Книга Царский сплетник - Олег Шелонин

— Барин, ну мы это… идем куда али как? — услышал юноша робкий голос кузнеца.

Ванька Левша переминался с ноги на ноги с мешком на плече, глядя испуганными глазами на застывшего посреди базарной площади хозяина.

— Ты прав, Ваня, нам ли быть в печали? Пора идти. Хватит заниматься мазохизмом и самокопанием. Мы еще свечкой кое-кому за упокой должны поставить.

— Кому кое-кому? — завибрировал Иван.

— Ну ясное дело, не нам! Я еще не все взял от этой жизни, чтоб примерять белые тапочки. Ты, надеюсь, на погост не спешишь?

— Нет.

— Тогда какие проблемы?

Он хорохорился, хотя на душе скребли кошки, и, похоже кузнец это заметил. Виталий решительно двинулся к входу с рынка. Кузнец, с тубусом под мышкой и мешком на плечах, грузно переваливался рядом. Покинув территорию рынка, они быстрым шагом проскочили два квартала. Левша искоса поглядывал на своего хозяина.

— Слышь, барин, а может, тебе к этому… как его… к немцу обратиться? Ну который Вилли Шварцкопф. Он ить не хухры-мухры, немецкий посол. Глава купеческой гильдии. За иноземных купцов горой стоит, а тебя тут все за иноземца почитают. Я с сестрой да племяшкой в деревню, а ты на корабль и в дальние страны.

— Предлагаешь попросить политическое убежище?

— Ага. Пошли здесь, — кивнул на узкий проулок кузнец. — Тут дворами дорога короче.

Виталий, занятый своими горестными мыслями, послушно завернул в указанный проулок.

— Так что, барин? Идем к немцу это… как его… политического уё… тьфу!., убежища просить?

— Правильно мыслишь, — прошипел за их спиной голос Тугарина Змея, — но уже поздно.

— Попались, голубчики, — радостно хихикнул Соловей-разбойник.

Он стоял рядом со своим шефом, надувая щеки, готовясь к акустическому удару. Из ближайшей подворотни на узкую улочку выскочили три бородача, входивших в свиту Тугарина Змея, отрезая пути отступления. Редкие прохожие шарахнулись в разные стороны. Одна старушка со страху в процессе панического бегства даже потеряла только что купленную на базаре метлу. Переулок мгновенно опустел. Жизнь в этом бандитском городе приучила их не ввязываться в чужие разборки, особенно когда в них участвует правая рука Кощея.

— Не спеши, Соловушка, он мой.

— Знаешь, Вань, по-моему, мы не успеем до немецкого посла добежать, — обреченно вздохнул Виталик, — Ты это… лучше наши покупки прибереги, а то на рынке все сейчас так дорого. А с этими придурками я и сам разберусь.

— Покупки? — обалдело спросил кузнец.

— Ага. Охраняй.

Кузнец метнулся к плетню ближайшего подворья, прислонил к нему мешок с тубусом и встал в бойцовскую стойку, крепко сжав кулаки.

— Пусть только сунутся. У меня удар с левой ого-го!

И тут состояние обреченности сменилось у царского сплетника каким-то странным, азартно-веселым куражом. Он почесал внезапно зазудевшую грудь и с удивлением почувствовал, что татуировка под пальцами ощутимо нагрелась.

— Что, фраерок, решил без Папы со мной разобраться? А Папа тебя потом не пожурит? Хотя нет, вряд ли ему потом будет кого журить. Как разбираться будем? По законам жанра главный злодей сначала посылает вперед своих шестерок, а когда им приходит аллее песец, давится слюной от ярости и отбрасывает копыта. Асфиксия в сочетании с инфарктом миокарда страшная штука. А еще можно налететь всем скопом. Так какой сценарий ты предпочитаешь?

Юноша сорвал со свисающей через плетень ветки яблоко и надкусил наливной бочок.

— Попробуем первый. Хочу посмотреть, на что ты способен. Соловушка…

Соловей-разбойник раздул щеки, открыл рот.

— На! — Огрызок яблока наглухо запечатал гортань Соловья-разбойника, выбив по дороге пару зубов бандита. — Один-ноль! — тоном азартного комментатора провозгласил царский сплетник, — Хреновый из тебя вратарь, Соловушка. Кто бьет следующее пенальти?

Тугарин Змей кивнул кому-то из своих подельщиков за спиной Виталия. Юноша неспешно повернулся. Почему-то он не боялся удара сзади со стороны правой руки Кощея. У него словно выросли глаза на затылке, и он чувствовал каждое движение своего главного противника. Один из трех бородачей, перегородивших проулок, выступил вперед и вскинул руки.

— Барин, берегись, это лешак! — крикнул кузнец.

Ветви деревьев с двух сторон проулка перегнулись через плетни и попытались схватить царского сплетника, но он в красивом перекате вышел из зоны поражения. В процессе Кувыркания под руку ему попалась потерянная старушкой метла. Юноша упруго вскочил на ноги, наступил на метелку, резким рывком вырвал из нее черенок, прокрутил его между ладонями, изобразив мельницу, и застыл. Один конец черенка был зажат у него под мышкой, руки лежали по центру гладко оструганной палки, а другой конец черенка был устремлен в направлении лешака.

— Потанцуем?

Следующий пасс лешака заставил надломиться кучу острых тонких веточек плодовых деревьев, и они, словно стрелы с туго натянутой тетивы, рванулись в сторону царского сплетника. Но черенок метлы сам за Виталий сделал нужное дело. Обломки импровизированных стрел рухнули около его ног.

— А еще лешак называешься! Ты же, козел, природу беречь обязан! Какого хрена деревья ломаешь. Гринписа на тебя нет. Все, ты мне надоел!

Виталий перехватил черенок метлы на манер клюшки для гольфа и со всей дури шарахнул палкой по лежащему возле его ног камню. Как ни странно, «клюшка» не сломалась, а вот нос лешака, в который угодил камень, противно хрустнул и ввалился внутрь черепной коробки. Сила удара опрокинула бородача навзничь. Он, ничего не соображая, вяло закопошился на земле, и сразу стало ясно, что этот защитник природы выведен из строя надолго.

— Два-ноль! — продолжил отсчет царский сплетник. — Следующий! Ну чего застыли? Не задерживаем очередь. Шустрее давайте. У меня еще дел до хрена, а тут изволь с вами возиться.

Теперь за спиной Виталий боеспособным остался только Тугарин Змей, каждое движение которого он чувствовал буквально всеми фибрами души, а впереди два бородача, возле которых возился на земле лешак. По молчаливой команде Тугарина Змея вперед выступил следующий противник, перешагнув через лешака.

— Ваня, это кто? — непринужденно спросил юноша.

— Волхв! — радостно сказал Левша. В голосе кузнеца уже не было дрожи. В нем чувствовались нотки азартного болельщика, чья команда побеждает. — Барин, а можно я его с левой? Ежели не получится, ты потом дрыном добьешь.

— Еще чего! Стой на месте. Ишь губы раскатал! Я еще кровожадность свою не утолил, — невольно вспомнил царский сплетник Ваську, измывавшегося над пираньями, — а ты на мою добычу хлебало раззявил. Ну давай, волхв, показывай, что умеешь.

Боевой веселый азарт буквально сочился из всех пор царского сплетника. Волхв вскинул руки, и из ладоней колдуна в юношу полетели потоки огня. Что-то заставило Виталика застыть на месте в ожидании огненного шквала. Его тело на мгновение словно заледенело, и даже одежда покрылась морозной корочкой. Когда огненный шквал из ладоней колдуна иссяк, юноша потряс головой, посмотрел на обуглившийся черенок метлы в своей руке и внезапно почувствовал, что львиная доля энергии чужеродной магии не разбилась об этот ледяной щит, а просто всосалась через татуировку цветка лотоса на груди и теперь бурлила в его крови.