Книга Охотники на троллей - Гильермо Дель Торо

Червячники были такими жирными, что могли перекатываться как валуны. Таким способом они достигали впечатляющей скорости, я вряд ли когда-нибудь позабуду, как мчался по улице Джефферсона с Джеком, Моргунчиком и АРРРХ!!! преследуя серый пузырь, сбивающий на своем пути почтовые ящики, дорожные знаки и пожарный гидрант. Я прорвался через струю воды и метнул Клинок Клэр как дротик. Меч погрузился в спину Червячника, и тот откатился, смяв раскинутыми лапами две машины. На следующее утро повреждения спишут на неосторожного водителя, скрывшегося с места происшествия. Только мы, охотники, знали правду.

Мы пытались запугать Червячников, чтобы те выдали место, где скрывается Гунмар. Они высмеяли нас даже в предсмертном дыхании. С помощью нюха АРРРХ!!! и астролябии Джека мы мотались от моста к мосту, пытаясь угадать тайный проход в логово Гумм-Гуммов. Каждая дверь вела нас по канализационным трубам и давным-давно позабытым пещерам, но рано или поздно мы снова оказывались на окраине Сан-Бернардино, гоняясь за очередным поганым троллем.

Утро вторника настало слишком быстро, и мне стало тошно. Я брел по разукрашенным красной и белой гофрированной бумагой коридорам и в спортзале отказался лезть по канату, сославшись на боли в мышцах. Таб не сказал ни слова в мою защиту, а тренер Лоуренс написал на меня жалобу. Я таскал этот бесполезный листок бумаги с собой, даже на репетицию, где не мог ничего внятно сказать от изнеможения. Миссис Лич не оставалось ничего другого, как вызвать Стива, да и я все равно был уверен, что Клэр предпочитает его. Со смесью облегчения и сожаления я упал на стул, успокаивая себя тем, что должен скрывать свои умения. Еще несколько часов, и я их покажу.

Кровяшки – самые мелкие тролли во вселенной. Эти легендарные надоеды, на которых жаловались еще шумерскими пиктограммами и египетскими иероглифами, были не больше комаров и питались детьми, слишком долго заигравшимися на улице. Кровяшки вцеплялись им в волосы как вши и зарывались в кожу головы, вызывая болезнь.

Мы следовали указаниям астролябии Джека до их последних охотничьих угодий – местного приюта.

Джек смазывал вонючей мазью верхнюю губу всех детей с температурой, на которых мы натыкались. От этой мази появлялась потребность опорожниться, мы скрылись в коридоре, как только первый ребенок вышел в туалет. Потом мы вбежали внутрь, и Джек велел мне лезть в унитаз. Я беспрекословно подчинился, пока рука не погрузилась в воду по плечо. И я нащупал там какой-то затор, повозился с ним с минуту и вытащил комок белых крохотных троллей, вцепившихся друг в друга когтями и зубами. Кровяшкам требовалось немного подрасти, прежде чем выскочить наружу.

Неприятный улов, это уж точно, но убивать их довольно легко. Машина сержанта Галагера подкралась как раз когда мы уходили. В подсветке приборной панели я различил контуры его лица, он осушал последнюю из, вероятно, многих чашек кофе. Собственными глазами увидев на свалке АРРРХ!!! он, без сомнения, засомневался в своем рассудке, но все же должен был защищать горожан. И вот он, как и я, всю ночь на ногах и делает то, что считает правильным. Я думал о нем, когда мы, охотники на троллей, провели следующие несколько часов, сжигая желчные пузыри за пустым складом.

Среда пришла своим чередом, хотя я едва ли смог бы ответить, какой сегодня день недели, если бы меня спросили. Единственное, что я подсчитывал, так это все бо́льшее число отсутствующих в каждом классе учеников. Хотя я и пренебрегал математикой миссис Пинктон, но произвел собственные вычисления, сложив пустующие парты. На репетиции пьесы – все то же самое. Где наш Меркурио? Где брат Джованни?

А затем снова быстро настала ночь. Познакомьтесь с Дзунннами – их грязные мешки с развязанными тесемками говорят сами за себя. Они явились за детьми для Гунмара, ясно как божий день. Дзуннны дрались командой, наскакивая на нас с сомкнутыми руками, как игроки в регби, они носили одинаковые комбинезоны в красно-зеленую полоску и шлемы, сделанные из черепов троллей побольше. Довольно грозное зрелище, должен признаться, но их техника наскочи-и-ударь не могла сравниться с четырьмя разящими мечами, несколькими десятками щупалец-хлыстов и выходцем из семьи АРРРХ!!!ов, набравшейся сил после трехразового питания кошками. Даже проигрывая, Дзуннны запевали свою минорную боевую песню. В противовес я стал выкрикивать строки Шекспира, которые неожиданно приходили мне в голову.

– Чтоб мерку снять для будущей могилы, погань!

И мякотки отсечены.

– Твои глаза опасней для меня, чем двадцать их мечей!

И отсечена пара рук.

– Светильники померкли перед нею!

И отсечена голова, все еще в шлеме.

Никогда еще охотники на троллей не убивали так стильно. Даже мои спутники поразились. Вскоре отряда Дзунннов больше не существовало, и мы провели остаток ночи в очередных бесплодных поисках Гумм-Гуммов. Не раз нам приходилось избегать проницательного взгляда сержанта Галагера. Он был везде и всюду, это произвело на меня впечатление. Он явно хотел помочь. Но даже у героев есть ограничения. Это не его битва.

30

Когда мы добрались до дома, я не обратил внимание на звуки и свечение телевизора. Упаковал ланч для Джека, как делал каждое утро, перед тем как пару часов поспать, но потом обнаружил его прилипшим к телевизору. Поначалу я не разобрал мутное и дрожащее изображение, но затем узнал троллей, и не просто троллей.

Изображение стабилизировалось, и я увидел Моргунчика и АРРРХ!!! стоящих на кухне с заляпанными арахисовым маслом лицами. Потом я услышал людские голоса. Свой голос. Голос Таба. У меня закружилась голова, мне хотелось схватиться за что-нибудь, чтобы не упасть. Но ничего не оказалось под рукой, я пошатнулся и увидел провода, ведущие от телевизора к плюшевому мишке – скрытой камере, о которой я совершенно забыл.

На диване сидел папа, в полном ступоре, и это означало, что он смотрит уже несколько часов.

Джеку не нужно было ничего говорить: он забыл дать папе шмуфа. Упакованный ланч выпал из моей руки, зашуршав бумагой. Шум вывел папу из транса, и с болезненной медлительностью он потянулся к плюшевому мишке. Зернистое изображение моргнуло и сменилось видеоизображением сержанта Галагера с запавшими глазами, он отказывался подтвердить, что пропали еще четверо детей.

– Человека нельзя считать пропавшим, пока не пройдет двадцать четыре часа, – сказал он.

– Учитывая эти исчезновения, – спросил репортер, – будет ли фестиваль Палой листвы отменен впервые в истории Сан-Бернардино?

– Конечно же нет, – без всяких эмоций ответил Галагер. – Нет причин для паники.

Перед тем как повернуться к нам, папа глотнул воздуха.

– Наше сообщество должно сплотиться, – произнес Галагер из телевизора.

Папа встал. Пружины дивана скрипнули. Он был намного выше Джека.

– Перед лицом проблем мы должны показать свое единство, – настаивал Галагер. Папа сделал один единственный шаг. Его глаза наполнились слезами смятения. Джек за моей спиной словно прирос к полу.