Книга Последняя любовь Гагарина - Дмитрий Бавильский

Олег упросил его сделать настоящий китайский ужин, Аки навёл много дыму, чадил в кастрюле пряностями, добавлял сахар в свинину, сидел у плиты, подперев лицо руками, раскачивался из стороны в сторону и бормотал почти стихами.

Не знаю, кто я…

Не знаю где я…

И не спроси, откуда я…

Родина моя далеко…

Любитель этнографии, Гагарин уговорил Аки спеть. Звуки чужого языка завораживают. Когда Аки звонили друзья-китайцы и он начинал калякать по-своему, ординаторская замолкала. Но петь Аки отказывался, смущался от внимания коллег, стараясь быть невидимым и малозаметным. А тут, напившись, вдруг запел. Тихо и пронзительно. Опустив глаза.

– О чем эта песня? – спросил после паузы Олег.

– О том, что река времени неумолима и она поглотит всех.

– Сильно скучаешь по дому?

– Не то слово, – сказал Аки, – чувствую себя первым китайским космонавтом, высадившимся на Луне.

Русские девушки его огорчали. Сильно огорчали. Они совершенно не походили на солдаток из фильма «А зори здесь тихие». Ну никак. Аки не понимал, что у них на уме: говорят одно, делают совершенно другое. Познакомился тут с одной…

50

Зовут Таней, на свидания приходит с младшей сестрой. Не хочет оставаться наедине. Бывает ласкова, но только если хочет чего-то добиться. Аки пригласил её в китайский ресторан (в настоящий китайский ресторан, о котором вы, русские, не имеете никакого понятия), ну и она согласилась стать «его девушкой», когда счёт принесли.

Аки спросил, мол, как же я буду за тебя платить, если ты не «моя девушка», Таня и согласилась, мол, твоя… твоя… Он тут же ввернул:

– Что, и замуж за меня пойдёшь?

– А позовёшь? Ну, тогда конечно…

На выходные решили отправиться за город старинные монастыри смотреть. Заказывая гостиницу, Аки потирал руки, думал, дело решённое. Утром пришла с сестрой, ехали молча, день выдался хмурый, пасмурный.

Поездка не заладилась. Курносая конопатая сестрица лезла в каждую дырку, и было её много, и некуда было от неё деться. Потом подвернула ногу, ныла, пока ехали в гостиницу…

На романтическое путешествие поездка не потянула.

В понедельник Таня исчезла, не отзывалась. Аки тоже не звонил, тянул паузу. Ходил в бассейн два раза в неделю, смотрел порнокассеты на видаке. Сестры прорезались через два месяца поздним вечером: не успевали на метро, просились переночевать.

Аки отказал, разозлившись на нечаянную фразу, которую, скорее всего, просто не понял. Таня разозлилась в ответ.

– Прежде чем разговаривать на серьезные темы с девушкой, надо хорошенько подумать. Тебе не пятнадцать лет, – и положила трубку.

51

Через пару недель, на вернисаже в музее современного искусства, Аки познакомился с очаровательной Наташей. Не первой молодости женщина, но эффектная и интересная, очень ухоженная.

Особенно Аки понравились её длинные кудрявые волосы и чёрные, бездонные глаза, в которых плясали смешливые чёртики. И грудь понравилась, и ноги, и росту она оказалась ровно такого же, как и сам Аки. Наташа подкупила его внимательностью: слушала и не перебивала, пыталась вникнуть в суть, а если суть ускользала, то не стеснялась переспрашивать.

После музея гуляли по набережным. Переступали через тополиный пух, фотографировались у фонтанов, бивших прямо из речной воды. Аки решил брать быка за рога, предложил поехать к нему.

На удивление, Наташа согласилась мгновенно, даже не ставила условий. Когда вошли в квартиру, поцеловала его пухлыми губами и пошла мыться в ванную. Вышла уже голая, и влага, загустевавшая в межножье, была отнюдь не водопроводной.

Аки быстро скинул портки и пристроился к этому спелому, сочному фрукту. После курили голыми на балконе, и Аки почти не стеснялся – если русские так поступают, значит, так надо. Значит, так принято…

Аки редко интересовался у «этих белокожих» правилами поведения. Если что-то непонятно, он предпочитал отмалчиваться или доходить до понимания самостоятельно.

Иногда не получалось, тогда он дёргал за рукав Олега. Отводил его в сторону и спрашивал так, чтобы другие врачи не слышали. Выбрал в конфиденты, принимая гагаринскую внимательность за особенную душевность.

А Гагарину нравилось общаться с Аки, посланцем его собственной Внутренней Монголии, раз уж не удалось уехать и целиком погрузиться в чужой мир, то хоть так – брызгами и отсветом чужого багажа.

52

Аки боялся, что после курения на балконе Наташа тоже исчезнет. Но нет, время от времени она звонила, приезжала, они уединялись в холостяцкой квартирке или же шли куда-нибудь развлекаться.

Катались на американских горках, ходили в кино на фестиваль азиатского экстрима (Аки потом плевался на фильмы про тайских трансвеститов), захаживали и в настоящие китайские рестораны, Наталья умело обращалась с палочками.

Замуж она не просилась, тема эта вообще никак не поднималась, из-за чего Аки решил, что не все русские девушки хотят срочно соединиться со свободным мужчиной.

С одной стороны, его это устраивало, свободу, от которой он маялся и постоянно уставал (стирка, глажка, готовка, длинные одинокие вечера), терять не хотелось.

Но с другой – любопытство жгло пятки: как же так, встречаются они уже не первый день, и не второй, и не третий (месяц прошёл, затем второй), а никаких планов и намерений не высказано.

Аки начинал заводиться и прикипать к Наташе ещё сильнее. Но она держит дистанцию, рассудочна даже в постели, никогда не теряет головы и отключает телефон, переступая порог квартиры свиданий (Аки случайно заметил).

После свиданий не отзванивается, пропадает на какое-то время, и тогда телефон её «находится вне зоны действия сети». То есть появляется только тогда, когда сама хочет появиться, когда хочет встретиться с Аки, но если попытки делает он, то «абонент недоступен». Про свою жизнь ничего не рассказывает, молчит или предпочитает, чтобы говорил Аки. Вот он и практикуется в русском языке. Великом и могучем.

53

Разгадка сваливается ещё через пару месяцев медленного, размеренного романа. Когда наступает осень и особенно хочется нежности и тепла, Аки сам заводит роковой разговор. К тому времени его начинает мучить бессонница, наваливавшаяся как-то циклически – то ли вослед фазам луны, или же из-за холостяцких раздумий.

Он пригласил её на молочный коктейль в кондитерскую, в зал для некурящих, долго не мог начать разговор. Не решался, переводил взгляд на стены, покрытые уморительными рисунками.

Заказ принесла молодая официантка, спелая и сочная, в самом соку, на фоне которого он вдруг увидел, что Наталья его не такое уже и юное создание. Странно, но он никогда не задавал ей вопросов о возрасте, и сам не думал об этом. Воспринимал её как данность, ничего не зная о работе, образе жизни… Единственное, что допускается в их беседах, – это её воспоминания. О стране, которой больше нет, о том времени, «когда деревья были большими», а Наташа носила красный пионерский галстук, любила петь у костра, проходила практику на огромном писчебумажном комбинате, вела песенники и по вторникам готовила политинформации.