Книга Коллаж Осколков (сборник) - Игорь Афонский

– В чем дело? В чем, собственно говоря, заминка?

Но те, кто увидел полицейский кордон, уже поняли, что с ними шутить никто не собирается. Они были готовы к атаке. В числе погибших был «фрейкоровский» боец родом из Прибалтики Макс-Эрвин фон Шейбнер-Рихтер. Говорят, что именно он осуществлял связь между Мюнхеном и правой русской эмиграцией, и, в том числе, с Великим Князем Кириллом Владимировичем. Среди раненых был командующей отрядом СА капитан Герман Геринг.

Герой войны генерал Эрих Людендорф беспрепятственно прошел в здание. В форме его было легко узнать, тогда просто никто не осмелился в него выстрелить. Очередным залпом порвало не только первую цепь, но и все следующие, до последней. Надо было видеть обезумевшие лица людей, которые стали искать выход из этой ловушки. Они вырвались, чтобы пойти обратно, двигались вспять. Началась паника, сейчас начнется столпотворение. Крики и стоны раненых людей, слезы. И вот звучат четкие команды. Все это на каком-то заученном уровне, вбитом несколькими годами войны, заставило всех прислушаться. Команды! В несколько мгновений улица опустела. Говорят, что сразу с собой унесли всех убитых и раненых. На мостовой остались валяться потерянные зонтики, обувь и фуражки. Местами имелись кровавые круги, которые скоро придется засыпать опилками, или смыть команде мюнхенских дворников.

Что касается отрядов СА Грегора Штрассера и Эрнста Рема, а также «Рейхскригсфлагге» и «Кампфбунда» Томаса Целлера, то они через некоторое время сдались. Правительственные войска имели численное преимущество. Сами посудите, два батальона пехоты, один саперный батальон, одна минометная рота, три артиллерийские батареи и восемь бронеавтомобилей. Этого было достаточно, чтобы начать штурм, а затем вынести все тела «национальных революционеров» на носилках. Капитан третьего ранга Герман Эргардт уговорил их сложить оружие. Сторонникам фон Кара не нужны были новые жертвы. Так в Германии произошло событие, которое позже назовут «пивной путч». Позднее выпустят памятный знак с руной «Опфер» в честь так называемых «мучеников девятого ноября», шестнадцати нацистских сторонников, убитых полицией. Вскоре всех зачинщиков арестуют и предадут суду.

Ади

1922 год. Для него этот период очень многое значит. Он часто выступает перед членами своей партии. Теперь он конкретно занят тем, что называется не просто агитацией, а пропагандой целого политического течения. Однажды он понял, что все время стремился к этому. К чему? К большему, к глобальному изменению всей жизни Германии. И теперь это были не просто слова. Жизнь быстро меняется, и он попал в это самое течение, которое вдруг подхватило его и направило, чтобы влиять на все будущие изменения. Да, он много читает, но еще больше стал самостоятельно писать для себя. Теперь его записями занимается секретарь, но с трибуны он обычно говорит по своим записям. Нет, он их не читает, ему стоит лишь раз взглянуть на текст, и он знает, что скажет. Четкая линия его речи сразу обрастает новыми выражениями и фразами. Интуитивно, он каждый раз ищет другие слова, более подходящие на данный момент времени. И странно, он никогда не ошибался, слова, словно били точно в цель! При этом бранных слов он никогда не стеснялся. Да, он начинал с небольших площадок. Это были пивные рестораны, куда было принято решение брать за вход по пятьдесят пфеннигов. Люди платили деньги, чтобы услышать нескольких ораторов. Объявления были напечатаны на листках, которые раздавали всем на улице. Затем площадки увеличивались, люди слушали, затаив дыхание, потому что должны были что-то услышать в эту минуту. Потом были небольшие коллективы мелких организаций, поддержку которых партия считала важным. Например, соседняя на улице ткацкая фабрика, где коллектив был в основном женским. Там встречу устроили в обеденный перерыв, среди ткацких станков. Для этого было достаточно подняться на деревянный помост. Хозяин оказался хорошим знакомым его нового приятеля из мюнхенской газеты. Договаривались заранее о получасовой агитационной лекции. Через два часа беспрерывной пламенной речи Ади потянулся за стаканом воды. Графин держал в руках Руд, его новый помощник. Оратор выпил, и вдруг понял, что в этом зале давно собрались все работники фабрики. Все они стояли, смотрели на него, и ждали, что он скажет дальше, никто не смел, проронить ни слова. Он плавно перешел к остальным пунктам, а когда закончил, то грянули аплодисменты. Вдруг все стали скандировать его фамилию. И, словно окутанная невидимой пеленой, сшитой из его слов, толпа неустанно что-то кричала. Что он им тогда наплел? Стихийно рожденная речь состояла из простых мыслей, таких вольных толкований основных идей партии. Те самые «двадцать пять пунктов», которые составили основную программу НСДАП. Про основную работу на фабрике в тот день как-то все сразу и не вспомнили. Ему следовало уже уходить, но и тут Ади устроил настоящее представление, он стал лично знакомиться с теми, кто остался. Пытаясь, удержать руку каждого человека на несколько мгновений. Это производило должное впечатление. Ему было достаточно вспомнить уроки своего приятеля фон Грехта. Когда тот стремительно вклинивался в толпу незнакомых пока людей, охватывал всех своим желанием, поделиться с ними новостями или некими печалями. Легкое похлопывание по плечу, мягкое касание по руке, внимательный взгляд, многозначительные кивки, улыбки. Он словно подпитывался, уже не чувствовалась никакая усталость, проведенного ранее времени. Все стиралось этими минутными скольжениями в толпе. Секретарь показывал на часы, мол, опоздаем, следует торопиться, дальше-дальше. Но Ади уже зацепил знакомого фабриканта, и тот не знал, куда теперь ему деть свою шляпу от распирающего его счастья. Несколько простых слов нашлось и для этого человека, так сказать, под локоток. После такого теплого обхождения хозяин фабрики сам поднялся на трибуну, и громко заявил всем, что становится кандидатом в партию. Что он готов немедленно принести некоторые пожертвования в фонд партии. Секретарь Руд уже вцепился в этого невысокого лысого человека.

– Видимо, что не напрасно мы тут задержались, герр Франц. И, о какой именно сумме пойдет речь?

Затем были другие предприятия, новые коллективы. Но тут вырабатывался строгий план действий, который пока не подводил. Конечно, публика пока не ломилась на встречу с ним. Были и другие коллективы, которые бойкотировали его митинги. Тут чувствовалось влияние коммунистически настроенного противника. В таких случаях проводили разведку, заранее высылали несколько человек из группы поддержки. И если наблюдатели точно гарантировали провал, то старались разбавить слушателей людьми, которых привозили с собой.

Случались простые рукопашные драки. И когда уже никто не собирался никого слушать, то на трибуну выходил он, требовал тишины. Все остальное зависело от действий самого оратора, дар которого редко подводил его. Так, начиная практически с нуля, он стал часто выступать на различных собраниях, на выездных встречах с другими, растущими, словно грибы после дождя, отделениями НСДАП. Его временный секретарь уже сбился с ног, чтобы организовать и наладить его поездки. Потом Ади предложил это место секретаря Руди, своему новому знакомому. Ветеран войны, родители которого потеряли все свои египетские предприятия, был вынужден поступить учиться в университет. Согласно программе правительства, чтобы уменьшить безработицу, многим предлагали вернуться за парту. Шло время, и как только появлялась возможность, люди находили работу. В любом случае, твердый заработок был лучше временной дотации. Поэтому многим закончить учебу так и не удалось. На этот момент Руд мог рассчитывать на место ассистента своего профессора, но ставка секретаря партии была выше в два раза.