Книга Опус номер девять ля мажор. Часть 2. Жизнь как музыка и танец - Александр Семёнов

– Нет. Почему мне должно быть обидно? Я боялась тебя обидеть, когда спрашивала.

– Ну, а меня-то что? – и обе рассмеялись. – Я чувствовала, что так должно произойти, – продолжала Алёна. – Не веришь – спроси Андрея. Я ещё и не знала ничего о вашей компании, но когда он мне в первый раз показывал фотографии и дошёл до тебя, тут же устроила допрос со скандалом. Кто такая? Зачем тебе я, когда есть она?

– Почему?

– Не знаю. Какое-то даже не шестое чувство, а восьмое или двенадцатое. И я ужасно не хотела ехать на Ладогу и видеть тебя. Боялась тебя и всех… но решила всё-таки съездить, чтобы прояснить.

– Правильно сделала, – сказала Оля. – Теперь видишь, что я не страшная?

– Ты классная.

– И ты тоже. Я рада, что не боишься и не скучаешь.

– А вы как живёте? – спросила Алёна.

– Прекрасно. Как большие и самостоятельные. Представляешь, никто из нас до сих пор не платил за квартиру, за газ, свет. Ни разу. Вот теперь узнали, что это такое. Я научилась гладить рубашки, у Андрея терпения нет абсолютно…

– Хотя я по нему не скучаю, – помедлив, произнесла Алёна, – и мне хорошо, но всё-таки я задета. Немножко. Почему мне, такой замечательной, предпочли кого-то другого? Чем ты лучше?

– Не знаю, – пожала плечами Оля. – Разве можно быть лучше вообще? Одному да, другому нет, а почему?…

Она встала, потянулась, ладонями вверх подняв сцеплённые руки. Алёна пробежала по ней взглядом, от крепких запястий до босых ног с удлинёнными, в прозрачном лаке, ногтями. Чего-то не хватает… Ах, да, белых грибов, как на снимке. Зато есть белая майка, обтянувшая торс, и под ней выступают острые соски, и мускулы на животе, сближаясь книзу, уходят под резинку серых трикотажных брюк… А если попробовать? Ай, будь, что будет, голову вряд ли оторвёт.

– И я давно хотела тебя немножко побить и помучить, – сказала Алёна невинным, как она умела, детским голоском. Или, скорее, кто-то другой сказал за неё, пока она думала… И, не давая опомниться, он продолжал: – Даже мечтала об этом. И один раз видела во сне…

– Что же ты видела?

Кто-то вытянул руку Алёны так, что она уловила исходящее от Оли тепло. Оля словно не заметила, и тогда кто-то пробежался по её рёбрам пальцами Алёны.

– Ай! – шёпотом воскликнув, поёжилась Оля. – Что ты делаешь?

Алёна, шагнув к ней вплотную, повторила – ещё раз, ещё… Оля, смеясь, присела, и Алёна опустилась на колени за её спиной. Удивлённая тем, как легко всё получается, она боялась только перестараться и забыть, кто у кого в гостях. Заиграешься с хозяйкой – можешь больше сюда и не прийти… Оля, закрывшись крест-накрест, вывернулась из рук, снова попалась и, пытаясь отодвинуться, чувствительно упёрлась плечом Алёне в грудь. Алёна, прошептав «Тс-с-с!», прижала к её губам указательный палец, но тут в дверь постучали, она приоткрылась на ширину ладони, и голос Андрея произнёс:

– Девчонки, вы как наговоритесь, давайте к нам, хорошо?

– Ладно, – ответила Алёна, распрямившись. – Мы уже скоро, ждите!

Глубоко вздохнув, она зажмурилась на мгновение и тряхнула головой. И ничего странного. Она сидела за письменным столом, выстукивая пальцами какой-то сбивчивый ритм: танго – не танго, и на фламенко не очень похоже. Всё это время сидела, пока мыслями была чёрт знает где. И времени прошло немного, судя по тому, что Оля так и стояла посреди комнаты. Нет, если здраво посмотреть, Алёна бы не решилась на такое. Не с первого раза. Может, как-нибудь потом, если подружатся ближе…

Оля, закинув руки за голову, упала спиной на диван, покачалась на затихающих волнах.

– Ни на что больше не гожусь, – сказала она. – Такой был денёк…

– Занятие вела бодро, – ответила Алёна.

– А теперь батарейка села. Да сейчас встану, пойдём к ребятам. Только… Алён, я тебя хочу кое о чём спросить. Сядь сюда, ладно? – Оля взглядом указала на место рядом с собой.

– Извини, – сказала Алёна, пересев на диван, – я не задета ничуть, просто так ляпнула.

– Что ляпнула?

– Ну, что я не понимаю, чем ты лучше меня.

– Не помню, – ответила Оля. – Наверное, прослушала.

– Или мне показалось… Не боишься? – и Алёна легче, чем мимолётным взглядом, коснулась ногтем её шёлковой подмышки.

– Когда как. Сейчас, вроде, не очень… Слушай, Алён, ты ведь у Андрея какое-то время жила?

– Да, – кивнула Алёна, – месяца три. А что?

– Как у тебя было с его родителями? Какие отношения?

– Ой, прекрасные. Чувствовала себя, как родная. Кстати, надо бы им позвонить… А что? У вас какие-то проблемы?

– Да не знаю насчёт проблем, я их один раз видела, – ответила Оля. – Но мне показалось, мама очень косо на меня смотрела. Причём я видела, что она добрый человек. Но только не ко мне. И если звонит Андрею, а я поднимаю трубку… Разговаривает, конечно, но таким тоном… Мне даже не изобразить. Вот так примерно: «Здравствуйте. Будьте любезны, позовите, пожалуйста…»

– Ха, голос похож. Но я такого тона от неё не слышала, – сказала Алёна, в задумчивости так и водя пальцами вверх-вниз по её руке. – Даже представить не могла. А что Андрей?

– Говорит, давай съездим ещё. Живём-то рядом, двадцать минут на электричке от Лигово до Петергофа. Будем общаться, они привыкнут. Но что-то меня удерживает.

– А как твои родители к Андрею?

– Ну, они замечательно. В гости зазывают, постоянно хотят накормить. Говорят, Олька у нас одну походную еду готовит на костре, а дома у плиты вообще ничего не умеет, – засмеялась Оля.

– Это правда?

– Нет, конечно. Не очень люблю, это да. Времени жалко. Да мы и в кафе можем сходить, когда лень готовить. Но к ним ездим с удовольствием. А вот к Андрею…

Алёна, взяв Олю за плечи, заглянула ей в глаза и серьёзно произнесла:

– Знаешь, что я думаю? Они хорошо отнеслись ко мне, потому что я Андрея никуда не могла от них забрать. Кто я такая? Приезжая девочка без кола и двора, как говорится. Я могла бы остаться с ними, это их не напрягало. А ты заберёшь Андрея себе. Они это сразу поняли.

– Он не похож на маменькиного сынка, – сказала Оля.

– Нет, конечно. Но я знаю, что они очень переживают из-за его халтуры. Этой, с ремонтами. Они даже готовы какое-то время его содержать, хоть десять лет, чтобы ни о чём не думал, занимался только гитарой и пробивался. Ясно, что он на это не пойдёт…

– Не пойдёт, – повторила Оля.

– Но пока он был на глазах, они надеялись хоть как-то повлиять, чтобы вернуть его к музыке. А ты его забрала, и что теперь? Вдруг тебя всё устраивает?

– Наверное, ты права. Спасибо, Алёнка, открываешь мне глаза. Эх… знали бы они, как это меня не устраивает! И на самом деле я с ними заодно. Но как объяснить?…