Книга Брак по-арабски. Моя невероятная жизнь в Египте - Натали Гагарина

Мама еще долго говорила, наставляя меня на путь истинный, но я уже не слышала ее. «Конечно, она не понимает моего состояния. Да и как она может понять? Она не только не знает, но даже не догадывается, что произошло со мной и Алексом в последнее время». Рассказывать я не стала и, сославшись на срочные дела, нежно попрощалась с мамой и отключила телефон.

Не дожидаясь прихода Алекса, я вызвала такси к дому и, погрузив чемоданы и детей, уехала в аэропорт Каира.

Арабы очень добрые и предупредительные люди, поэтому в аэропорту мне не пришлось мучиться с багажом и детьми. Документы у меня были в порядке. Багаж погрузили на транспортер и оформили без вопросов. Детей я посадила на специальную коляску, которую везла прямо до борта самолета.

Всю ночь перелета и дети, и я спали.

Снова в России

Утром при посадке в Москве расплакалась Амира, а следом за ней Борис. Пассажиры тщетно пытались успокоить их. Амира просто заходилась в истеричном крике, а Борис подвывал от страха. Чужая обстановка и тревога сестры пугали его. Дети впервые летели в самолете и впервые видели вокруг себя так много чужих, странно одетых людей.

Нам дали «зеленый свет» на прохождение паспортного контроля и таможни. Однако при получении багажа я обнаружила, что оба моих чемодана вскрывали. Ручки были оторваны, так что взяться было не за что. С тележкой мне тоже никто не помог. Я сразу почувствовала всю прелесть родных пенатов.

Плачущую Амиру я посадила в рюкзак-кенгуру. Бориса держала за руку. Тележку с двумя чемоданами с трудом катила перед собой. Наконец один из московских «рвачей» заискивающе предложил мне такси за сто долларов. Грабеж, конечно, но у меня не было выбора. Я сама катила тележку до машины, а он, здоровый мужик, шел рядом. «Сто долларов за проезд из Шереметьево-2 в Шереметьево-1! Наглые московские таксисты! Из Александрии до аэропорта Каира за три с половиной часа езды я заплатила всего пятьдесят долларов, и водитель долго благодарил меня за щедрость!»

Билета до Калининграда у меня не было. Предстояло еще понервничать. Слава Богу, мне повезло, и рейс был через два часа. Пройдя регистрацию и сдав багаж, мы с детьми расположились в зале ожидания. Я накормила их – продукты мы взяли с собой.

И только потом я включила мобильник. Он как будто взбесился, показывая новые сообщения одно за другим. Алекс сходил с ума, не зная ничего обо мне и детях. Я физически ощущала его напряжение и стресс. Я быстро отправила ему сообщение: «Мы в Москве. Не беспокойся. Сообщу позже». Мамлюку я тоже отправила такое же сообщение, так как от него тоже было не менее пятнадцати sms.

Мама беспокоилась за нас и бомбила звонками и эсэмэсками, умоляя срочно позвонить ей. Я сообщила маме, что уже через три часа прилечу с детьми в Калининград. Она назвала меня сумасшедшей и сказала, что позаботится о том, чтобы ее подруга Ольга и мои близкие друзья встретили нас в аэропорту. Мама плакала в телефон, сожалея, что не может встретиться со мной и внуками. Только сейчас я каждой клеточкой почувствовала, как сильно я соскучилась по моему мамусику.

– Мусик! – закричала я в телефон. – Приезжай! Пожалуйста, приезжай! Мама! – Слезы катились по щекам, грудь сдавило. – Мамочка!!! Приезжай!!

Борис, которому было всего три года, стоял рядом, гладил меня по коленке и повторял: «Ля такляк, мам. Ля такляк...» [10] Он смотрел на меня глазами Алекса и копировал его жесты и манеру речи.

Амире только что исполнилось два года, и она уже уверенно вышагивала по залу в ярком летнем комбинезоне, такая красивая – смуглокожая, темноглазая, рыжеволосая. Все ей было внове: и люди, и то, как они говорят. Амира знала отдельные слова на арабском, английском и русском и использовала их все вперемежку, не выговаривая букву «р» и шипящие, поэтому понять ее могли только мы с Борисом. Но когда малышка поздоровалась с кем-то, сказав: «Ас салям алейкум», все приняли ее за узбечку. То, что по залу бродит настоящая египтянка, никто не понял.

Когда самолет взял курс на Калининград, я разволновалась. Не такой я представляла себе свою поездку в Россию, свой приезд домой. «А с другой стороны: к кому я еду? Мамы нет. А какой дом без мамы?! Мужа я оставила. Оставила все то, что стало за последние годы таким родным и дорогим. Я еду сама, не зная куда, сама не зная за чем. Но кажется, я поступаю правильно, – успокоила я себя. – Пусть живет со своей Кариной. Но детей он не получит! Посмотрим, кто кого. Подумаешь, заманил меня своей египетской сказкой. Хватит! В конце концов, вся жизнь проходит здесь в Европе. Мои дети будут учиться в нормальной стране! Вот пусть Карина попробует родить ему таких детей. А он пусть живет с этой бездетной гадюкой».

Я распаляла себя мыслями, которые взвинчивали мое сердце. В удушливой атмосфере необузданной ревности и обиды даже самая чистая и крепкая любовь задыхается и, в конце концов, умирает. «Да что я?! В самом-то деле! Мужа хорошего себе не найду? Найду! Еще какого! Все! Хватит ныть, будем начинать новую жизнь».

Аэропорт Калининграда был таким же унылым и серым, как я его помнила. Приведя в порядок себя и детей, я сошла с трапа, и мы двинулись к зданию аэропорта. Амира, устав сидеть в самолете, неслась впереди, как яркая заморская бабочка. Борис чинно вышагивал рядом, крепко держа меня за руку. За плечами у него был детский рюкзачок, набитый его игрушками. Кроме того, он тащил розовый рюкзачок Амиры, который девочка нести не хотела.

Войдя в здание калининградского аэропорта, я была оглушена криками приветствия, писком, визгом моих подруг и друзей, которые ринулись на меня с цветами и объятиями. Голые руки девушек обвивались вокруг меня, словно спрут. Это особенно резануло меня по глазам, потому что на улицах Египта я ни разу за четыре года не видела женских оголенных рук.

Тетя Оля – мамина подруга – схватила меня и детей и, прижав к груди, плакала от радости. Потом малышей перехватил кто-то еще. Я видела только, как взлетает над головами людей то рыжеволосая Амира в ярком комбинезоне, то Борис с двумя рюкзаками. Нас фотографировали все, кому не лень. Вопросы сыпались со всех сторон, как шрапнель.

Наконец мы получили багаж. Вся наша толпа расселась в восемь машин. Тетя Оля отвоевала право везти нас на своей «Вольво». Все остальные машины должны были следовать за ней.

День был воскресный, поэтому никто никуда не торопился. Тетя Оля объявила всем, что едем к нам домой, где уже накрыт стол и все приготовлено для нас.

Как только я переступила порог и зашла с детьми в нашу квартиру, раздался телефонный звонок. Звонила моя мама. Моя любимая мамочка! Она как бы встречала меня дома, находясь на другой стороне земного шара.

А какой маленькой, тесной и убогой показалась мне наша «улучшенная трешка» после великолепной египетской квартиры! Ну, да ладно. Не это было сейчас главным.

Мы все искренне радовались друг другу.

В центре внимания, конечно, были Борис с Амирой. Всем хотелось потормошить их, усадить на колени, покормить и сфотографировать. Но дети очень устали, они вредничали и капризничали. Я быстро покормила их и уложила спать на бывшую свою кровать. Мои маленькие египтяне уснули без возражений. А мы с друзьями еще долго обменивались новостями, историями, чувствами.