Книга Простые вещи, или Причинение справедливости - Павел Шмелев

— Ты владеешь инсайдерской информацией о специфике предстоящих торгов и о возможных конкурентах, так?

— Так.

— Также ты обладаешь профессиональными навыками участия в аукционе, и у тебя есть какая-то заготовка, которая, как ты надеешься, позволит тебе победить с очень большой долей вероятности. Верно?

Наталья кивнула. К чему он клонит?

— А ведь это деньги. Глупо не воспользоваться этим, — продолжал Мансур, — в твоих руках ключ к победе, фактически — госконтракт на… сколько там, кстати?

— Миллиард. А в перспективе — еще около трех. Или больше.

Маник замер, изумленно уставившись на Сапарову. На секунду он испытал иррациональное чувство, будто с ним заговорила пачка «мальборо».

— Во что ты ввязалась? Догадываешься, что в нашей стране бесхозных миллиардов не бывает? Размер суммы меняет дело в корне. Ты знаешь, на чью мозоль собираешься наступить?

— Знаю и желаю этого, Маник. Собственно, мозоль является одной из целей, — Наталья начала раздражаться. — Давай перейдем к сути. В чем твое предложение?

— Ладно, ладно, не злись, умоляю, — Висаитов поднял обе ладони, призывая к миру и согласию. — Я, собственно, вот что хотел сказать. Не хочешь строить сама — продай другому.

— Кому? Тебе?

Висаитов вздохнул и посмотрел на собеседницу так, как смотрит опытный олигофренопедагог на старательного ученика, окончательно запутавшегося между зеленым шаром и красным кубиком.

— Нет, не мне. Послушай, ты берешь людей за горло и не оставляешь им выхода. Это не гуманно и может подтолкнуть их к асимметричным шагам просто из жажды отмщения. С такой угрозой за спиной тебе будет некомфортно жить. Кому попало этот контракт продать невозможно, компаний, которые смогут его исполнить — единицы. И, в конце концов, — простым людям нужен мост, разве не так? Поэтому… продай тем, у кого и отняла.

— Я не учла такой возможности, Маник, — Наталья даже не старалась скрыть своего изумления. Определенно, ее старинный обожатель — голова, Чемберлен и умница. — Я правильно понимаю, что у тебя есть соображения?

— Ну конечно есть! Я уже проворачивал что-то подобное. Вот, слушай…

Висаитов сжато и четко обрисовал последующие шаги. Получалось, что он вступает в игру как партнер, а не как исполнитель. Наталья такому развитию событий обрадовалась, как ребенок. Она прекрасно понимала, что ненароком залезает в такие сферы деятельности, где ее знаний и опыта решительно не хватает, поэтому от помощи отказываться глупо. Маник внес в картину несколько необычных штрихов, радикально сместивших акценты. Сместивших настолько, что замысел Натальи, до беседы с Манником напоминавший тактику Куликовской битвы, превратился в отточенную стратегию операции «Багратион».

Расстались через час, договорившись — детали обсудят в рабочем порядке. Непосредственное участие в электронных торгах Наталья хотела взять на себя. Все остальное согласился осуществить Маник, в том числе и специфические задачи по дезинформации противника и психологическому давлению на него…

Глава 30

Марат Юрьев свои профессиональные амбиции культивировал, словно завзятый садовод экзотический сорт орхидей. В узком кругу позволял оценивать себя как журналиста справедливо, по достоинству: острое перо, щепетильность в подборе фактов, гражданская смелость и все такое, бла-бла-бла. Самому себе, так сказать, «глядя в зеркало» он признавался честно: желает «Русского Буккера», публикаций в «Коммерсанте», презентации своего шоу в «Крокус-сити холле». Вожделеет аккредитации для интервью первых лиц государства, миллионов посетителей страницы в Твиттере, возможности увидеть в записной книжке своего телефона фамилии Соловьев, Собчак и Латынина или, на худой конец, — Эрнст, Михалков или Венедиктов. Хочет, говоря по чести, то ли конституции, то ли осетрины с хреном. Но лучше — осетрины.

Нельзя сказать, что у него совсем не существовало принципов. Таковые имелись — маленькие, но хорошие, твердые. Не бить женщин, подавать старушкам у гипермаркета, не пробовать кокс, не ругать Президента. А присвоить чужой материал, подставить коллеге подножку, утаить от редакции кое-какие факты, придержать новость, пусть и в ущерб социальной пользе, но во благо своей карьеры — это не принципы, это завсегда и со всем нашим уважением. Таково жизненное кредо, «завсегда». Журналюги, которые стадом бегут переводить бабушек через дорогу, кропают статьи о протекающих водопроводах и «зажатых» ветеранам квартирах — суть жалкие щелкоперы, унылые креветки, «бесперспективняк». Но… пусть их. Кто-то и такие крошки со стола должен подбирать. А ему бы кровавый теракт, утонувший теплоход, миллиардные хищения! Подойдут и грязные истории с детским насилием, массовые отравления в интернатах и домах престарелых или, на худой конец…

Тренькнул смартфон. Марат аккуратно пристроил только что раскуренную гондурасскую Rocky Patel на краешек хрустальной пепельницы размером с тазик для варенья, близоруко прищурился на экранчик. Пришла непонятная СМС. Номер неизвестен, и даже не местный. Почитаем.

«Марат, приветствую! Меня вы не знаете, но я наслышан про вас. Хочу предложить информацию для журналистского расследования. Обещаю, что материал будет резонансный. Взамен ничего не прошу. Следующей СМС я пришлю название вашего нового почтового ящика и пароль к нему. С уважением и надеждой на сотрудничество. Hopkins».

Интрига, однако. По роду деятельности Марат разных встречал. Хронических неудачников, сумасшедших изобретателей (с чертежами вечного двигателя), жертв политических заговоров, хранителей тайных сокровищ (с подробными картами клада), матерей-одиночек, родивших от знаменитостей (с фотографиями потомства). Среди этой шизофренической чепухи нет-нет, да и попадались жемчужины. Юрьев, покряхтев — никак не получалось избавиться от привычки кокетничать даже перед самим собой, а ведь здоровьем похвастать мог отменным — выбрался из кресла и направился на кухню. Там лучше думалось, да и ноутбук почему-то работал шустрее рядом с баночкой дижонской горчицы. Может, они симпатизируют друг другу? По дороге пришло еще одно сообщение, вероятно, обещанный доступ к почте. Активировал почтового клиента, ввел пароль. Ага, письмо. Прочитал, хмыкнул.

«Марат, прошу решить и ответить сегодня. Я обладаю информацией о гигантских доходах одного из членов правительства Излучинской области. Речь идет о К. В. Нестерюке. Эти доходы Нестерюк скрывает, поскольку суммы космические и получены преступным путем. Вы меня не знаете меня, поэтому вам понадобятся убедительные доказательства. Они будут. Но сначала ответьте на два вопроса. Первый — вас интересует этот материал? Второй — если я предоставлю факты, готовы ли вы следовать моему сценарию? Hopkins».

Юрьев обладал несомненным журналистским даром, и с удовлетворением осознавал это. Расчетливый авантюрист — так он характеризовал себя. Оксюморон? Возможно. Однако авантюризм — жизненно необходимое для журналиста качество — лишь один из оттенков стиля художника, оттенок благородный, спору нет, но недостаточный. Добытые с риском для карьеры или даже жизни эксклюзивные материалы, а также гражданская смелость, воля к победе, готовность противостоять сильным мира сего — ничто без точного расчета. Расчетливость — суть профессиональный инструмент, коим пренебрегать никак невозможно. А еще — интуиция. У Марата она выработалась, что нюх на трюфеля у правильно воспитанного спаниеля. И сейчас эта интуиция била в колокола — не упусти, соглашайся, хватай удачу! Аккуратно, бережно, не помни ей шерстку, но хватай крепко!