Книга Холод туманного замка - Лена Обухова

Войтех наконец повернулся к ней и даже смог улыбнуться. Он поднял руку и после секундного колебания коснулся ее щеки, потом беспорядочно вьющихся волос.

– У него всегда была нереальная интуиция. Может быть, он тоже был экстрасенсом в каком-то смысле? Он чувствовал многие вещи без слов. Казалось, даже не приглядывался. Но все понимал и растолковывал потом мне. Мне всегда будет его не хватать, хоть мы и не были близки. Как бы я ни готовился к тому, что однажды его может не стать, я оказался совершенно не готов. Но я знаю, что смогу жить без него. И он это знал. Как знал то, что я не смогу жить без тебя. Не смогу жить в полном смысле этого слова. Снова провалюсь в черную бездну без чувств и мыслей. Пока не найду способ умереть более или менее достойно. Я знаю, что не должен тебе этого всего говорить, – торопливо добавил Войтех, словно боялся, что она его остановит, – потому что это нарушает все, о чем мы договаривались, но сейчас мне нужно, чтобы ты знала. Нужно на тот случай, если завтра та же участь постигнет и меня. И для того, чтобы ты зря не рисковала собой. Я хочу, чтобы ты знала: последние два года я был по-настоящему жив только потому, что ты была где-то рядом. Пусть даже не со мной, а с другим. Лишь бы ты была. И была счастлива. – Его рука, рассеянно гладившая ее волосы, вдруг скользнула на затылок. – Но если уж нарушать договоренности, то все сразу, – пробормотал он и наклонился к ее губам, не давая ни малейшего шанса избежать поцелуя.

И в этот момент Саша почувствовала себя нереально, нелогично счастливой. Они стояли посреди неизвестного замка, из которого никто никогда не выбирался и где уже погибли несколько их спутников, в том числе не самый безразличный ей человек, и внезапно чувствовала себя по-настоящему счастливой. Так, как, возможно, не была никогда. Войтех сказал ей гораздо больше, чем она хотела от него услышать.

Она никогда не испытывала недостатка в любви. Ее любили родители, друзья, муж. Но все они хотели чего-то от нее. Они обижались, когда она не звонила, упрекали, если редко заходила, требовали ее внимания и ответной любви. И никто никогда не хотел, чтобы она просто была где-то рядом. Никто никогда не нуждался в ней просто так, ничего не прося взамен. И, возможно, именно этого ей всегда не хватало.

Она обняла его, давая знак, что в этот раз не попросит остановится, не станет проводить никаких невидимых, никому не нужных, бесполезных границ, и вдруг поняла, что вот он – этот момент.

– Я тоже хочу, чтобы ты знал, – прошептала она, на мгновение прервав поцелуй. – Мы расстались с Максом. Три недели назад.

По тому, как менялось выражение его лица следующие несколько секунд, она в полной мере смогла оценить, насколько прав был Карел, уверенно заявив, что Войтех обрадуется этой новости. В первые секунды он как будто не понял, что она сказала. Потом на его лице появилось сомнение, словно он не поверил своим ушам. Или усомнился в собственной вменяемости. И только затем на его губах снова появилась улыбка.

– Серьезно? – тихо уточнил он. – Жаль, я не знал раньше…

Он снова наклонился к ее губам, целуя с каждой секундой все увереннее, настойчивее и требовательнее, как будто барьеров между ними действительно не осталось.

Саша не останавливала его. Не думала о том, насколько это не вовремя или неправильно. В данный момент во всей Вселенной… во всех Вселенных, сколько бы их ни существовало, и в какой бы они ни находились, они остались только вдвоем. Все, что они делали, было единственно правильным.

Она позволила ему стянуть с себя свитер и даже не услышала, как хрустнула в кармане шоколадка, когда тот упал на пол и она наступила на него ботинком. Она была только рада, когда за спиной неожиданно, но так кстати оказался стол. И ей было абсолютно плевать на то, что она смяла бумаги, когда Войтех усадил ее на них, не переставая целовать.

Теплый вязкий шоколад разливался по венам, замещая собой все ее чувства и выключая по одной мысли, как уличные фонари на рассвете. Последней сверкнула мысль о том, что стол – не самое удобное место для занятий любовью, но и она погасла, едва руки Войтеха расстегнули первую пуговицу ее рубашки.

Войтех замер только на несколько секунд, когда увидел собственные пальцы, скользящие по гладкой коже к маленькой впадинке под горлом. Чуть ниже висел хорошо знакомый ему кулон, и ощущение déjà vu заставило его замереть. Он поднял взгляд и посмотрел в карие глаза, в которых на мгновение мелькнуло сомнение, смешанное с сожалением. Эти пару дней, прокручивая в голове видение, озарившее его на завтраке в отеле, он пытался понять, что оно означает, гадал, в чем в тот момент будет сомневаться Саша и о чем сожалеть. И теперь он наконец понял, что сомневалась она сейчас в нем. Боялась, что он снова сделает шаг назад, как делал это все время. Даже тогда, когда она всеми доступными способами пыталась объяснить ему, что жаждет шага в другом направлении. Собственной нерешительностью и сомнениями он бездарно потратил, возможно, все отведенное им время.

– Войта?..

Он снова накрыл ее губы своими, давая безмолвный ответ на так и не прозвучавший вопрос. Нет, больше никаких остановок, никаких отступлений. Даже несмотря на горечь и опустошение, которые он сейчас испытывал. А может быть, и благодаря им.

Саша, конечно, не могла прочитать его мысли, но уже по его поведению догадалась о принятом им решении. И когда его губы соскользнули с ее губ на щеку, а затем на шею, не смогла сдержать улыбку.

Прикосновения к обнаженной коже оставляли огненные следы, распаляя жар во всем теле. Она уже не понимала, зачем Войтех включил обогреватель, ведь в комнате было так жарко, поэтому была только рада избавиться и от рубашки тоже. Единственными звуками, нарушившими бесконечную тишину в замершей Вселенной, были только шорох страниц, которые она неосторожным движением смахнула со стола, приглушенное чертыхание Войтеха, когда она стаскивала с него свитер, а он запутался в горловине, да ее легкий стон, когда он прижал ее к себе, и их тела наконец прикоснулись друг к другу, больше не разделенные ни тонким слоем одежды, ни какими-либо обязательствами перед другими людьми.

Он несколько торопливым движением откинул назад ее волосы и потянулся к ремню джинсов, когда рука неожиданно остановилась, а сам он замер. Саша распахнула глаза, растерянно глядя на него и не понимая причины остановки, и вдруг услышала до противного знакомый голос:

– Ну вы хоть бы носок на дверь повесили…

Кроме привычного ехидства, в нем звучало и смущение, но ей все равно захотелось убить его обладателя. Она не смогла заставить себя обернуться, снова прикрыв глаза и уперевшись лбом в плечо Войтеха.

– Do prdele, – едва слышно выдохнул тот. – В чем дело?

– У нас серьезная проблема, – объявил Ваня. – Страх мертв. И не так, как остальные. Так что вы тут это… – Он бросил взгляд на Сашу и тут же снова посмотрел на Войтеха. – Заканчивайте и приходите.

Не сдержав свою привычную ухмылку, он выскользнул за дверь. Саша шумно вздохнула. Естественно, ни о каком продолжении речи не шло. Как она могла забыть запереть дверь? Впрочем, даже если та и запиралась, то у нее ни на мгновение не возникало мысли о подобной необходимости.