Книга Тайная жена Казановы - Барбара Линн-Дэвис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я уже не слушала. Как не слушала и Джульетта. Мы обменивались многозначительными взглядами. Как же мне ее не хватало! И я чувствовала: письмо, которое она вскоре мне напишет, заставит меня увидеть ее в совершенно ином свете.
Матушка с Джульеттой остались еще и на короткий концерт, который давала сопрано Анна Медичи из Модены. Осеннее солнце уже давно спряталось за горизонт, в гостиной стояли канделябры с зажженными свечами. Мы все сидели завороженные: монашки, послушницы и наши гости, а ее высокий голос заполнил помещение со сводчатыми потолками. Когда выступление закончилось, кто-то выкрикнул из толпы: «Intorno all’idol mio!» Певица улыбнулась, узнав название старинной любовной песни, и тут же запела, пока матушка настоятельница не поняла, что происходит.
Эта песня была исполнена томления, проснувшейся любви. Анна просила дух любви поведать о ее тайных чувствах ее возлюбленному, который спит: «…И поведай ему о моей тайной страсти, о дух Любви!» Я представила ее в роще, как она прячется за деревом и просит ветер расцеловать ее возлюбленного в обе щеки. Я закрыла глаза и поплыла на волнах ее сладкого голоса. Как же я хотела, чтобы ветер отнес мои поцелуи Джакомо! А мне принес его самого!
После бесчисленных обещаний приехать, как только выдастся возможность, мама с Джульеттой уехали, а я побрела назад в свою келью. Я шагала по широкому коридору, который тянулся над гостиной и несколькими выходящими в нее комнатами. Кое-где сидели посетители — как мы с отцом во время его визита, — потому что эти комнаты позволяли посетителям уединиться. Цокот моих каблуков по мозаичному полу эхом разносился по коридору, когда я шагала в покои. Вокруг не было ни души.
Я услышала взрыв смеха. Тут же узнала голос. Голос, который я так мечтала найти.
Дрожа всем телом, обследовала этот и тот уголок. В одном месте мне показалось, что голос звучит громче. Я наклонилась и разглядела едва заметную трещину в том месте, где стена переходила в пол.
Я нервно огляделась вокруг, боясь, что меня поймают за тем, что я подглядываю. Достала из кармана зубочистку и положила ее за ближайший стул, стоящий у стены. Так, если кто меня и увидит, я смогу сказать, что уронила ее и наклонилась, чтобы поднять. Я скользнула на пол, подобно змее, прижала глаз к грубой трещине у основания стены.
Внизу я увидела со спины Марину. Она была облачена в рясу и ничем не отличалась от других монашек. Но когда она немного повернула голову, я заметила в уголке ее рта крошечный черный кружок из шелка — мушку. Позже я узнала, что существует целый язык мушек. Если она располагается вот так у рта, это означает assassina[54]. Убийца любви[55].
Ее посетитель сидел по ту сторону решетчатого окна, частично скрытый от взора. На нем была белая маска с клювом, черная накидка с капюшоном и золотая треуголка.
«Господи! Молю, пусть это будет незнакомый человек!» — Я крепко-крепко зажмурилась, желая развеять все свои самые потаенные страхи. Сердце бешено колотилось, когда я прижималась к холодному полу. «Святая Катерина, защити меня! Пусть я не узнаю его голос!»
Низкий потолок маленькой комнатки, куда я подглядывала, и каменный пол, от которого эхом отбивался каждый звук, означали, что я слышала практически все.
— Когда же я смогу заверить вас в своих чувствах за пределами этих стен? — спросил мужчина в маске.
Мольбы мои замерли на губах.
— Когда вы сможете присоединиться ко мне за ужином в моем casino на этом острове, — ответила Марина. — Только предупредите за два дня.
— Тогда через два дня! Могу я спросить… ваш возлюбленный знает о нас?
— Знает. Я ему рассказываю обо всем.
— И как же он это воспринял? Он не расстроился, что помимо него у вас появился еще один любовник?
— Он счастлив, когда счастлива я. Он полностью посвятил себя моему удовольствию. — Марина повернулась к нему своей черной шелковой assassina. — Как я понимаю, у вас тоже есть возлюбленная? — Она произнесла это с легкостью, как будто радостно пропела.
Я затаила дыхание в ожидании его ответа.
— Увы! Ее у меня забрали! Вот уже полгода я веду жизнь монаха.
— Но вы все еще любите ее? — допытывалась Марина.
— Я любил ее настолько, что рискнул всем, чтобы завладеть ею. И все потерял. Но… теперь понял, что я человек, который постоянно должен кого-то любить, а не чахнуть по женщине, которой больше нет.
— В таком случае вы слишком ветрены, — одобрительно ответила она. Протянула свою белую руку между решетками, он осыпал ее поцелуями.
— Быть может. Но тем не менее… дайте мне обещание.
— Какого рода обещание?
— Открыть для меня маленькое окошко.
О каком окошке он ведет речь?
Я осмотрела комнату, в которой находилась Марина. Единственное, что увидела, — решетки. Никто никогда мне и намека не делал, что окно комнат для посетителей можно открыть во внешний мир.
Марина встала и нажала на пружину у края зарешеченного окна. Четыре секции решеток в центре открылись, появилось тайное квадратное окошко шириной чуть меньше полуметра. Достаточно широкое, чтобы в него мог протиснуться человек.
Джакомо отодвинул маску. Наклонился и жадно стал целовать Марину. Свою новую монашку.
На волне отчаяния я ворвалась в свою келью. Сперва чувство, которое всколыхнулось во мне, было настолько сильным, что я и пошевелиться не могла. Помню, что сидела на кровати в темноте, вжимая кулак в подушку, не в состоянии даже заплакать.
На меня нахлынули мучительные воспоминания о той ночи, когда мы с Джакомо обменялись клятвами верности: «Я обещаю Господу и вам с этой самой минуты и до самой смерти быть вам верным мужем», — сказал он. Неужели его слова ничего не значили? Мои же слова значили для меня все. Я представляла себе Марину как злую колдунью, которая соблазнила моего Джакомо. По моему лицу струись слезы и нестерпимо жалили. Я стала молотить кулаками подушку. Я крутила ее, кричала в нее, хотела себя задушить подушкой.
В конечном итоге я забылась спасительным сном. Но кошмары мучили меня еще сильнее.
Мне снилось, что я нахожусь в высоком доме в Венеции, это место я не узнавала. Я была на верхнем этаже, смотрела в окно. Внезапно из простиравшейся внизу лагуны поднялась огромная зеленая волна высотой с сам дом. Волна была гладкой, как толстая стена, а вверху белая пена напоминала костлявые, грозные пальцы. Я испугалась и побежала в другой конец здания.
