Книга Тепло наших тел - Айзек Марион

— М поможет. Остальные… помогут. Да и тебе… палец в рот…

Она небрежно дергает плечом:

— Знаю. Я хотела послушать, что ты скажешь.

— Так ты?..

— Я иду с тобой.

— Уверена?

Ее жесткий взгляд направлен куда-то вдаль.

— Мне пришлось похоронить пустое мамино платье. Я очень давно этого ждала.

Киваю. Вздыхаю.

— С вашим планом только одна проблема, — продолжает Джули. — Ты, кажется, не учитываешь, что вчера кого-то покусал, так что Стадион будет запечатан, пока тебя не найдут и не уничтожат.

— Нам… напасть? Вытащить… вас?

Прижимаю трубку к уху:

— Нет.

— Армия… есть. Где… война?

— Не знаю. Не здесь. Здесь… люди.

— Ну и?..

Смотрю на Джули. Она потирает лоб, уставившись в пол.

— Ждите, — говорю я в трубку.

— Ждать?

— Еще… немного. Мы… придумаем… что-нибудь.

— До того… как… тебя… того?

— Надеюсь.

Долгая, растерянная тишина. Потом:

— Давай… скорее.

Мы с Джули еще долго не спим. Сидим на холодном полу гостиной и молчим. В конце концов мои глаза закрываются, и в этой странной тишине, в мои, возможно, последние часы на земле, мой разум рождает сон. Яркий, ясный, живой, полноцветный — он раскрывается передо мной, как роза в замедленной съемке на сверкающем черном фоне.

В этом — моем — сне я плыву по реке на отломанном киле моего самолета. Лежу на спине в синеве ночи и смотрю, как надо мной дрейфуют звезды. Этой реки нет на картах даже сейчас, в век спутников. Не знаю, куда вода несет меня. Ночной воздух тихий и теплый. Со мной только две вещи — коробочка тайской лапши и рукопись Перри. Толстая. Древняя. Переплетенная в кожу. Открываю ее на середине. Обрывок предложения на каком-то незнакомом языке, а дальше пустота. Толстая книга чистых страниц — белых, ждущих. Закрываю ее и опукаю голову на холодную сталь. Острый, сладкий запах тайской лапши щекочет ноздри. Река становится те шире, ее течение убыстряется.

Я слышу рев водопада.

— Р.

Открываю глаза и поднимаюсь. Джули сидит рядом, скрестив ноги, и наблюдает за мной в мрачном изумлении.

— Хорошо выспался?

— Не… уверен, — бормочу я, потирая глаза.

— А решение нашей маленькой проблемки тебе, случайно, не приснилось?

Качаю головой.

— Вот и мне тоже. — Бросив взгляд на стенные часы, она горестно поджимает губы. — Мне через пару часов надо быть в клубе, я там читаю книжки детям. Дэвид и Мэри всегда плачут, если я не прихожу.

Дэвид и Мэри. Я мысленно повторяю эти имена, смакую их контуры. Я бы с радостью отдал Трине хоть целую ногу за шанс снова их увидеть. Услышать перед смертью, как они неуклюже спотыкаются о собственные слова.

— Что ты… им читаешь?

Она смотрит в окно на город, где каждая трещинка, каждый изъян до сих пор залит слепящим светом прожекторов.

— Пытаюсь увлечь их "Рэдволлом". Думала, все эти песни-пляски и отважные мыши-воины хоть немножко отвлекут их от того кошмара, в котором мы живем. А Мэри все требует книжек про зомби. Я объясняю, что мне разрешают читать только художественную литературу, но… — Заметив выражение моего лица, она умолкает.

— Ты чего? Все в порядке?

Киваю.

— Думаешь о своих детях в аэропорту?

Секунду медлю, потом киваю. Глаза опять щиплет.

Она кладет руку мне на колено и заглядывает в глаза:

— Р. Перспективы у нас сейчас, конечно, не фонтан, но… слушай. Сдаваться нельзя. Пока ты дышишь… извини. Пока ты еще можешь двигаться, это не конец. Понял?

Киваю.

— Понял? Твою мать, Р, скажи словами.

— Понял.

Она улыбается.

— ДВА. ВОСЕМЬ. ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ.

Мы отшатываемся друг от друга. Громкоговоритель и, под потолком выплевывает последовательность чисел и разражается пронзительным воем тревоги.

— Внимание всем жителям Стадиона, говорит полковник Россо, — сообщает громкоговоритель. — В настоящий момент ситуация находится под контролем. Инфицированный офицер обезврежен, информации о дальнейших случаях заражения не поступало.

Испускаю вздох облегчения.

— Однако…

— Черт, — шепчет Джули.

— …источник заражения все еще не обнаружен. Патрули сейчас начнут обход и обыск всех домов в Стадионе. Поскольку мы не знаем, где прячется эта тварь, всем предписано выйти из дома в зоны общественного пользования. Не закрывайтесь в тесных помещениях. — Россо откашливается. — Вы уж извините. Мы обо всем позаботимся, вы только… держитесь.

Щелчок — громкоговоритель стихает.

Джули вскакивает и бежит в спальню. Раздвигает шторы — комната взрывается в свете прожекторов.

— Проснись и пой, мисс Грин! Наше время вышло! Помнишь старые ходы в стенных туннелях? Там где-то был пожарный выход рядом с вип-ложей, правильно? Р, ты уже научился лазать по лестнице?

— Стой, стой! — стонет Нора, продирая глаза. — Что происходит?

— Если верить приятелю Р, вполне возможно, вот-вот наступит конец этому мертвому говномиру. Если нас, конечно, не убьют.

— А можно все сначала? — просит Нора, наконец проснувшись.

— Потом расскажу. Только что объявили зачистку. У нас десять минут максимум. Надо найти…

Ее голос гаснет. Я смотрю на движения ее губ. Губы очерчивают каждое слово, язык трепещет меж влажных зубов. Она все еще цепляется за надежду, когда я почти уже сорвался в пропасть. Джули накручивает на палец золотистый локон спутанных, слипшихся волос.

Пряный запах шампуня — цветы, травы и корица, смешавшиеся с маслами ее кожи. Она так и не призналась, чем моет голову. Ей нравилось пахнуть загадкой.

— Р!

Джули и Нора выжидательно на меня смотрят. Я открываю рот, но не нахожу слов. А затем хлопает входная дверь — так резко, что дрожат металлические стены. По лестнице поднимаются тяжелые шаги.

— Господи, — испуганно шепчет Джули. Заталкивает нас в ванну в коридоре, шипит Норе: — Быстро гримируй его, — и захлопывает за нами дверь.

Нора возится со своей косметичкой и пытается заново нарумянить мою облезшую после дождя физиономию. Я прислушиваюсь к разговору внизу.

— Пап, что происходит? Зомби уже нашли?

— Еще нет, но найдут. Ты ничего не видела?