки в детское сознание не приходят, так что помощь понадобится в любом случае.

Лжем – во спасение и просто так

Когда люди говорят «это длинная история», обычно имеется в виду, что история такая короткая и дурацкая, что стыдно рассказывать.

Сесилия Ахерн. «Не верю. Не надеюсь. Люблю».

Итак, дети нас порой обманывают – но ведь и мы не лучше. Всегда ли мы кристально честны? Всегда ли говорим им правду, только правду и ничего, кроме правды, всей и до конца?

Положа руку на сердце – конечно, нет. Первая причина – оборотная сторона уже обсуждавшегося выше принципа «лгут тому, кому правду говорить опасно». В данном случае суть в том, что ребенок под грузом непосильной пока для него реальности может стать опасен сам для себя и даже для того, кто эту правду сообщил (или для тех, кто так или иначе замешан в «правдивой истории»). То есть ложь наша связана с опасением вызвать неадекватную реакцию.

А значит, как ни крути, главный рычаг, приводящий в движение механизм «взрослой» лжи, тоже страх. Страх за маленького человека, который не справится с ситуацией, не сможет принять правду и может быть настолько не готов к правде, что вред от правды превысит вред от незнания истины или ее искажения.

Бывает и другой страх у лгущего родителя – за себя самого, если он понимает, что в данной ситуации правда не на его стороне, и опасается позора: ведь выглядеть недостойно в глазах собственного ребенка – это действительно суровое испытание.

Таким образом, обманывая, мы защищаем (себя или того, кого обманываем) от «неудобной» или болезненной реальности.

Второй же рычаг лжи – это выгода. Взрослый, обманывающий ребенка (или других в присутствии ребенка), получает с этого какие-то моральные дивиденды: старается выглядеть лучше в глазах социума или же отстаивает свои интересы. Либо, напротив, не получает заслуженного наказания или избегает неприятной ситуации (из робости или желания защитить свои личностные границы). И в любом случае человеку это на руку.

Но у этой простой схемы есть масса сложных нюансов.

Давайте их обсудим.

Нюанс первый: правда – это отображение реальности, но ведь каждый видит в этой реальности свое. В одной и той же ситуации один человек увидит одно, другой – другое, третий – третье (а на самом деле могло происходить вообще четвертое) – и все в зависимости от собственного жизненного опыта, багажа знаний, понимания причин происходящего и даже настроения… Отсюда и поговорка: «У каждого своя правда», и это действительно так и есть. Малышам порой не понять и половины из того, что составляет реальную картину, поэтому нередко взрослые преподносят им «упрощенную версию событий». Но ведь умолчание иногда та же ложь (смотря насколько существенную часть истории мы умалчиваем).

Нюанс второй: такие сложные категории, как «ложь во спасение», будут доступны выросшим детям лишь с приходом некоторого жизненного опыта и понимания, что не все в жизни линейно и полярно и что истина обычно не в черном или белом, а в оттенках. Обычно это случается не раньше того, как отбушует подростковый кризис. Ведь до того ребенок сделает лишь один вывод: врать все же можно, и это лишь на твое усмотрение – когда.

Нюанс третий: не все из нас вообще осуждают любое проявление лжи. Отношение к приемлемости этой нравственной категории зависит в первую очередь от этической системы человека. Существует теория (ее автором является американский математик Владимир Лефевр, опубликовавший тридцать лет назад книгу «Алгебра совести»), по которой люди делятся на две большие группы: на тех, для кого цель не оправдывает средства и компромисс между сомнительными средствами и благими целями невозможен, – и на тех, для кого важнее результат. Люди первой группы не приемлют понятия «лжи во благо», люди же второй группы не признают понятия «абсолютная правда», ибо у каждого она, как мы уже говорили, своя.