Книга Один день тьмы - Екатерина Неволина

Думая об этом, мужчина уверенно шел по улице. Вторым его талантом была прекрасная память и умение ориентироваться. Поэтому он без труда миновал два перекрестка, свернул в проулок и вышел к небольшому стеклянному кафе.

Мужчина не спешил войти внутрь, а сначала, остановившись у витрины, оглядел небольшой зал. Был будний день, время приближалось к одиннадцати, и посетителей можно было пересчитать по пальцам. За столиком в углу сидела странная парочка: пожилой мужчина и молодая длинноволосая девушка. Перед ними стояло уже по две чашки кофе и тарелочки из?под десерта. Оба — и мужчина, и девушка — то и дело беспокойно поглядывали на вход.

Посмотрев на них, пассажир Британских авиалиний чуть заметно презрительно поджал губы. Ему не нравилось прибегать к услугам тех, кто называл себя «магами ложи Белой розы», однако выбирать не приходилось. Сейчас не до чистых рук, возможно, Господь простит ему прегрешения, совершенные во исполнение воли Его. А потом, когда с детьми Сатаны, кровососами, будет покончено, придет время вплотную заняться его пасынками — нехристями?магами.

Пара за столом проявляла явные признаки нетерпения, и итальянец, тяжело вздохнув, вошел в кафе. Однако прежде, чем подойти к ним, взял себе чашечку кофе. Разумеется, без сахара.

Когда он поставил свою чашечку на стол, за которым сидела странная парочка, оба вздрогнули и с удивлением уставились на него.

— Pater noster, qui es in caelis… — произнес мужчина тихо, но настойчиво.

— Anctificetur nomen tuum,[7]— откликнулась девушка, еще не придя в себя от изумления.

— Ну слава богу, — вздохнул ее спутник, ничуть не смущаясь тем, что упоминает Господа всуе. — Скажи ему, Анна, что мы принесли ему то, что он просил.

Девушка перевела, и ее пожилой спутник с облегчением выложил на стол небольшой сверток в непрозрачном черном пакете с ручками.

Итальянец кивнул и, не дотрагиваясь до пакета, флегматично отхлебнул свой кофе.

— Черт с ним, — тут же переходя на обитателей нижнего мира, сказал пожилой господин. — Мы все, зависящее от нас, сделали, теперь его время. Пойдем, Анна.

Девушка поднялась, и парочка скрылась за дверью.

На лице иностранного гостя не отразилось никаких эмоций, но он заметно расслабился. Видно, что встреча не доставляла ему большого удовольствия.

Итальянец провел в кафе еще минут десять. Он неторопливо допил кофе, поглазел на улицу и лишь затем взял со стола оставленный ему пакет и вернулся в квартиру, где остались его вещи. Причем прежде, чем войти, он внимательно осмотрел и даже понюхал скважину, куда вставлялся ключ, и изучил состояние коврика для ног.

Видимо, любопытство не являлось его слабой стороной, потому что он вовсе не торопился посмотреть на то, что ему принесли, он сначала разделся, вычистил ботинки и отряхнул куртку от невидимых миру пылинок. И лишь затем, помыв руки и надев тонкие хлопчато?бумажные перчатки, взялся за принесенный пакет.

В свертке находилось то, что требовалось ему в настоящий момент для работы: кусочек белой ткани с легким, словно морозным, узором и несколько темных длинных волос, перевязанных красной ниткой.

Мужчина осторожно извлек эти вещи из пластикового пакетика и, положив перед собой на блюдечко, зажег толстую церковную свечу и принялся громко читать молитву.

Если бы ему сказали, что его методы работы попахивают волшбой, он бы искреннее удивился и вознегодовал. Никакой волшбы. Только желание угодить Господу. Только исполнение грязной работы. Он истово хотел, чтобы мир стал лучше, поэтому и брал на себя такую работу. Ведь для того, чтобы улицы были чистыми, нужен тот, кто будет подметать их. Вот и он считал себя простым дворником, нимало не гордясь тем, что делал. В его труде не было ни единой капли романтики, зато целый океан ответственности. И мужчина, разумеется, прося у Господа прощение за свое тщеславие, втайне радовался, что за все время практики осечек у него не случалось.

Когда молитва была прочитана, он закрыл глаза и сосредоточился, пытаясь уловить ускользающее отражение своей цели. Пробираться к ней оказалось нелегко. Ее словно бы окружало непроницаемое кольцо тьмы. Но недаром он являлся представителем света. Тьма, как всегда, дрогнула и отступила.

Мужчина вздохнул, открыл глаза, загасил свечу и убрал вещи обратно в пакет. Самая сложная часть работы позади. Теперь, когда он настроился на цель, он будет следовать за ней неумолимо и неуклонно, пока Господь не сведет их в одной точке пространства. И мужчина чувствовал, что это случится совсем?совсем скоро.

Настроение его улучшилось, и он даже вышел из дома, чтобы побродить по центру Москвы. Никогда не следует пренебрегать возможностью осмотреть достопримечательности и поднять собственный культурный уровень. Он поступал так во всех городах, где ему только приходилось бывать по работе.

* * *

— Ну вот и приехали!

Обаятельный громила?шофер, всю дорогу пытавшийся развлечь меня непринужденной болтовней, остановился у тротуара и обеспокоенно покосился на меня:

— С тобой точно все в порядке? Что?то ты мне не нравишься. Выглядишь измученной, ишь, бледная какая — как мел.

На душе стало легко. Этот человек не хотел от меня ну абсолютно ничего. Ему не требовалось подыскать себе замену или использовать меня для борьбы с враждебным лагерем. Он был добр ко мне просто так, от чистого сердца.

— Нет, спасибо, все нормально, это у меня кожа светлая, — отговорилась я, вылезая из машины.

— Ну как знаешь. И давай поосторожнее! В другой раз по ночам не шляйся, — наставительно произнес он, нажимая на педаль газа.

Я смотрела, как грузовик отъехал от остановки.

Алый восход заливал небо кровью. Мои родители тоже когда?то уезжали в восход. Уезжали, чтобы уже никогда не вернуться. И мне вдруг стало тревожно и неприятно.

Повинуясь какому?то странному инстинкту, я вышла на дорогу.

— Эй! — закричала я, изо всех сил махая руками. — Вернитесь!

Водитель, видно, заметил меня в зеркале заднего вида, потому что машина сбавила скорость… И в этот миг неизвестно откуда взявшийся на пустой дороге бензовоз, вильнув, словно потеряв управление, на полном ходу врезался в грузовик.

Всего один миг, и все звуки и цвета смешались и вспыхнули: оглушительный скрежет металла, гулкий грохот взрыва, нереально яркое пламя и черный?черный дым.

Меня отшвырнуло на асфальт, а рядом подскакивало и крутилось почерневшее колесо.

Если бы я не отвлекла внимание водителя, он бы, вероятно, смог уйти от столкновения.

Если бы я не села в его машину, он бы наверняка уцелел.

Глядя на алое с черным — огонь и дым, — я думала о том, что приношу только зло, только горе, только смерть. Все те, кто сталкивается со мной и помогает мне, гибнут. Причем скорее рано, чем поздно. На мне словно стоит печать. Я отравляю все вокруг, все, к чему только прикоснусь…