Книга Венерин башмачок - Алина Знаменская

— Тут ее муж… Вы сами с ним поговорите или это сделать мне?

Инна Викторовна подумала:

— Поговори сам, дорогой. А завтра я отдам документы.

Инна Викторовна еще некоторое время сидела без движения, а потом вывела машину на дорогу. Да, она все правильно сделала. Она не станет для Верховцева черным вестником. Пусть горькое известие принесут другие. Пусть Верховцев переспит с этим. А завтра она сделает для него все, что в ее силах. Но — завтра. Сегодня она слишком устала.

Куда-то делся ее пыл, который она везла Стасику в юридическую контору. Пропало желание нападать на Ларисиного мужа. Захотелось домой, к детям.

Она заехала в— магазин, купила два пластиковых ведерка с мороженым. Когда-то Лиза обожала такое. Чтобы есть ложкой Инна Викторовна вошла в прихожую и сразу поняла — в доме кто-то чужой. Андрей вышел навстречу из кухни и показал на дверь гостиной:

— Оксанина свекровь пришла.

— А где Лиза?

— Ушла гулять с Юлькой.

Инна Викторовна могла бы задать еще вопрос: «А почему ты здесь? Опять один, без жены?» Не стала, сдержалась. Да и, грешным делом, рада была, что сын зачастил к ним. Приходится закрывать глаза на причину. А может, у нее, у Инны, просто разыгралась фантазия? Может, Андрюшка просто скучает по дому?

— Что же, бабушка, наверное, хотела повидаться с внучкой, а ту увели?

— Они уже долго гуляют. Должны прийти.

Инна Викторовна прислушалась. Голоса в гостиной раздавались громко. Разговор явно перешел на повышенные тона.

— Ругаются, что ли? — уставилась она на сына.

— А ты хотела, чтобы они мирно ворковали? — усмехнулся Андрей. — По-моему, ситуация яснее ясного. Свекровь винит во всем Оксану. Классика. Мама всегда и во всем оправдывает сыночка.

Андрей улыбался. Инна непонимающе уставилась на него. Какая-то кнопочка внутри автоматически включилась.

— Да? Позиция свекрови Оксаны и ее интересы мне как раз понятны, — возразила она. — Мне непонятны твои интересы. И беспокоит твоя позиция в этом деле. Ты-то, как я погляжу, весь на стороне Оксаны.

— А ты?

Инна Викторовна прошла в кухню и плюхнулась на стул. Ноги от долгого сидения в машине затекли. Она стала разминать их пальцами. Андрей налил чайник и встал около плиты.

— Я-то как раз сторонний наблюдатель. И помогаю Оксане, поскольку она — подруга Ларочки. Попала в трудную ситуацию. Но считаю, что ситуацию создала она сама. И сама в ней виновата.

— Ты врач, мамуля, — то ли шутя, то ли серьезно подхватил сын. — И обязана помогать всем. И тем, кого заразили, и тем, кто сам нажил себе болезнь. Правда ведь?

— Конечно, — согласилась Инна Викторовна, не понимая, куда клонит сын.

— А я всего лишь сын своей матери. И поддерживаю тех, кого ты поддерживаешь. Вот и все.

Вот свиненок! Вывернулся! Инна Викторовна не могла не улыбнуться.

— Не слишком ли активно поддерживаешь, сынуля? Смотри крылышки-то не обожги.

— Даже если обожгу, — вдруг без тени улыбки сказал он. — Ведь это мои крылышки?

— Ты что? — испугалась мать и оставила свои отекшие ноги в покое. — Ты… ты всерьез хочешь завести отношения с Оксаной?!

Андрей поморщился:

— Что значит — завести отношения? Ты прямо как у себя на собрании.

Но ты… Тебя не смущает, что у нее ребенок? Что она замужем, ведь она всего-навсего поругалась с мужем? Тебя не смущает, что ты сам некоторым образом — женат?!

У Инны Викторовны пересохло во рту. Но она поняла, что не в состоянии возиться с чайником, заваркой. У нее начали дрожать руки.

Между тем Андрей спокойно достал заварочный чайник, ополоснул его кипятком и обстоятельно, как делал все в своей жизни, насыпал туда три чайных ложки заварки. Залил кипятком и накрыл полотенцем.

— Не ты ли, мама, всегда пилила меня за мой брак? А? — напомнил он. — Кто-то говорил, помнится мне, что так жить нельзя, что хозяйки хуже, "ем Кристина, ты. мамуля, в жизни своей не встречала… Кто-то спрашивал даже, на каком месте у меня глаза были, когда я…

— Да! Я не в восторге от твоей жены, — согласилась мать. — Да, она — неряха и лодырь. Но, Андрюша, извини, поезд ушел! Ты женился! А Оксана — это, по-твоему, лучший вариант?

— Мама! Ты сама расхваливала Оксану! Вот уже месяц на ней фактически держится весь твой дом. Она готовят, трет, моет, убирает…

— Ну? — язвительно остановила сына Инна Викторовна. — В таком случае тебе нужно жениться на уборщице! Хочешь, я сведу тебя с совершенно свободной и бездетной Ниночкой, санитаркой из клиники?

— Зачем ты так, мам?

Инна Викторовна и сама поняла, что переборщила. Но скорость тока крови уже изменилась внутри. Инна Викторовна не могла сейчас обдумывать и взвешивать каждое слово. Ее понесло.

— Что ты знаешь об Оксане? О ее отношениях с Игорем? А я знаю! Она — непорядочная, твоя Оксана! Она обманывала своего мужа и за это получила! Ты себе одну головную боль нажил в виде финтифлюшки Кристины, но она хотя бы не ставит тебе рога… пока! А эта?

— Мам, полегче.

Инна Викторовна заметила, как сузились Андрюшкины зрачки. Она видела, но остановиться не могла.

— Нет уж, ты меня выслушай, сынок, не обижайся. Я тебе это скажу, потому что я — мать. И мне небезразлична твоя жизнь. Другие тебе не скажут в глаза, зато за глаза… Оксана играет тобой! Она использует тебя, разве ты не видишь? Ей нужно, чтобы Игорь ревновал. А на деле — она любит его, как кошка! И вот увидишь — вернется к нему. У них ребенок!

— Ты прекрасно знаешь: это не его ребенок! У него вообще не может быть детей!

— Она тебе уже и это поведала?

Инна Викторовна была раздавлена. Она не подозревала, что дело зашло так далеко. Зачем Оксана так откровенничает с парнем? Ей что, мало подруг? Ей мало ее, Инниного, участия? Какая неблагодарность! Вот и помогай после этого людям! Ее приютили, обогрели, а она… Она открыто соблазняет Андрюшку, видя, что тот, несмотря на рост и возраст, — сущее дитя. Да это все равно как соблазнить ребенка!

Инна Викторовна прошла мимо сына и демонстративно достала из шкафчика корвалол.

— Мама, Оксана попала в беду. И ты не должна так говорить… 51 уже взрослый, и будет так, как я решу.

И Андрюшка ушел из кухни, не проявив интереса — зачем она достала лекарство. Инна Викторовна стала капать корвалол и заметила, что руки противно трясутся, и от этого еще больше разозлилась. Ей казалось, что она всегда мудро направляет детей. Она жила их интересами, ничего для них не жалела. И вот — пожалуйста! Все не так, как она себе представляла. Все настолько «не так», что не выдерживает никакой критики. И все, выходит, она сотворила своими руками!