Книга Остров пропавших душ - Ник Пиццолатто

После того как приступ закончился, мне понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя. Все лицо у меня было мокрым от слез и соплей. Я взглянул на девушку и понял, что она увидела, как я испугался.

Тыльной стороной руки я вытер рот, но крови не заметил.

– К чему все это? – прохрипел я. Мой голос звучал, как голос старика, который прополоскал горло жидкостью для прочистки труб. – Я спрашиваю, к чему все это? А?

– Прекрати. Просто не оставляй нас, приятель. Я не могу… – Рокки вытерла лицо и еще сильнее сжала мою руку. А потом отпустила ее.

– О Господи!

– А ты не хочешь сходить к доктору? – нервно спросила девушка, поглаживая пальцами одной руки ладонь второй.

– А тебе что, нужен синоптик, чтобы понять, что идет дождь?

– Но ведь ты же болен. Согласен? Я знаю, что ты не хочешь, чтобы я напоминала тебе об этом. Но ведь ты ничего не делаешь со своим здоровьем. Просто пьешь. И куришь.

– То, чем я болею… От этого не излечиваются.

– Рой… – Выражение ее лица стало медленно меняться, как у ребенка, до которого, наконец, дошел весь смысл плохих новостей. – Тогда, в Оранже. Я, я… – Теперь она действительно очень сильно заикалась, и зажала рот двумя руками.

– Успокойся. С тобой все в порядке. Никому не придет в голову связать это с тобой. А от пистолета я давно избавился.

Рокки посмотрела на свои колени и опять расплакалась. Правда, сейчас ее рыдания звучали более жалостливо.

– Послушай. Плюнь, разотри и забудь. Это уже не вернется. Единственный человек, с которым ты должна все это утрясти, это ты сама.

– Я так… – Рокки покачала головой. – Он все время говорил мне, что это моя собственная вина… – На ее лице появилось выражение безграничного горя, и она стала похожа на маленькую девочку, а я почувствовал, насколько она сама себя ненавидит.

– Я уверен, что он заслужил это. Ты меня понимаешь. Не сомневаюсь. Если бы ты рассказала мне, что там происходило, то я, может быть, сделал бы это сам. Но сейчас это не важно. Все кончено. Тебе надо об этом просто забыть.

Я встал и помог ей подняться. И когда я обнял ее за плечо, она положила мне голову на грудь и расплакалась.

– Так всегда бывает. Не принимай это близко к сердцу. Просто попытайся выговориться. Но не говори того, чего не хочешь. Если чего-то не складывается, то и бог с ним.

Рокки изо всех сил обняла меня. В ее руках ощущалась гибкая сила.

– Рой, а ты веришь в ад?

– Нет, – ответил я. – Хотя на земле он вполне возможен.

– Я должна забрать Тиффани. Мне надо?..

– Я разберусь с Нэнси. Единственное, почему они еще никого не вызвали, это потому, что они очень любят Тиф…

– Я знаю. Действительно. Именно об этом я и думала, Рой, когда я… Я хочу сказать, что видела их всех и поняла, что они никогда не допустят, чтобы с Тиффани что-то случилось, или…

– Этого делать нельзя.

– Да, я знаю.

Колени Рокки задрожали, и я усадил ее на стул. Ей все еще надо было выговориться.

– Расскажи мне о нем.

– Нет, я не хочу, – покачала она головой.

Несколько минут я размышлял.

– Она ведь не твоя сестра, правда?

Она бросила на меня сумасшедший взгляд, а потом наклонила голову и разрыдалась.

– Успокойся, – сказал я. – Все в порядке.

– И я бросила ее. Оставила.

На это мне сказать было нечего, поэтому я сидел и ждал, пока она успокоится. Я ждал, потирая грудь.

Когда Рокки заговорила, голос звучал тихо, и в нем появилась какая-то сдержанность:

– Случилось так, что я заболела. А ее не было, то есть матери. Иногда она уезжала на пару дней, чтобы обслужить какую-нибудь конференцию, конвенцию или еще какое-нибудь сборище. Ну вот. Так что ее не было. А у меня начался грипп из-за того, что я провела почти всю ночь у этого гребаного перехода. Но это другая история. Когда я добралась домой, у меня поднялась температура, и мне пришлось лечь в постель. В доме были только я и Гэри, поэтому он перетащил телик ко мне в комнату. Помню, я еще подумала, как это здорово с его стороны. Лекарств у нас никаких не было, а он все время отхлебывал из бутылки. Он сказал, что это помогает, если болеешь. Сказал, что его мать давала ему и его братьям немножко виски, когда у них была температура. Так вот, он сидел со мной, смотрел телевизор, и время от времени потихоньку подливал мне в одноразовый стаканчик. И через какое-то время мне стало лучше, то есть я стала чувствовать себя счастливее, и меня уже не волновало то, что я больна. А он рассказывал всякие шутки, и мы смеялись над тем, что показывали по телику. В комнате было почти темно – только экран телевизора и пара свечей, а он сидел в кровати рядом со мной, и мне было все равно, потому что счастье переполняло меня. Он был очень толстый, поэтому кровать вроде как провалилась, и я скатилась прямо к нему. А потом, не знаю, было уже поздно, и я вроде бы проснулась, хотя вроде бы и не спала. Я не знаю, как это все произошло. Но я проснулась, когда все это уже происходило. Он уже был сверху меня. – Она смущенно покачала головой, как будто это была чужая история. – Он был такой толстый. Мне просто нечем было дышать. А на плечах у него было что-то вроде сыпи, такие большие красные пятна, и вонял он, как крабовое мясо, – тиной.

Я подумал о тех вещах, которые невозможно пережить, даже если они тебя и не убивают физически.

– Короче, – продолжала Рокки, – когда мать вернулась… я не знаю, но мне кажется, что он что-то ей рассказал. Сказал, что во всем виновата я, или что-то в этом роде. Ее отношение ко мне изменилось. А мне хотелось визжать каждый раз, когда я его видела. Я не понимала, что случилось. И не знала, что происходит. У меня стал расти живот, а потом мать пропала. А потом Гэри говорил, что в этом нет ничего плохого. Что он получит алименты от штата. – Рокки оперлась подбородком на руку. – И, наконец, живот стал у меня таким большим, что я больше не могла выходить из дома. В конце концов он соизволил отвезти меня в больницу.

– Отправляйся к себе, – наклонился я к ней, – прими ванну или что-то в этом роде. Расслабься, отключись от всего и приди, наконец, в себя. Приведи мысли в порядок. То, что было, закончилось навсегда.

– А что ты…

– Я останусь у себя. У меня тоже была непростая ночь. Утром я переговорю с Нэнси. К тому времени я что-нибудь придумаю. Но здесь нам оставаться больше нельзя. Придется уезжать.

– Хорошо, хорошо. Мне очень жаль.

– Брось.

– Мне очень жаль, что я заставила тебя выслушать все эти мерзости.

Я открыл дверь, и Рокки собралась идти, но замерла на пороге, увидев мотоцикл Трэя на парковке. Она через плечо посмотрела на меня, но ничего не сказала. Я с порога смотрел, как она вошла в свою комнату – и остановилась еще раз. Посмотрела на меня, как будто я мог куда-то исчезнуть, а затем закрыла за собой дверь.