Книга Нет дефолту! Работа над ошибками - Виктор Геращенко

С. КОРЗУН: Вытащили из этой самой?..

В. ГЕРАЩЕНКО: Да, вытащил из этой глубокой. Затем меня обвинили и так далее и тому подобное. Меня назначили зампредом, но назначили зампредом через два года, но не важно.

С. КОРЗУН: «Существует ли экономика как наука таковая?» — спрашивают нас и вас. — «Ведь это даже не инструмент, — продолжение вопроса, — в отличие от финансов».

В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, экономика, естественно, существует. Правда, мне немножко, я б сказал, в жизни повезло, что я попал именно во Внешторгбанк, в банк, который финансировал нашу внешнюю государственную торговлю. И, естественно, сначала было все просто, а когда мы стали брать миллиардные кредиты для постройки трубопроводов, и мы говорили, что мы платежеспособны, мы были платежеспособны. Это был другой разговор с западными финансистами. И вот те связи, которые установились в работе в ФРГ или где-то, они очень помогали, потому что знали, что ты не врешь, что мы заплатим. А когда пошел, конечно, кавардак с экономикой, мы оказались неплатежеспособными.

С. КОРЗУН: Еще вопросы. Как всегда, интересны ваши прогнозы перспектив курса рубля к доллару. Кто-то пишет нам, предрекая шестьдесят рублей к доллару к концу года. А недавно один предприниматель в одной передаче «НТВ» дал свою оценку: двести пятьдесят рублей. Будем падать, или что делать будем?

В. ГЕРАЩЕНКО: Ну, вы знаете, у меня так складывалась жизнь и судьба, что я куда-то, пардон, направлялся, потому что я не хотел… Вот, я хотел в Париж, потому что там школа десятилетняя, а у меня дочка ходила в шестой класс. А мне сказали: езжай во Франкфурт. Ну, я же немецкий не знаю. Знаю только eins, zwei, drei и zurück. А мне сказали: надо, Федя. И я поехал туда. Ну, это помогло мне в том, что я установил прекрасные отношения с руководителями больших немецких банков, которые потом финансировали наши стройки, газ, трубы и так далее, и тому подобное. И поэтому, понимаете, иногда подходить чисто экономически: есть бизнес — не есть бизнес, делать — не делать. Это одно. А другое дело — настраивать отношения. И вот это, мне пардон, всю жизнь помогало. Поэтому, вот спрашивают сейчас, какой курс держать, а дело в том, когда я ушел, меня не волнует, что осталось. Потому что там другие люди. Они отвечают. Что я буду сидеть и критиковать? Это не мое дело.

С. КОРЗУН: Ну, объективно он должен быть выше?..

В. ГЕРАЩЕНКО: Я думаю, курс был завышен, потому что неизвестно, какими будут взаимоотношения между основными валютами. Евро висит, потому что у них объединение еврозоны искусственное. Они объединяют страны для того, чтобы создать еврозону, не задумываясь об их экономическом положении. Отсюда возникает проблема. И как еврозона закончится — когда их было шесть стран, а сейчас двадцать одна — я не знаю. А раз я не знаю, все, естественно, дрыгаются в доллар, хотя он — валюта с большим вопросом. С их внешним долгом, который раньше был удобоваримым, а сейчас он хрен знает какой. И я не знаю, чем это кончится. Но я надеюсь, что это не кончится каким-то крахом для всей финансовой системы.

С. КОРЗУН: Будем надеяться.

В. ГЕРАЩЕНКО: Самое главное, что у меня нет никаких вложений в той или иной валюте.

С. КОРЗУН: Ну, и слава Богу. Так проще жить.

В. ГЕРАЩЕНКО: Да.

С. КОРЗУН: «Какая выгода государству, — спрашивают вас, — от того, что многие предприятия имеют оффшорные счета?»

В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, выгода очень простая, потому что мы в Центральном банке всегда боролись против того, что валютная монополия должна постепенно демократизироваться, но у нас спешили: сделаем это, сделаем то. И у нас полно возникало компаний мертвых. Когда человек создавал компанию, покупал вроде товары нужные для государства, но это все был фетиш. И когда мы ввели правила, что ты открыл — поскольку нам не доверяли — сразу перевел деньги туда, открой аккредитив в рублях в своем банке, который тебе верит, но Международный Валютный фонд сказал: нет. Это ограничения. Мы сказали: «Да вы что? У нас воруют деньги на подпольные паспорта. Вы что?». Но власть нас не поддержала. И поэтому пошла преждевременная либерализация валютных ограничений.

С. КОРЗУН: Чего не надо было делать.

В. ГЕРАЩЕНКО: Чего не надо было делать. Потому что, вы знаете, я все-таки вырос в Англии, Ливане, Германии, Сингапуре. И плюс в Ливане и Сингапуре я получил больше опыта, чем в цивилизованных странах. Я знаю больше, чем наши теоретики. Я никогда не был консервативным человеком, но я всегда выступал: для всего нужно свое время. А мы запихнулись все не туда.

С. КОРЗУН: Возвращаясь к сегодняшним делам и проблемам: как вы расцениваете назначение Антона Силуанова исполняющим обязанности? Временная фигура либо сильный финансист?

В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, я знаю Силуанова, когда он был еще в Совмине финансовым советником или что-то в этом роде. Я не помню его должность. Он всегда был человеком разумным. Потом его взяли в Минфин и так далее, и тому подобное. Его сейчас, естественно, как человека опытного назначили начальником. Я ничего не могу сказать против. Хотя когда меня спрашивала «Свобода Европы», я говорил, что лучший кандидат, конечно, Голикова. Зря ее отправили в Минздрав. Она в здравоохранении мало что понимает. Может быть, в социальном страховании — да, но не в здравоохранении. Ее выпихнули, на мой взгляд, из Минфина. Чем меньше кто-то еще знает, что там творится, тем лучше. Но не важно. Это мое персональное мнение. Может, неправильное. Силуанов — грамотный человек, но насколько он постоянный или временный… Я не знаю, что творится в нашем государстве именно сейчас. Я думаю, то, что говорят, что Владимир Владимирович согласился с отставкой своего давнего товарища по партии и по делу, ничего не значит. Может, если он станет президентом…

С. КОРЗУН: А у вас есть сомнения по этому поводу?

В. ГЕРАЩЕНКО: Я думаю, что население уже устало от того, что у «Единой России» большинство. Все хотят какого-то гласа несогласия, дискуссии и так далее, и тому подобное. Я не исключаю того, что, будучи президентом, чего я не могу исключить, потому что во главе выборной комиссии стоит у нас известный химик — мне говорят, что он физик, я говорю: нет, он — химик, но не в этом дело — он его назначит председателем ЦБ, поскольку это зависит от президента, а не от премьер-министра. Это печально, на мой взгляд, хотя я могу быть консервативен.

С. КОРЗУН: На выборы-то пойдете?

В. ГЕРАЩЕНКО: В этом году обязательно. До этого я избегал выборов. Но, естественно, я не буду голосовать за «Единую Россию». Они ведут страну не туда.

С. КОРЗУН: А интересно, за кого? А вон Рогозин даже, Ваш соратник по партии, поддерживает…

В. ГЕРАЩЕНКО: А вы знаете, мне недавно позвонили, спросили: «Вот Рогозин там что-то организует?». Я говорю, он толерантен, как и в прошлом. Поэтому он для меня не пример, хотя он неглупый человек.

С. КОРЗУН: Еще вопрос про Явлинского. «Явлинский — это экономист?» — спрашивает Ольга в СМС-сообщении — пришло уже на этом эфире. «Явлинский — это экономист?» — вопрос вам.