Книга Сашка - Владимир Поселягин

Вот так забрав своих, снова вернулись на дорогу и проехали ещё четыре километра, встав на берегу небольшой реки, скорее даже протоки. Тяжело было править лошадью одной рукой, вторую я в косынку поместил. Бабушка осмотрев синяк и горестно вздыхая его какой-то мазью измазала и марлей закрыла. Место хорошее выбрали, но главное рядом с водой. Неподалёку была воронка и валялись обломки фюзеляжа, это врезался в землю один из сбитых мной бомбардировщиков. Парашютисты были, аж семерых мы с дедом насчитали в голубом небе, успели покинуть самолёты, но охоту я устраивать не стал, не в том состоянии был. Как оказалось зря. Мой просчёт, хотя я и смог локализовать опасность.

Ночью, когда мы все спали, вдруг заворчал Волк, ему завторил и наш сторожевой. Они явно кого-то учуяли. Но не лаяли, успели отучить. Дед тоже проснулся, когда я выбрался из-под телеги с «ТТ» в левой руке, он тоже стоял со своей «берданкой» в руках.

— Чужие, — сказал он. — Может беженцы?

— Ночью? Вряд ли. Дня хватает, чтобы устать так, что всю ночь спишь без задних ног.

В это время так не вовремя проснулся Кирюха и показал мощь своей глотки. Попытка сунуть пустышку или покормить не увенчалась успехом, как надрывался, так и продолжал. Мама стал его пеленать, разобравшись в причинах зёва, а я сказал деду:

— Пойду пробегусь вокруг, посмотрю кто там бродит. Смотри не пристрели меня при возвращении.

Мы с Волком отошли в сторону и направились туда, где он учуял чужих, знал тот куда вести. Оказалось два немца, опознал их по лётным комбинезонам, подобрались к нам на свет костра, это когда мы ужин ночью готовили, и пережидали в стороне, явно пытаясь понять кто стоит в лагере, гражданские или военные. Видимо ближе подошли, когда мы уже костёр затушили и легли спать, а ночью не разобрать, но Кирюха своими воплями развеял все сомнения немцев. Гражданские. От военных можно отхватить не слабо, вот они и думали что делать, а тут такое подтверждение гражданского лагеря. Есть хотелось, вот и решали на нас налететь, как раз обсуждали детали. Правда, чуть позже я понял, что немцев всё же трое. Последний лежал под ногами чуть в стороне и банально дрых. Сперва за валун его принял, а когда тот пошевелился, всхрапнув, разобрался.

Медлить я не стал, из пистолета поразил того что был коренастым, после чего снял двух оставшихся. Живыми они мне без надобности, я вообще считаю всех лётчиков Люфтваффе военными преступниками. Этих так точно, без сомнений. Подбежав ближе, произвёл контроль, после чего убрал «ТТ» в самодельную кобуру на пояснице. Сделали мне её всё же. В деревне, где мы вчера проводили обслуживании транспорта, был и кожевник, вот я ему и оплатил стачать столь необычный заказ. Молодец, справился.

Достав из котомки фонарик, осветил немцев и помигал в сторону лагеря. Дед поймёт. Тот действительно понял и подошёл когда я ворочал тело ещё первого немца. Разобравшись в чём дело, тот помог мне, и мы закончили со сбором трофеев. Все три лётчика имели часы и пистолеты, к сожалению запасных стволов не было. У одного разве что нашли швейцарский перочинный нож. Его дед себе забрал, понравился он ему, с пяток инструментов там было. Будет теперь чем трубку чистить. Особенно порадовали парашюты. Двое прихватили их с собой, вот третий его не взял, гад такой. Тела мы утащили в кусты и там закидали ветками. После чего вернулись в лагерь. Был один планшет, видимо один из немцев был штурманом, но карты ни у кого не оказалось, скорее всего уничтожил или прикопал. Мне без надобности пока, своей хватает.

Утром, когда мама с бабушкой осмотрели и ощупали парашютный шёлк, то наложили на них свои руки, и убрали в повозку деда. Мы им их и принесли, так что пусть, что хотят то и делают. Позавтракав, и так же не снижая темпа мы покатили дальше.

Вот так шли день за днём, пять дней ехали, преодолев порядка ста пятидесяти километров уйдя подальше от фронта. Правда, немцы летали над головой всё также. Не скажу что бы их интенсивность снижалась. Однако была и хорошая новость, даже две. Мы трижды видели наши самолёты, летают значит ещё, ну и с золотом я вопрос решил. Мы проезжали рядом с трассой у того леса, и я на опушке разбил лагерь. Немного раньше, чем обычно, это вызвало удивление, но я ещё больше удивил их. Частично разгрузив телегу, высадил всех пассажиров и пока готовился ужин, объехал лес и добрался до нужной стороны. Там по опушке подъехал к ближайшему возможному месту. Сходил за золотом и, погрузив всё на дно телеги, вернулся к своим. Ездил я в действительности не один, две лайки меня сопровождали и охраняли, ну и Шарик, конечно же. Мы его от телеги вообще не отвязываем, так что куда она туда и он.

Вот так вот и шло наше путешествие. В данный момент мы уже вернулись на шоссе, и двигались по нему. И быстро и крутиться по полям согласно вывертам полевых дорог, не требовалось. Мы уже подъезжали к Старой Руссе. От неё шла прямая дорога на Москву, через Торжок и Тверь. Пятьсот километров без малого. Однако есть повод для гордости, половину дороги мы преодолели.

— Только половину, — вздохнула Марина.

Она медленно катила рядом с моей телегой, училась медленно ехать и удерживать равновесие. Я такое умел, показал ей, и теперь та тренировалась. Падала, вон до крови коленку и локоть разбила, но упорно училась.

— У нас было самое тяжёлое, немцы на пятки наступали. Это сейчас всё позади. А так мы от них уже оторвались, но в городе задерживаться не будем, на пару дней максимум. Тем более он наверняка также беженцами забит.

— Ой, мы там и сойдём, — сказала молодая женщина, наша попутчица вот уже как два дня. Жена командира-пограничника, что с двумя детьми идёт от самой границы, вон сколько им пришлось выдержать. Как их не подвезти?

— Не советую, — сразу отреагировал я. — Немцы там скоро будут. В Тверь идите или в Москву. Их не возьмут.

— Почему?

— Остановят, — коротко ответил я.

— А Старую Руссу возьмут? — всё допытывалась та, я знал, что она оттуда родом.

— Её возьмут.

— Хм.

— Кстати, кто помнит, сегодня двадцать второе июля или двадцать третье? Что-то я сбился.

— Двадцать третье, среда сегодня, — ответила Марина и, показав мне язык, поехала вперёд, там уже были видны окраины Старой Руссы.

В сам город мы не въезжали, ссадили всех попутчиков и, объехали город. У меня такая привычка, чтобы между нами и немцами всегда был хоть какой-то населённый пункт, пока они его зачищают, у нас будет возможность удрать. Искать жильё в городе я не собирался, не видел смысла, у нас получался отличный передвижной дом. Так что, объехав город, мы встали на опушке рощи и разбили лагерь. Вечерело, чтобы посетить город время позднее, так что оставили это на завтра. Пока хозяюшки занимались бытом, а дед лошадьми, свистнув своих лаек и прихватив винтовку, я побежал в лес. Обещал, что без свежей дичи не вернусь.

Обещание выполнил, вернулся с двумя зайцами, лес крупный, дичь имелась, следов других охотников не увидел вообще. Зайцев я уже разделал, так что когда вернулся, передал их бабушке, та их отмыла, и дед на доске стал рубить. Доска кухонная, на ней резали всё, но и для рубки она годилась, толстая. Лежанки для ночёвки уже сделали, так что забравшись на свою, я пользовался любой возможностью отдохнуть, полежал так с полчасика, прикрыв глаза. Была усталость, не без этого. Потом взбодрившись, эх река дальше, далековато до неё, мы мост проезжали, нужно было рядом встать, но я там подходящего укрытия для лагеря не нашёл. А искупаться хотелось. Кстати, а почему нет? Ужин через час подготовят, вон у нас и рис есть, мама с бабушкой решили к супу ещё плов сделать, из зайчатины. Мама знала, что я очень люблю это блюдо, и всё что нужно для приготовления у них было. Даже слегка пожухлая морковь.