Книга Последний Страж - Джефф Грабб

— Вместе со всей его кровью, — напомнил Кхадгар.

— Вместе с кровью, — подтвердила женщина-полуорк. — Может быть, это был демон, не оставляющий следов.

— Магия так не работает, — возразил Кхадгар.

— Возможно, твоя магия и не работает, — парировала Гарона. — Но у других народов может быть по-другому. У старых шаманов орочьих кланов магия своя, а у магов-воителей, владеющих боевыми заклинаниями, — своя. Может быть, это какое-нибудь заклинание, о котором ты никогда не слышал.

— Нет, — решительно ответил Кхадгар. — Магия оставила бы хоть какой-нибудь след. На том месте, где было произнесено заклинание, всегда остается отпечаток заклинателя — остаточная энергия, которую я смог бы почувствовать, даже если бы и не смог опознать, что это такое. Единственными заклинателями в башне являемся мы с Медивхом. Это я знаю благодаря собственным чарам. И я проверил охранные заклятия. Медивх прав — они все в целости. Никто не смог бы проникнуть в башню незамеченным — ни магическим путем, ни каким-либо другим.

Гарона пожала плечами:

— Ноздесь же случаются всякие странные вещи, не так ли? Разве не может быть, что общепринятые правила здесь не работают?

Настала очередь Кхадгара пожимать плечами.

— Если это действительно так, то у нас значительно больше проблем, чем я предполагал.

За время работы над восстановлением библиотеки молодой маг и женщина-полуорк успели подружиться, и, когда он стоял, повернувшись;к ней спиной, или когда она скрывалась за стеллажами, ее голос казался ему почти человеческим. Но, тем не менее, Гарона по-прежнему настороженно относилась к его попыткам выяснить, кого именно она здесь представляет, и Кхадгар, со своей стороны, не терял бдительности. Он внимательно следил за тем, что она делает и какие вопросы задает.

Он пытался также следить за всеми ее контактами с внешним миром, вплоть до того, что окутал помещения для гостей собственной паутиной заклинаний, которые немедленно дали бы ему знать, если бы эмиссар покинула свою комнату или попыталась передать весточку наружу. Если бы это ей все же удалось, значит, в магии она сильнее Кхадгара. Вместо того чтобы приободриться от этой мысли, юноша лишь еще более занервничал. Может быть, она узнала, что хотела, и теперь использовала новые знания против хозяина башни?

Верная своему слову, Гарона подробно рассказывала юноше об орках. У Кхадгара понемногу складывалось представление о том, как с помощью силы и воинской доблести поддерживалась дисциплина в орочьих кланах. Эмиссар не скрывала своего мнения о различных кланах, лидеров которых она в основном считала безмозглыми болванами, думающими лишь о том, с кем бы еще подраться. Слушая описания многокланового народа орков — Орды, Кхадгар быстро понял, что это общество не отличалось стабильностью.

Наиболее крупный сегмент Орды составлял консервативный клан Кровавой Глазницы. Это была влиятельная община с богатой боевой историей; и клан был бы еще более влиятельным, если бы его умудренный годами вождь Килрогг Мертвый Глаз более бережно относился к своим воинам. Гарона объяснила, что в орочьей политике вожди с возрастом становятся все более прагматичными, что молодое поколение зачастую принимает за трусость. Килроггу уже пришлось прикончить троих своих сыновей, а также двух внуков, которые сочли, что смогли бы управлять кланом лучше него.

Клан, называвшийся Черная Скала, составлял еще одну большую часть Орды. Его лидером был Черная Рука, чьим основным качеством являлась способность втоптать в землю любого, кто стал бы претендовать на этот титул. От клана Черной Скалы уже откололся кусок, — «ему выбили зуб», по выражению Гароны, — и этот «зуб» так и назвал себя: Ухмылка Черного Зуба. Очаровательные названия!

Были и другие кланы: Молот Сумерек, находящий высшее наслаждение в разрушении, и Пылающий Клинок, у которого, судя по всему, вообще не было лидера — это было скорее некое самостийное анархическое сообщество внутри того хаоса, который представляла собой Орда. Существовали и более мелкие кланы, такие как Грабители Бурь, которыми управляли воины-маги. Кхадгар подозревал, что Гарона отчитывалась перед кем-то из Грабителей Бурь — хотя бы потому, что к ним у нее было меньше претензий, чем к остальным.

Кхадгар записывал все, что мог, и посылал свои заметки Лотару. В башню приходило все больше корреспонденции со всех краев Азерота — создавалось впечатление, что Орда начала выплескиваться из Черной Топи, распространяясь во всех направлениях. Орки, которых еще год назад считали не более чем слухами, теперь попадались повсюду, и Штормбургская крепость объявила осадное положение, чтобы бороться с подступающей угрозой. Кхадгар не делился с Гароной плохими новостями, но сообщал Лотару все мельчайшие факты, которые ему удавалось собрать, от вражды между отдельными кланами вплоть до их излюбленных цветов. Клан Черной Скалы, например, по каким-то причинам отдавал предпочтение красному цвету.

Кхадгар делал также попытки сообщать новости Медивху, но мага совершенно не интересовала обстановка в королевстве. Его беседы с Гароной становились все реже, и пару раз Кхадгар обнаружил, что Медивх покинул башню, не предупредив его. Даже находясь в башне, маг казался недосягаемым. Несколько раз Кхадгар натыкался на него, когда он сидел в одном из кресел в обсерватории и бездумно глядел в черную азеротскую ночь. Он был теперь более угрюмым и раздражительным, более склочным и ворчливым, чем прежде.

Его недовольное состояние духа не укрылось и от других обитателей башни. Мороуз, выходя из покоев хозяина, не раз посылал Кхадгару покорный взгляд, исполненный долготерпения мученика, А Гарона как-то раз даже сама заговорила об этом. Они тогда сидели, рассматривая «карты всех известных географам земель». А поскольку все эти карты делались в Штормбурге, они отличались прискорбной неполнотой, даже когда дело касалось Лордаэрона.

— Скажи, он всегда такой? — спросила она.

— У него часто меняется настроение. — Кхадгар попытался уйти от ответа.

— Это, конечно, так; но когда я впервые увидела его, он казался более живым, заинтересованным и уверенным в себе. А сейчас он какой-то…

— Рассеянный? — подсказал юноша.

— Одурманенный, — поправила Гарона, скривив рот в гримасе отвращения.

Кхадгар не мог не согласиться. Позднее, этим же вечером, он поднялся в обсерваторию и доложил магу о том, что в башню поступило большое количество писем с лиловыми печатями, и все просили о помощи.

— Орки — не демоны, — ответил маг. — Они состоят из плоти и крови, а следовательно, это забота воинов, а не чародеев.

— Но в письмах сообщают ужасные вещи, — настаивал Кхадгар. — Судя по всему, земли, прилегающие к Черной Топи, уже опустели, и беженцы потоками устремляются в Штормбург и другие крупные города Азерота. Их там здорово прижало.

— И поэтому они полагаются на то, что Страж тотчас же поспешит на выручку! Мало того что я сторожу башни Нижнего Потока, держу демонов в узде и пытаюсь исправить ошибки, допущенные этими дилетантами! Теперь я должен еще и спасать их от других рас? Может быть, в следующий раз меня попросят поддержать Азерот в торговых распрях с Лордаэроном? Подобные вопросы не должны нас заботить.