Книга Услышанные молитвы - Даниэла Стил

В учебной экскурсии принимало участие больше половины курса. Отъезжающие встретились в аэропорту Ла-Гуардиа и сели в самолет, который доставил их в Рейгановский национальный аэропорт в Вашингтоне. Они поселились на Массачусетс-авеню в небольшой гостинице, забитой иностранными студентами и мелкими предпринимателями. Одно то, что Фейт оказалась вдали от дома, приводило ее в хорошее настроение, а побывав в Смитсоновском институте и в Библиотеке Конгресса, она пришла в полный восторг. Фейт уже придумала тему работы, которую собиралась писать, вернувшись домой. Она стала делать первые наброски в гостиничном номере и, после того как они поужинали в индийском ресторане, ненадолго включила компьютер. До этого она около часа разговаривала с так понравившейся ей женщиной-профессором, а потом с интересом обсуждала с однокурсниками проблемы конституции и основанных на ней законов. Возникла жаркая дискуссия по поводу первой поправки, и к тому времени, когда Фейт возвратилась в комнату, она была полна сил. Она принялась быстро печатать на компьютере и в этот момент услышала сигнал, что по электронной почте поступило сообщение. Оно оказалось от Брэда.

«Привет, Фред! Как твой «Судебный процесс»? Не со всем еще успела разделаться? Надеюсь, получаешь удовольствие? Что касается меня, я люблю округ Колумбия. Когда-то гулял там с девчонкой, учился в колледже, а она была дочерью французского посла. С тех пор ни разу не получал такого удовольствия. Хотел познакомить Джека с ее сестрой, но он вел себя так ужасно, что запугал ее до смерти. Что поделываешь? Общаешься с приятными людьми? А как преподаватели?

У меня все хорошо. Занят по горло — на следующей неделе судебное заседание. Секретарь мне подсказывает, что скоро День святого Валентина, когда вспоминаешь тех, кого любишь, и понимаешь, что они тебя забыли. Цветы и шоколадки. Сенная лихорадка и укромные уголки. Кажется, я растерял романтические настроения. Я бы сводил Пэм на ужин, да только она потянет за собой две сотни друзей и станет настаивать, чтобы я нарядился в смокинг. Поэтому отправлюсь на работу, а потом притворюсь, что забыл. Может, и она забудет. Что-то я зарапортовался. Надо возвращаться к делам. Будь на связи. Если соберешься в президенты, дай мне знать — буду голосовать за тебя. До скорого. Любящий тебя Брэд».

Фейт нравилось получать от него письма. Они всегда ее смешили или по крайней мере заставляли улыбаться. Его болтовня о Дне святого Валентина напомнила ей, что надо послать дочерям гостинцы. Алекс наверняка о ней не вспомнит.

Последние часы, проведенные в Вашингтоне, прошли необыкновенно живо. Они бегали по музеям, библиотекам, собирая учебный материал. И только в самом конце все пошло кувырком. Руководитель группы получила сообщение, что ее мать попала в больницу — случился инсульт, и прогноз был самый неутешительный. Преподавательница объявила, что ей надо ехать, а всем остальным советовала довести до конца программу — ведь их не ждали обратно раньше следующего дня. Но к тому времени, когда она об этом объявила, Фейт уже собрала все необходимые материалы. У нее было все, что требовалось для работы. И она вместе с половиной группы решила ехать домой. Таким образом она могла провести все выходные с Алексом и надеялась, что он простит ей трехдневное отсутствие. За все время он ей ни разу не позвонил и не ответил ни на один из ее ежедневных звонков.

Фейт собрала вещи и вместе с пятью другими сокурсниками взяла такси и поехала в аэропорт. Он сели в самолет и в два часа уже были в Нью-Йорке. Все складывалось на редкость удачно. У Фейт оставалось время заняться работой и в качестве средства примирения успеть приготовить ужин. По дороге она заскочила на рынок и в начале четвертого оказалась дома. Вместе с другими вещами она притащила две сумки продуктов и все свалила на кухне. У нее было такое чувство, словно она отсутствовала несколько недель. А оглядевшись, заметила, что на кухне поразительно чисто — неужели Алекс в самом деле все дни ужинал в ресторане? Разбирая продукты, Фейт внезапно увидела под стулом пару атласных туфель-лодочек на высоких каблуках. Таких у нее не было. Она взяла одну из них в руки и удивилась еще больше: туфли оказались на несколько размеров больше ее ноги. Сердце екнуло в груди, и, мучаясь нехорошим предчувствием, Фейт взбежала наверх.

На кровати в их спальне царил беспорядок, кто-то поспешно набросил покрывало на сбитые простыни. Фейт потянула его в сторону и обнаружила черный кружевной лифчик. А когда опустила глаза, увидела на полу поспешно сброшенные черные кружевные трусики. Ей сделалось дурно, ноги подкосились, и она опустилась на постель. Нет, такое не могло с ней приключиться. Однако не удавалось найти никакого другого объяснения, кроме самого очевидного. Речь шла не о гостье и не о дочери. Пока она уезжала, Алекс привел в дом другую женщину. Фейт толкнула дверь в ванную — на туалетном столике стояла косметика, которой она никогда не пользовалось, а в раковине остался несмытым длинный черный волос. Все стало предельно ясно, когда она увидела вторую пару обуви и висящий на вешалке свитер. А когда заметила два незнакомых платья и три костюма, не сдержалась и заплакала. Было очевидно, что гостья задержалась в доме не на одну ночь, а провела с Алексом целых четыре дня.

Внезапно ее охватил страх. Фейт поняла, что к вечеру любовники вернутся, а может быть, и раньше, еще засветло.

Толком не понимая, что делает, она набросила покрывало на постель и, оставив все, как было до ее прихода, сбежала по лестнице. Не забыла выключить свет, потом заскочила на кухню и схватила вещи, в том числе два пакета с купленными по дороге продуктами. Выбежала из дома, выбросила провизию в мусорный бак и, не представляя, куда собирается ехать, остановила такси. У Фейт не осталось подруги, с которой она решилось бы поделиться случившимся кошмаром, и не было такого места, где бы можно было укрыться. Не зная, как поступить, она попросила водителя отвезти ее в отель «Карлайл» и, откинувшись на заднем сиденье, заплакала.

— Только и всего? — удивился таксист. Отель находился в двух кварталах, она могла бы дойти пешком.

— Да, да, — бессвязно пробормотала Фейт. — Поехали.

Она панически боялась натолкнуться на Алекса и женщину, которая явится с ним. Но самое ужасное заключалось в том, что этот дом был и ее домом тоже. Алекс осквернил их очаг и их постель. Такси ехало по Мэдисон-авеню, а Фейт никак не могла отогнать навязчивое видение — кружевной лифчик и трусики. Ей хотелось одного — умереть. Фейт дорого заплатила за свою поездку в Вашингтон. Если Алекс жаждал мести, то он своего добился. Однако к тому времени, когда машина остановилась перед подъездом отеля и швейцар распахнул перед ней дверцу, Фейт поняла, что муж не вчера познакомился со своей пассией. Он бы не привел незнакомку в дом на четыре дня. Их связь началась гораздо раньше. На душе стало муторно. Швейцар спросил, нужна ли ей комната, и Фейт молча кивнула.

Она не желала устраивать Алексу сцену — решила остановиться в гостинице, а домой, как и предполагалось, вернуться в субботу к вечеру. Пусть муж и эта женщина, кто бы она там ни была, еще поразвлекутся в ее доме. Только бы нашлась комната в отеле!..

У нее, естественно, не было брони, но, по счастью, в отеле оказался свободный номер. Ее зарегистрировали, дали ключи, и коридорный отнес ее вещи наверх. Фейт так вцепилась в свой компьютер, словно это было бесценное сокровище. Но она не включила его в розетку, а села на кровать, разрыдалась и успокоилась только тогда, когда за окном стемнело. Фейт не представляла, который час, а когда взглянула на циферблат, то оказалось, что шесть часов. Зое звонить нельзя — Фейт считала бесчестным настраивать ее против Алекса. Надо справляться самой. Это казалось невероятным, но муж крутил роман с другой. После всей своей холодности, яростного недовольства из-за того, что она пошла учиться, ледяного недоброжелательства, отстраненности, молчания и безразличия к ней как к женщине, Алекс уложил к себе в постель любовницу. А она — и это было хуже всего — больше приходила в отчаяние, чем злилась. Не стоило ли остаться дома и встретиться с ними лицом к лицу? Нет, она еще не готова: Фейт чувствовала, что ей требовалось собраться с мыслями.