Книга Хозяйка жизни, или Вендетта по-русски - Марина Крамер

– Ясно, – эхом отозвался Егорка, беря материнскую руку и прижимаясь к ней щекой. – Мамуль… а ты точно вернешься?

– Егор! Хватит! Это уже переходит все границы. Если я сказала, что вернусь, то это так и будет. Наковальня свое слово держит! – Выпалив последнюю фразу, Марина осеклась и закрыла рот рукой. Вот уже три года она не вспоминала об этом, как не вспоминала и о другом своем прозвище – Черная вдова. – Ну, это так, к слову, – объяснила она удивленному сыну и постаралась переключить его на другое: – Сделай-ка доброе дело, включи чайник, я бы кофе выпила на дорожку и сигаретку выкурила.

Егорка резво поднялся с колен и побежал в кухню, а Марина перевела дух и вытерла ладонью ставший почему-то влажным лоб.

«Как это Женька говорил – руки помнят? Ну, в моем случае – мозги включились…»

– …Мадам, а что вам в принципе делать в этом захолустье? Такая женщина должна в столице достопримечательности осматривать, а не лететь к черту на кулички.

– Куда? – вздернула брови Марина, не зная, как отделаться от непрошеного собеседника, и он захохотал:

– Шучу! У нас тоже много прекрасных мест.

Сосед оказался навязчивым, ему было скучно, а потому он решил скоротать время полета в беседах с привлекательной женщиной. Первым делом он выяснил, где она так хорошо и без акцента научилась говорить по-русски, и Коваль неохотно призналась, что не коренная англичанка, а эмигрантка.

– Кстати, с чего вы взяли, что я вообще иностранка? – поинтересовалась она, и сосед, улыбнувшись, пояснил, что проходил регистрацию вслед за ней, видел ее паспорт.

Пассажиров в первом салоне было немного, и Марине волей-неволей пришлось поддерживать беседу. Оказалось, что этот юркий, суетливый на вид мужичок чуть за пятьдесят является владельцем всех автозаправочных станций в ее родном городе и возвращается домой из деловой поездки в Москву. Все бы ничего – он был образован, интересно рассказывал, но был очень уж самовлюблен и уверен, что окружающие тоже должны разделять это чувство. В душе у Коваль вскипало раздражение – лет пять назад подобная разговорчивость могла бы выйти коммерсу боком: уж кто-кто, а Наковальня мигом развела бы его на деньги. Причем на немалые.

Когда Валентин – так его звали – перешел на перечисление материальных благ, которые приобрел за три года «непосильного труда», Марина откровенно зевнула и с милой улыбкой попросила его пересесть в соседнее кресло, чтобы дать ей возможность вздремнуть. Валентин оживился:

– Да, конечно, отдыхайте, Мэриэнн, а после я расскажу вам, что могу предложить у нас в городе – ну там, что посмотреть, в какие рестораны сходить. Кстати, могу даже предложить себя в качестве экскурсовода.

«Ага, вот только этого мне и не хватало! Чтобы приподнявшийся с колен коммерс сопровождал по городу Наковальню! – с сарказмом подумала Марина, закрывая глаза. – Это ж курам на смех! Вот бы Хохол повеселился…»

Воспоминание о Женьке испортило настроение – Марина представила, как он сейчас лежит на нарах в душной камере, в окружении толпы чужих людей, в вони и смраде маленького помещения с плохой вентиляцией. А мог бы быть с ней, лежать в шезлонге на берегу моря, а ночами…

Об этом думать было еще больнее – память услужливо подсовывала только самые прекрасные моменты их жизни, отсекая ругань и прочие неприятности. Их купания в бассейне, поездки в парк, прогулки втроем с сыном по набережной, посиделки в ресторане. Дни рождения, праздники и прочие маленькие радости в виде букета цветов в выходной с утра – все то, что так мало ценится в будничной жизни и становится таким значимым, когда исчезает.

«Мальчик мой, прости меня, если можешь, я все сделаю, чтобы вернуть тебя… Я не остановлюсь ни перед чем, ты ведь меня знаешь».

– …Мэриэнн, вы не боитесь проспать? – Валентин легонько тряс ее за плечо, и Марина резко села, моментально приходя в себя.

– Спасибо.

«Господи, убери от меня этого придурка, пока я всерьез не разозлилась!»

– Если хотите, я довезу вас в город – за мной придет машина.

«Было время, когда моя машина подходила прямо к трапу», – усмехнулась Коваль про себя, а вслух вежливо отказалась.

Лицо коммерса стало недовольным – видимо, не привык, чтобы ему отказывали, но Марину это совершенно не волновало.

Едва оказавшись на бетонных плитах аэропорта, Коваль с трудом сдержала слезы – здесь практически ничего не изменилось. То же здание с высоким шпилем и огромными стеклянными витражами, тот же лесок вокруг. Сердце сжалось, стало трудно дышать, но надо было делать вид, что все в порядке. Тяжело вздохнув, Марина направилась к зданию аэропорта.

Такси она взяла сразу, согласившись на названную сумму, и попросила отвезти ее в гостиничный комплекс на берегу. С ним было связано много воспоминаний, но где в этом городе не было таких мест?

«Сейчас приму душ, посплю… и поеду к Ветке. Да, к ней – потому что одной мне здесь не справиться. Хорошо бы, конечно, чтобы Беса не оказалось, но ладно – все равно узнает рано или поздно».

Она с интересом смотрела в окно, подмечая малейшие изменения в облике города, с удивлением отметила большое количество дорогих машин. Город стал чище, как-то ярче, появилось много современных зданий, даже несколько «высоток» в самом центре – почти таких, как в Москве. И вдруг в глаза бросился огромный рекламный щит – с него улыбался, чуть прищурив левый глаз, Гриша Бес… Она ахнула вслух, и водитель, скосив в зеркало глаза, пояснил:

– От выборов осталось. Мэр города теперь, а раньше бандюга был, говорят.

– Как же получилось, что раньше бандит, а теперь мэр?

– А так – деньги. Регион небогатый, предприятия почти не работают, комбинат только и держится, потому что новый мэр в него вложился. В городе работы почти нет – только у него, у Орлова этого, и куда деваться? Только он и занимается рабочими местами – стройки видите? – кивнув неопределенно в окно, спросил водитель. – У него и строительная корпорация, и все рестораны почти, супермаркеты, клубы ночные… – «Ага, то есть все, что раньше было моим, – уточнила Марина про себя. – Вот сука!» – Ну, замазал деньгами всем глаза – благотворительность, спорт, дети. Сам парнишку взял из интерната. Ну, народ и пошел, как стадо за пастухом, – водитель скривился. – Никто не подумал – откуда деньги, что за ними стоит. Скупил все Григорий Андреевич, теперь полновластный хозяин: хочет – казнит, хочет – помилует.

– И что чаще?

– Ну, он еще всего два месяца мэрствует, пока непонятно.

«Н-да, высоко взлетел родственник… Пошел напролом, теперь единоличный владелец всего и вся. Ну, тем лучше для меня – поможет, не отвертится. А уж если намекнуть, что я планирую возвращение, так и вовсе – ему разве это нужно? Конечно, нет – иметь меня под боком всегда было делом хлопотным».

Поселок заметно разросся, появилось множество добротных коттеджей, несколько новых улиц. Она даже не сразу узнала прежний «Парадиз», в котором прожила много лет. А вот и дом Беса, все так же похожий на готический замок – тот же забор, те же башенки на воротах. И те же волки на цепях, зашедшиеся визгом от шума подъехавшей машины. Из башенки сразу высунулся охранник, и Марина, выйдя из такси, крикнула: