Книга Тютчев - Семен Экштут

Дмитрий был болезненным юношей и еще при жизни отца, 11 июля 1870 года, скончался в Петербурге. Ольга Александровна пережила его на 43 года. Младший сын Иван успешно окончил Училище правоведения, долгое время был мировым судьей в Дмитровском уезде Московской губернии, имел завидную репутацию человека без страха и упрека и в 1907 году стал членом Государственного совета. Сын Тютчева и Елены Денисьевой Федор, воспитывавшийся в семье своей сводной сестры Анны Аксаковой, как незаконнорожденный не имел прав потомственного дворянина, значился в мещанском сословии и всего в жизни добился сам. Он стал офицером, 35 лет прослужил в Корпусе пограничной стражи, получил известность как беллетрист и в 1903 году, в 30-летнюю годовщину со дня смерти поэта, опубликовал материалы к биографии своего отца, в которых впервые поведал читателям о романе Тютчева с Денисьевой. В 1916 году, во время Первой мировой войны, полковник и кавалер многих орденов Федор Федорович Тютчев умер от ран.

Всех Тютчевых тревожили печальные жизненные обстоятельства Марии Федоровны. Она никогда не жаловалась на свою судьбу, но все видели, как тяжело дается ей это видимое спокойствие. Надежда на то, что семейная жизнь поможет капитану первого ранга Бирилеву излечиться от последствий контузии в голову, оказалась тщетной. Болезнь прогрессировала с каждым годом. Однажды в течение 55 часов у него было 25 припадков. «…На бедную Мари больно смотреть. Она исхудала, измождена, кашляет, и все ее существо исполнено мрачным унынием, хотя ни на словах, ни в каких-либо внешних проявлениях оно не выражается. Бирилев очень потолстел, а слабоумие его еще усилилось. В последние дни я была всецело занята ими, и меня больно поразила царящая в этой семье атмосфера, в которой нет ни радости, ни спокойствия», — писала Екатерина Тютчева сестре Дарье. Несколько лет такой жизни подорвали и без того слабое здоровье Марии Федоровны. У нее развился туберкулез. Не помогло лечение ни у знаменитого доктора Боткина, ни на липецких водах, ни на баварском курорте Рейхен-халле, где 2/14 июня 1872 года Мария Федоровна скончалась. Николай Алексеевич Бирилев, получивший при отставке чин контр-адмирала, пережил жену на десять лет и умер в 1882 году, окончательно потеряв разум.

После кончины младшей дочери Федор Иванович сразу же очень сдал и с осени стал испытывать постоянные недомогания. Сильно болела голова, левая рука перестала ему повиноваться, и Тютчев ронял взятые ею предметы, ему стало трудно читать. Поэт, всегда довольно легкомысленно относившийся к своему здоровью, был сильно напуган. Обострение болезней пришлось на вторую годовщину со дня смерти брата, которая, как и смерть отца, случилась на семидесятом году жизни. Это роковое совпадение сильно тревожило Федора Ивановича, только что вступившего в семидесятый год своей жизни. Какое-то время он по-прежнему выезжал в свет и на недоуменные вопросы знакомых по поводу своей болезни отвечал: «О, это ничего не значит, я бы умер, если бы еще не выезжал постоянно».

Утром 1 января 1873 года с Тютчевым случился удар. У него парализовало левую сторону и была нарушена речь. Прямо из дворца по поручению императрицы к больному приехал лейб-медик Сергей Петрович Боткин. Доктор предупредил: приступ может повториться и за жизнь больного отвечать нельзя. Ему запретили говорить и рекомендовали стараться не думать, но его ясный и блестящий ум интересовался всем происходящим. Близкие читали больному газеты. В это время Российская империя активно продвигалась в Средней Азии, и Тютчев интересовался, как происходит Хивинский поход русской армии и каковы последние политические новости. «Это ум, подобного которому нет на свете, — живое пламя, продолжающее ярко пылать на развалинах его тела, его хрупкой физической организации». Но и тело продолжало бороться с недугом. Весной Федору Ивановичу стало немного лучше, и тогда врачи разрешили ему прогулки в карете. Тютчев заезжал за госпожой Богдановой и, к нескрываемому возмущению своих родных, в обществе этой дамы совершал выезды.

Император Александр II изъявил желание навестить своего камергера. Наш герой уклонился от царской милости и заметил с иронией, что августейший визит накладывает на него непременное обязательство отойти в лучший из миров на следующий же день после монаршего посещения.

В конце весны больного перевезли на дачу в Царское Село, где его удручали не столько физические, сколько нравственные страдания. Он не привык к столь продолжительному одиночеству, а начавшееся лето разбросало всех его друзей и знакомых. 26 мая Тютчев в обществе сиделки и слуги Силантия неожиданно покинул дачу и появился в Петербурге. Он приехал попрощаться с Еленой Карловной Богдановой, уезжавшей за границу, и через день вернулся в Царское Село.

Начались недели жестоких страданий. После одного продолжительного приступа Федора Ивановича сочли чуть ли не умершим и по телеграфу срочно вызвали из Петербурга его духовника. Через четыре часа приступ прошел, Тютчев заметно ожил. В эту минуту в комнату вошел духовник, чтобы напутствовать его к смерти. Поэт предварил его вопросом: «Какие подробности о взятии Хивы?»

Наступило тихое угасание — без страданий, без жалоб, без слез. Эрнестина Федоровна не отходила от мужа ни днем ни ночью и 15 июля 1873 года приняла его последний вздох. Она пережила его на два десятилетия, разобрала тютчевские рукописи, собрала его стихи, среди которых было немало неизданных, — всё это достаточно разборчиво переписала собственной рукой и осознанно увенчала свою жизнь подготовкой и изданием собрания сочинений Любимого.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА.

ПАМЯТИ Ф. И. ТЮТЧЕВА Ни у домашнего, простого камелька, Ни в шуме светских фраз и суеты салонной Нам не забыть его, седого старика, С улыбкой едкою, с душою благосклонной! Ленивой поступью прошел он жизни путь, Но мыслью обнял всё, что на пути заметил, И перед тем, чтоб сном могильным отдохнуть, Он был как голубь чист и как младенец светел. Искусства, знания, событья наших дней — Всё отклик верный в нем будило неизбежно, И словом, брошенным на факты и людей, Он клейма вечные накладывал небрежно… Вы помните его в кругу его друзей? Как мысли сыпались нежданные, живые, Как забывали мы под звук его речей И вечер длившийся, и годы прожитые! В нем злобы не было. Когда ж он говорил, Язвительно смеясь, над жизнью или веком, То самый смех его нас с жизнию мирил, А светлый лик его мирил нас с человеком!

Между 1873 и 1875

Алексей Апухтин

АФОРИЗМЫ И ОСТРОТЫ ФЕДОРА ТЮТЧЕВА

При Тютчеве как-то говорили о Китае, и кто-то изъявил желание посмотреть на этот край. «Что до меня, — сказал поэт, — я отнюдь не поклонник этой страны: мне постоянно кажется, что где-то я уже видел нечто подобное».

* * *

Князь В. П. Мещерский, издатель газеты «Гражданин», посвятил одну из своих бесчисленных и малограмотных статей «дурному влиянию среды». «Не ему бы дурно говорить о дурном влиянии среды, — сказал Тютчев, — он забывает, что его собственные среды заедают посетителей». Князь Мещерский принимал по средам.