Книга Прокляты и забыты. Отверженные Герои СССР - Владимир Конев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1 июля 1959 г. в Президиуме Верховного Совета СССР подписывается Указ о лишении Н.Ф. Кульбы звания Героя Советского Союза, орденов Ленина и Красной Звезды.
Заключенного информируют о принятом решении.
Литература
Карточка на Героя Советского Союза Н.Ф. Кульбу и другие материалы ГУК МО РФ.
(15.12.1916- 8.04.1992)
Родился в ауле Псыж ныне Прикубанского района Карачаево-Черкесской автономной области в семье крестьянина. Абадзинец. С 1934 г. круглый сирота. Окончил Черкесскую начальную школу крестьянской молодежи, в 1937 г. — в Эркен-Шахаре курсы трактористов и работал по полученной специальности в колхозе «Шыными». В Красной Армии с 1937 г. Подносчик патронов в 300-м сп, красноармеец. Комсомолец.
Участник освободительного похода 1939 г. в Западную Белоруссию и советско-финляндской войны 1939–1940 гг. Наводчик станкового пулемета 300-го сп (7-я сд Северо-Западный фронт), отличился в бою при взятии Выборга. Звание Героя Советского Союза присвоено 11 апреля 1940 г.
С августа 1940 г. — курсант Минского кавалерийского училища.
Участник Великой Отечественной войны с июня 1941 г. В марте 1942 г. по болезни демобилизован. Остался на оккупированной территории, из-за чего по освобождении был осужден и 8 марта 1950 г. лишен звания Героя Советского Союза.
Указом ПВС СССР от 2 августа 1972 г. Указ о лишении его звания Героя Советского Союза был отменен.
Награжден орденами Ленина (1940), Отечественной войны I ст. (1985), медалями.
И ОДИН В ПОЛЕ ВОИН
Один из участков фронта советско-финляндской войны. Начало марта 1940 г. Около двух часов ночи прозвучала команда «Подъем!». Растянувшись в цепи,
роты пошли на сближение с врагом. Лютый мороз подкреплялся злым ветром с Ладожского озера. На Замахшяри полушубок, сибирские пимы, теплая шапка-ушанка. Поверх маскхалат. Он бежит налегке. Санки с «максимом», снайперской винтовкой и восемью коробками с пулеметными лентами тянет крупная мохнатая кавказская овчарка Рекс. Снайперская винтовка на память о друге-земляке, которого ранила финская «кукушка». Кунижев со своим пулеметом должен выдвинуться на правый фланг, чтобы огнем прикрыть атаку стрелков.
Пошел снег. Крупный, хлопьями. Ничего не вй^'но, но команды остановиться нет; Замахшяри поднял наушники, услышал позади какие-то взрывы. Огляделся. Второго и третьего номеров рядом не видно. Отстали? Догонят! Прислушался… Ага, неподалеку, кажется, голоса. Двинулся на них и замер. Говор явно не русский. Укрылся у ближайшего дерева.
Чуть посветлело. Недалеко на полянке какое-то сооружение. Блиндаж? Великоват… Наблюдательный пункт? Похоже. Вниз ведут ступени. Рядом утоптанная площадка. Тусклый свет и люди в маскхалатах. Сколько? Поди разбери, снег сыплет и сыплет. Слышен временами многоголосый глухой говор. А вот постоянно говорит только один, высокий, худой. Водит рукой по стене, как учитель по карте на уроке. То, что это враги, сомнений уже не вызывало. Что же делать? Отползти по своим же следам? Но он же боец, и у него пулемет почти с тремя тысячами патронов. Рядом полузанесенный снегом окоп. Замахшяри перебирается туда, устанавливает пулемет. Выпряг Рекса, почесал за ухом, шепнул: «Домой!». Пес скрылся в белой мгле.
— Меня смущала только одна мысль, — рассказывал Замахшяри Османович, — сразу открыть огонь или подождать начала нашей атаки. Решил стрелять немедля. Пока атаку ждешь, могут и обнаружить. А сейчас и врагу урон, и уйти можно успеть — снегопад укроет. Первой же очередью снял часового, что маячил невдалеке. Туг же перенес огонь по тем, на площадке. Пулемет работал безотказно. Две ленты выпустил, прислушался — тишина гробовая. Винтовку в руки — и к площадке. Чего пошел, сам не знаю. Уходить бы надо, а тут любопытство — на свою «работу» посмотреть захотелось. Подхожу — вокруг убитые. Один финн зашевелился. Толкнул его стволом винтовки: вставай, мол, пошли. Финн руки вверх и спиной ко мне повернулся. Я со стены пару карт содрал, понимаю, что к чему, в нашем штабе пригодятся. Командую пленному: шагай! И вижу на нем штаны с лампасами, значит важная птица. Как и думал, след саней еще не занесло. Вышел по нему к своим. Привел пленного к командиру полка в землянку, докладываю. Майор смотрит то на меня, то на пленного, вижу, глазам своим не верит. Потом указал пленному на стул. Тот сел. Я к майору.
— Разрешите за пулеметом сбегать. Я его в окопчике замаскировал. Под снегом сейчас. Найду.
— Ох, повезло тебе, что не сам, а пес твой дорогу выбирал. Друзья твои на мине подорвались, — майор только усмехнулся.
Отдает приказ взять из резервной роты взвод автоматчиков и довести их по следу до переднего края, где у финнов явно дыра в обороне. Потом говорит:
— Повтори имя, фамилию.
Я повторил. Майор задумался:
— Извини, фамилию я твою запомнил, а имя очень заковыристое, оставь документы, потом зайдешь за ними.
После боя прихожу в землянку к командиру полка. Он мой рапорт прервал:
— Вольно! Садись!
Куда там садись. В штабе другие командиры были, так они меня и обнимать и поздравлять начали. Ты, говорят, половину офицеров штаба финской дивизии перебил, а ее командира в плен взял. Финский генерал ночью прибыл из тыла проводить рекогносцировку местности, а тут снегопад, вот он и знакомил своих офицеров с боевой обстановкой по карте. Передний край у них минами, как грядка морковкой, натыкан, на — это и надеялись, выставив слабенькое боевое охранение. Твой Рекс и его и мины обошел.
Было подсчитано, что при обстреле вражеского НП пулеметчик Кунижев уничтожил до 50 офицеров.
7 марта 1940 г. отважный пулеметчик был тяжело контужен. 16 мая 1940 г. в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца собрались участники отгремевших боев. Председатель Президиума Верховного Совета СССР прикрепил на гимнастерку Замахшяри орден Ленина за № 5887, медаль «Золотая Звезда» за № 342, вручил Грамоту Героя за № 568, пожал руку и сказал:
— Воевал со славой, носи с честью!
По времени присвоения Кунижев стал первым Героем Советского Союза в Карачаево-Черкесской АО и вторым на Ставрополье.
Судьба первого Героя-абадзинца по-своему уникальна. Курсант Минского танкового училища Кунижев со своими товарищами принял участие в начальных боях Великой Отечественной войны. В августе 1941 г. остатки курсантов были отозваны с фронта и направлены в 3-е Саратовское танковое училище. В январе 1942 г. он тяжело заболел (рентальный свищ), после операции комиссован и демобилизован как негодный к военной службе и исключен с учета.
В апреле того же года вернулся на родину. Облздравом КЧАО он был направлен на лечение в Кисловодский госпиталь. 1 августа его вновь оперировали. В этот период на Кавказ рвались немцы. 5 августа Кунижев вместе с депутатом Верховного Совета СССР Ильясом Шумаховым ушел из госпиталя и добрался на попутной машине до Черкесска. Был на приеме у Г.М. Воробьева, просил эвакуировать. После дороги вскрылись операционные швы, и его отправили в областную больницу.
