Книга Вихрь любви - Мейр Ансворт

Нависшие над вершиной утеса свинцовые облака придавали зелени какой-то особый, яркий цвет. Надо пройти на тот берег озера, где скалы нависают над водой. Нона, легко перепрыгивая через ручейки, через заросли вереска и можжевельника, устремилась туда. До укрытия она добралась как раз вовремя — через мгновение разразилась гроза. Молнии зигзагами прорезали зловещие, черные тучи, раскаты грома были похожи на пушечные выстрелы. Нона спряталась под скалой и смотрела на сплошную завесу дождя перед собой. Нельзя сказать, что она была напугана, скорее возбуждена. Раскат следовал за раскатом. Казалось, это буйство природы будет длиться вечно.

Скоро дождь прекратился, а раскаты грома слышались уже вдалеке. Из укрытий повылезали овцы, на озере появились чуть заметные круги: это снова из глубины поднялись рыбы, начав охоту за мухами. Вокруг воцарился покой, нарушаемый лишь пением птиц да шепотом ветра в камышах.

Когда засияло солнце, она вынула из футляра кроту и провела смычком по струнам. Нона заиграла нежную, печальную мелодию. Эхо отражалось от скал, инструмент то рыдал, то шептал, то выводил трели. Музыка казалась естественной частью всего, что ее окружало. Она была наедине с кротой и горами.

Наедине? А кто это пробирается через болото? Нона отложила кроту. Сквозь поднимающуюся дымку тумана она разглядела призрачную фигуру, напоминавшую… Нона вскочила. Конечно же это Джулиан! Он шел к ней, размахивая руками. Она побежала навстречу, внезапно вспомнив о трясине, коварной к чужакам! Жестами и криками она постепенно вывела его на безопасный берег озера.

— Джулиан! Это действительно ты? — Она радостно протянула к нему руки.

Он взял их, но не обнял ее. Его любовь к ней была слишком драгоценным даром, и он опасался спешкой вспугнуть ее. Он стоял и ждал, а она сама обняла его и подняла к нему лицо. Только тогда он нежно обнял ее и поцеловал в губы.

Наконец она, отстранившись, спросила:

— Но какими судьбами? Что произошло?

— Идем! — Джулиан подвел ее к скале и, поглядев на воду, спросил: — Озеро больше не золотое? Цветы отцвели?

Кивнув, Нона спросила:

— А как же Кора?

— Я свободен! Она разорвала нашу помолвку!

— О, Джулиан!

— Я старался забыть тебя! Долго размышлял, честно ли будет снова появиться в твоей жизни? Я хотел забыть о прошлом, но временами все чаще чувствовал, что должен выяснить, не изменились ли наши отношения…

— Джулиан, дорогой, они все те же, все те же… — Она приложила его ладонь к своей щеке.

— А фермер?

— Ты имеешь в виду Мэттью? — Нона помолчала.

Он просил меня стать его женой, а я все думала и думала, не зная, как поступить…

— Ты его любишь?

Нона покачала головой:

— Нет… теперь я понимаю, что не люблю. Я совершенно уверена в этом!

— А он? Он тебя любит?

Она задумалась, глядя на озеро.

— Не думаю, что он будет долго горевать обо мне. Ханна, конечно, не любит его, но иногда она оказывается права. Так вот, она говорит, что девушка с фермы Гуэрн будет ему хорошей женой.

Джулиан улыбнулся:

— Ваша Ханна очень мудрая женщина!

Нона рассказала Джулиану о примирении отца с Мэттью, о продаже фермы, о своей помощи отцу в его делах.

— Его не расстроит мое появление? Похоже, он хотел бы иметь зятем фермера?

— Ты понравился отцу. Вы же много говорили с ним в Лондоне. Помнишь?

— Ты выйдешь за меня замуж, Нона? — Он коснулся губами ее волос.

— Да! — Нона просияла.

Внезапно его взгляд упал на кроту.

— Твоя скрипка еще звучит?

— Конечно!

Он протянул ей кроту и смычок. Мгновение спустя на него обрушился каскад веселых мелодий. Нона играла, раскачиваясь в такт музыки.

— Ты еще будешь и танцевать! — пообещал он. — А я накуплю тебе красивых платьев!

— И Шляпку с вишенками!

— И кружевной зонтик!

Их веселый смех раздавался по всей округе. Вдруг оба стали серьезными.

— Твоя мама… Она не одобрит твой выбор! Она считает, что я не твоего круга!

— Мама знает, что я поехал сюда. Она ничего не сказала. Не всегда можно догадаться, о чем она думает, но у меня сложилось впечатление, что она… довольна.

Нона сделала большие глаза:

— Довольна? Мной?

— А почему нет? — Он поцеловал ее. — Пойдем, Нона, нам пора спускаться. Я должен вернуться в гостиницу, где остановился вчера вечером.

Они дошли до края болота, и Джулиан показал Ноне, где он прятался во время грозы. Потом они долго стояли и молча смотрели на виднеющиеся вдали трубы Пенгоррана.

— Смотри! Вон крыша коттеджа… нашего коттеджа…

Джулиан обнял Нону за плечи.

— А я увезу тебя от всего этого… заставлю жить в городе… вдали от гор… слушать уличные крики вместо птичьего пения… А вечный лондонский туман?

Нона повернулась, и ее лицо светилось счастьем.

— Джулиан! С тобой я буду счастлива жить и в…

— Шалаше, — подсказал он.

— Да, в шалаше! — с готовностью подтвердила она.

Он засмеялся:

— Я не могу просить тебя об этом, но, вероятно, первые несколько лет нам придется провести в Лондоне. А у тебя крепкие деревенские корни. Я понимаю, это равносильно тому, что посадить птицу в клетку. Тебе будет некуда убежать, разве что в парк, который на самом деле та же мостовая, но с травой и пыльными деревьями.

— Джулиан! Мой Джулиан! Неужели ты еще не понял? Конечно, я люблю Крейглас, люблю горы. Это ведь часть моей жизни. Мне везде будет не хватать их, но тебя я люблю больше! Ради тебя я брошу все! Ах, Джулиан, твоя мама скажет, что я молода и неразумна!

Он крепко обнял ее и прижался лицом к ее лицу.

— Мне это не кажется неразумным! Когда-нибудь мы вернемся. Врач со своей женой, усталые, нуждающиеся в покое. И снова поселимся в коттедже, будем взбираться на Крейглас, и ты будешь играть мне на кроте… веселые и грустные песни! Мы приедем, когда озеро окрасится золотом, сядем на берегу и будем вспоминать…

Он долго целовал ее, потом взял за руку, и они вместе начали спускаться к Пенгоррану, залитому лучами заходящего солнца.