Книга Византия. Удивительная жизнь средневековой империи - Джудит Херрин

Константинополь господствовал на морских и сухопутных торговых путях между севером и югом, востоком и западом, сохранял контроль над рынками, которые посещали заморские купцы. В VII в. богатство города привлекало купцов из всех уголков Восточного Средиземноморья, и даже из Галлии. Свод морского права, вошедший в историю под названием «Морской закон родосцев», был составлен в VII или VIII в. и определял, что местные купцы могли получить фиксированную компенсацию за повреждение или утрату груза от судовладельцев, которые согласились перевозить их морем. В 809–810 гг. ведущие судовладельцы Константинополя были настолько богаты, что император Никифор I смог заставить каждого взять ссуду размером 12 фунтов золота под исключительно высокие 16,67 %, в то время как обычная ставка составляла 4,17–6 %. Так что, несмотря на крайне немногочисленные упоминания в документах о коммерческой деятельности, византийские купцы, судовладельцы и лавочники активно работали и получали большие доходы. Многие из них были непосредственно связаны с обеспечением снабжения столицы продовольствием.

Однако поступления от торговли являлись лишь небольшой частью бюджета Византийского государства, которое получало намного большие доходы от налогов на землю и физических лиц. Земельный налог – надежный источник доходов, а социальная элита всегда старалась инвестировать в процесс развития землевладения. Сенаторы не занимались торговлей. С обычным снобизмом они непоколебимо верили, что высокое социальное положение и владение большими участками земли, так же как должность при дворе, делают их особенными. К тем, кто принимал решение заняться торговлей, даже международной, относились с презрением, как к простолюдинам. Этот род деятельности считался грязным. Говорят, что в IX в. император Феофил (829–842) приказал сжечь целый корабль груза, узнав, что с ним как-то связана его супруга Феодора. А богатые люди в Фессалониках не боялись испачкать руки и спокойно занимались снабжением зерном второго города империи и богатых индивидов, которые поддерживали иконофилов, сосланных на острова в Мраморное море, могли зафрахтовать и загрузить судно, чтобы отвезти им продовольствие. Как правило, неназванные индивиды при необходимости использовали установившиеся модели торгового обмена. Тем не менее в любом случае традиционное поведение высших эшелонов византийского общества являло парадокс: эти люди всей душой презирали деятельность, от которой зависело благополучие города.

Византийский подход к торговле оставался прежним: никакие продукты, важные для жизни города, нельзя было вывозить. «Греческий огонь», золото, соль и железо для изготовления оружия, лес для судостроения, короче, все, что могло как-то помочь врагу, не должно было покидать пределы империи. Список запрещенных товаров включал и все шелка, окрашенные натуральной пурпурной краской (из морских моллюсков murex), которые считались привилегией императорской семьи, хотя в отдельных случаях этот материал мог отправиться за рубеж как дипломатический дар. В «Книге эпарха», приписываемой императору Льву VI (886–912), которая являлась сборником официальных постановлений, регулировавших деятельность ремесленников и купцов Константинополя, мы видим стремление контролировать все производство. Причем речь идет не только о ценных шелках или изделиях из драгоценных металлов, но также о свечах, мыле, рыбе и даже нотариальных записях. Хотя аналогичные гильдии со своими четкими уставами вроде бы не появились в других главных городах, можно не сомневаться, что византийцы старались установить границы доходов и процентные ставки по всей империи.

Тем не менее ярмарки, вроде той, что ежегодно проходила в Эфесе, являлись символом торговли, поддерживавшей города, деревни и укрепленные замки даже в периоды, когда монеты не были широко распространены за пределами столицы. Во все века существования Византийской империи правители чеканили монеты – золотые, серебряные и медные – с собственными изображениями, подтвержденными соответствующими надписями. С первого золотого солида, выпущенного Константином в 312 г., до монет Василия II, отчеканенных в 1020-х гг., золотой стандарт остался неизменным – удивительное достижение. Золотые монеты циркулировали по империи через плату государственным чиновникам и солдатам. Помимо пропагандистской ценности, одной из главных функций монет было облегчение сбора налогов. Самые главные формы налогообложения – на землю и физических лиц. Центральное правительство требовало, чтобы налоги выплачивались золотыми монетами. Так что золото, уплаченное чиновникам и солдатам, возвращалось в казну в виде налогов.

Управление всесторонними фискальными механизмами отражает традиционное отношение Византии к экономике, заключавшееся в том, что налогообложение земли и населения – самый эффективный способ финансирования правительственных расходов на военные нужды, содержание императорского двора, обеспечение столицы, других городских центров и производство востребованных предметов роскоши – шелков, эмалей и икон. Также для поддержки семей военных использовалась земля. Если семья поставляла полностью вооруженного и оснащенного солдата в армию фемы, ей существенно снижали налог на собственность. Хотя современные попытки рассчитать имперский бюджет неизменно оказываются неудачными, поскольку до нас дошли только фрагментарные сведения, представляется, что система функционировала исправно. При таких правителях, как Юстиниан, расходы на церковь, фортификационные сооружения и другое строительство, вероятно, превышали поступления от прямых налогов на землю и физических лиц и косвенных налогов на торговлю. Но это компенсировалось добычей успешных военных кампаний и дополнительными налогами с возвращенных территорий, снова попавших в сферу фискального влияния центрального правительства. Императоры всегда стремились расширить империю, вернуть утраченные провинции и захватить новые, повысив тем самым свои доходы. Такая политика в определенной степени оправдалась завоеваниями X в. и усмирением булгар в XI в. (см. гл. 20). И наоборот, любое уменьшение имперской территории означало немедленный спад налоговых поступлений в казну. Это частично объясняет неуклонное обнищание империи после 1261 г.

Во время мусульманских завоеваний VII в. – это был в высшей степени беспокойный период – утрата территорий и вторжение противника породили много беженцев. Люди бежали в более безопасные районы, разорвав старую, установленную еще римлянами связь между фермером и землей, которую он обрабатывает. В этих обстоятельствах высшая администрация утратила контроль над изменившейся налоговой базой за пределами центральных районов, остававшихся имперскими. Впоследствии потребовалось много лет, чтобы вернуть возможность прямого налогообложения. Начиная с конца VII в. имперская администрация распространила свое влияние на внутренние районы Балкан и восточной части Малой Азии в новых фемах. Чиновники из Константинополя были посланы, чтобы составить новые списки для налогообложения. К переписи населения (подушный налог и налог на очаги) добавилась оценка плодородности земли (если почва оказывалась каменистой, она облагалась меньшим налогом, чем пашни и пастбища) и перепись животных, имевшихся в крестьянском хозяйстве. Оливковые рощи, виноградники и плантации шелковицы (для поддержки производства шелка) имели большое значение для налогообложения. На некоторые продукты распространялись льготы, например на моллюсков, использовавшихся для производства краски. Сложность этой работы очевидна из разных финансовых трактатов, в которых описывается, как оценивать землю и имущество, а также из более поздних монастырских документов, в которых перечисляются налоговые льготы.