Книга Охота на Менелая - Марта Таро

– Берите, – велел он и, стянув чехол с большей, кинулся к окну.

Совет Афони оказался разумным: при взгляде через подзорную трубу окна соседнего дома замаячили рядом, а яркий утренний свет позволял разглядеть даже рисунки на обоях. Но ни Печерского, ни графини Надин видно не было. Неужели эта парочка уединилась в спальне? От этого предположения у Дмитрия выступила испарина.

– Я пойду налево по коридору, а вы идите направо, – распорядился он. – Кто увидит их первым – тот кричит.

Дмитрий почти побежал в соседнюю гостиную, а Афоня и его маленький помощник двинулись в большую столовую. Ордынцев начал с крайнего из окон: он увидел совсем маленькую комнату с полосатыми обоями – та пустовала, зато в следующей – большой и светлой гостиной – он нашёл тех, кого искал. Надин стояла у двери, опираясь на косяк рукой, как будто приготовилась бежать при малейшей опасности, а Печерский сидел в кресле спиной к окну. Дмитрий не видел его лица, зато бледные черты его собеседницы, чётко увеличенные сильной оптикой, просматривались во всех деталях. Барышня была настроена явно недружественно, она, по меньшей мере, недолюбливала своего визави, а скорее всего, даже ненавидела.

«Похоже, что он имеет над ней власть, – догадался Дмитрий. – Таким полным отвращения взглядом обычно одаривают злейшего врага. И при этом Надин беседует с Печерским. Не уходит. Так чем же шпион так зацепил эту девицу?»

Впрочем, настроение Ордынцева заметно улучшилось: по крайней мере, стало ясно, что девушка не состоит с мерзавцем в физической связи, что-то другое заставило её прийти на эту встречу. В соседнем доме Печерский махнул рукой, как видно, чего-то потребовал от собеседницы. Лицо Надин закаменело, между бровей залегла складка, а пухлые ярко-розовые губы сжались в узкую полоску – барышня явно противилась тому, чего от неё требовали. Или предлагали?.. Но вот губы шевельнулись, она кратко ответила своему собеседнику и кивнула.

Что же Надин ему пообещала? Секретные сведения? Но это странно. Откуда может взяться хоть что-то подобное у рядовой московской девицы? Значит, дело в другом.

Печерский поднялся со своего кресла и пошёл к двери. Надин метнулась в коридор, а минуту спустя вылетела на крыльцо дома. Она дождалась Печерского, а потом закрыла дверь на ключ. Не оглядываясь на своего спутника, барышня почти бегом двинулась в сторону Кузнецкого Моста. Ещё минута – и она скрылась за углом, а Печерский остался стоять у крыльца. Тот, похоже, раздумывал, куда бы ему податься.

– Афанасий! Данила! – закричал Ордынцев, поняв, что если они не поторопятся, то объект слежки исчезнет с их глаз.

Оба помощника – большой и маленький – с топотом скатились со второго этажа.

– Уходит! – сразу же оценил ситуацию Паньков. – Придётся тебе, Данила, идти вперёд, а я буду следовать за вами издали.

– Я готов, – обрадовался мальчик. Он бросился к двери и выскользнул на улицу в тот самый момент, когда Печерский двинулся в ту же сторону, куда до этого ушла Надин. Афоня вышел следом, а Дмитрий остался один на один со своими загадками.

– Ну и что мне теперь делать? – подумал он вслух.

Чёрт его знает… Навязалась на его голову эта Надин!

Глава двадцатая

Капкан для Надин

Надин вернулась в кондитерскую, где час назад оставила горничную. Стеша уже съела все пирожные, а теперь испуганно жалась в уголке. Она очень боялась, что дамы, сидящие в компании многочисленных детей за другими столиками, заметят слишком долгое отсутствие её хозяйки. Увидев Надин, горничная расцвела.

– Ой, барышня, а я уже обмерла вся…

– С чего бы это? Глупостей не говори, – огрызнулась Надин.

Она отхлебнула остывший чай, поставила чашку и, бросив на стол монету, встала. Стеша поднялась следом, и они двинулись к выходу, Надин ещё нашла в себе силы улыбнуться малышу из соседней компании, когда тот подкатился ей под ноги, но с облегчением вздохнула только в коляске.

Кошмарный разговор с шантажистом показал, чего стоили все её прежние страдания. Только сейчас Надин поняла, что значит по-настоящему «плохо». Печерский знал о ней всё, и нарисованная им картина будущих разоблачений (в случае, если его условия не будут приняты) впечатляла. Он произнёс фамилию Баруся, но дело выкручивал так, будто именно Надин занималась ростовщичеством, а процентщиком лишь прикрывалась, как ширмой. Если этот мерзавец поделится своим открытием с «дядюшкой» Александром Ивановичем, то перед Надин захлопнутся все двери, а из-за неё изгоями станут и остальные члены семьи. Печерский, как видно, не сомневался, что загнал свою жертву в угол, потому что плата, которую он потребовал за молчание, оказалась непомерной: шантажист хотел, чтобы средняя из сестёр Чернышёвых стала его женой.

– Почему вы решили, что я вообще могу согласиться? – спросила Надин. – Мне уже сделал предложение граф Шереметев.

– Вам не позволят выйти за него замуж, – рассмеялся наглец. – Александр Иванович хочет, чтобы вы стали моей женой, а он не тот человек, чтобы отступать от своих планов.

– Ему-то какая от этого польза? – удивилась Надин.

– Ну, а вот это вам знать совсем не обязательно! – отрезал Печерский. – Вы, как я погляжу, совсем не понимаете, что прилично даме, а что нет. Ну, ничего – выйдете замуж, поумнеете.

– Вы, что ли, уму-разуму учить меня будете? – не выдержала Надин, и Печерский разозлился:

– Не волнуйтесь, чтобы поставить женщину на место, большого ума не требуется.

Шантажист развалился в старом кресле посреди гостиной её нового дома и смеялся Надин в лицо. Этот скот искренне считал, что сможет распоряжаться её жизнью только потому, что каким-то образом узнал правду о закладах. Но эти дела можно и свернуть. Попросить Баруся переоформить купчую на дом, отписав его надёжному человеку, хотя бы ему самому, а усадьбу вообще не покупать. Тогда получится, что против слова Печерского будет её слово. Без доказательств всё это окажется голословным обвинением, и за неё сразу вступится граф Кочубей… Хотя нет!.. Так нельзя! Как можно втягивать Виктора Павловича в эту неприличную историю? В конце концов, Печерский дал Надин неделю на размышление, сказал, что будет ждать ровно столько, а если через семь дней не получит желаемого, начнёт действовать. Значит, за эту неделю придётся найти выход из положения.

– Барышня, это не с вами здороваются? – услышала Надин голос Стеши.

Коляска катила по Неглинной и как раз поравнялась с новым домом, но горничная указывала на противоположную сторону. Там, у крыльца серого трёхэтажного особняка с длинным балконом и пилястрами меж окон, стоял высокий блондин. Надин успела заметить тёмный сюртук, и цилиндр, похоже, только что снятый с головы. Блондин низко поклонился, а потом крикнул:

– Ваше сиятельство, вы, как видно, опять забыли мое лицо, вспомните хотя бы имя!..

– Ордынцев! – простонала Надин.

Первым её желанием было сбежать, но ведь Виктор Павлович уже поговорил с этим человеком, и теперь им предстояло хотя бы формально, но общаться. Надин приказала кучеру остановиться и замерла в ожидании.