Книга Донское казачество в войнах начала XX века - Наталья Рыжкова

Однако поставленное под сомнение использование казачьих частей по прямому военно-оперативному назначению привело к тому, что в 1916 г. меняется даже привилегированное положение казачьей гвардии. Казачьи гвардейские полки также сражаются в пешем строю. В июле — октябре 1916 г. непривычный образ ведения боевых действий освоила Гвардейская казачья бригада под командованием генерал-майора И. Орлова, в нее входили гвардейские казачьи полки (Лейб-Гвардии Казачий Его Величества полк, Лейб-Гвардии Атаманский Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича полк).

Военная кампания 1916 г. заканчивается в условиях переформирования донских казачьих частей. Этому способствовала обстановка на фронтах, когда значительные контингенты кавалерии находились в резерве, а успешное развитие обстановки на Кавказе в пользу России поставило перед русским командованием задачу создания ударной кавалерийской группировки. В тыл отводится целый ряд донских казачьих полков, и из них формируются 7-я, 8-я, 9-я, а затем и 10-я Донские казачьи дивизии.

Процесс переформирования донских казачьих частей выявил две основные тенденции. Во-первых, происходит укрупнение донских казачьих формирований. Из мелких подразделений формируются сводные казачьи отряды практически на всех русских фронтах. К осени 1917 г. русская армия имеет в своем составе уже чисто казачьи конные корпуса. Один из них, III Казачий корпус под командованием генерала П.Н. Краснова, участвовал в известном походе А.Ф. Керенского на Петроград в ноябре 1917 г. Во-вторых, процесс переформирования казачьих частей был четко направлен на усиление такой традиционной черты казачьих воинских формирований, как мобильность. При этом учитывались реалии войны. Казачьи части получают огневую поддержку за счет дробления существовавших казачьих батарей и формирования новых артиллерийских дивизионов из батарей меньшего орудийного состава. В-третьих, война поставила перед казачьими формированиями проблему сочетания подразделений различных родов войск в самих казачьих соединениях. Одним из способов разрешения этой проблемы стало создание Донской пешей бригады, переформирование которой приходится на конец 1916 — начало 1917 г.

Изученные архивные материалы позволили зафиксировать момент наибольшего боевого развертывания донских казачьих частей, который приходится на декабрь 1916 г. После этого и начинается массовое переформирование донских подразделений с учетом новой военно-стратегической обстановки при подготовке к военной кампании 1917–1918 гг., которое так и не было завершено.

Вводимый в научный оборот архивный материал впервые позволяет зафиксировать численность казачьих полков к середине 1917 г. Установлено, что на Восточно-Европейском театре боевых действий к середине 1917 г. находилось 72 тыс. казаков. Кроме того, 7 донских казачьих полков и 26 особых донских казачьих сотен находились в прифронтовой полосе, а к моменту заключения перемирия всего на фронтах дислоцировалось 40 донских казачьих полков, 15 донских казачьих батарей, 44 отдельных и особых донских казачьих сотни. Более того, даже в феврале 1918 г. донские воинские подразделения не покинули боевые позиции. Так, на Юго-западном фронте несли службу 46-й и 51-й Донские казачьи полки, 24-я и 25-я Донские казачьи батареи, 36-я отдельная и 2-я, 15-я, 19-я, 23-я, 24-я, 34-я, 35-я и 57-я особые Донские казачьи сотни.

Изучение архивных материалов, непосредственно связанных с историческими картинами боевых действий казаков, позволяет сделать вывод о сохранении самобытного военного искусства донского казачества. История запечатлела многочисленные факты «самоотречения» донских казаков ради «достижения кавалерийской мечты: прорваться и уйти в глубокий набег». В этих неоднократных прорывах реализовывалось в полной мере особое молодечество донцов. В сочетании с высоким чувством долга они непреложно составляют одну из характеристик казачьего менталитета. Дополняя его параметры, можно также утверждать, что у донского казака неизменно присутствуют и прирожденные качества самоорганизации на поле боя. А уж в преследовании отступающего противника донцам равных и вовсе трудно подыскать.

В целом же на уровне различных донских воинских подразделений — полка, бригады, дивизии — мы приводили примеры подлинного военного мастерства, традиционной казачьей выучки, безмерной донской отваги в ведении боя с любым противником — отступающим и наступающим, обороняющимся и контратакующим, сильным (превосходящим) и слабым (малочисленным). Это позволяет нам утверждать, что казачье воинское искусство в осуществлении кавалерийского маневра в разных его ипостасях проявлялось во всем своем изяществе. Донской казак и в одиночку, и в малочисленной сотне, и в полковой лаве всегда чувствует себя самостоятельным воином, всечасно способным на многие подвиги. Кроме того, мы фиксируем на конкретно-историческом материале еще одно чисто казачье качество донцов: если уж громить своего врага, то до основания. Они по-прежнему, как и в предыдущие годы войны, берут много пленных, отправляя их в русский тыл. По большому счету, можно говорить о сохранении дуванной традиции (дуван — добыча, взятая у противника, военные трофеи. — Примеч. ред.), в том числе по захвату многочисленного вооружения и военного имущества.

Подтверждением этому служат многочисленные награждения донцов георгиевскими наградами (орденом Св. Георгия, Георгиевским оружием, Георгиевскими крестами и медалями). В ходе Первой мировой войны 193 донских офицера и более 37 000 нижних чинов донского казачьего войска были пожалованы этими высшими знаками воинской доблести и славы.

В рядах донских казаков вообще оказался первый Георгиевский кавалер среди низших чинов русской армии. Первым Георгиевским кавалером среди офицеров русской армии порадовал Дон и казачий офицерский корпус. Все это достаточно наглядно отражает высокую мобильность и профессиональную воинскую подготовку донского казачества, наиболее рельефно выявившуюся в годы войны.

В ходе военных действий на всех фронтах войны донские казачьи части обнаружили наибольшую степень надежности и мобильности, а сами казаки — высокий боевой дух и отменную воинскую выучку.

В годы Великой войны донские казачьи части понесли незначительные потери: убито в боях — 182 офицера и 3444 казака, ранено и контужено — 777 офицеров и 11 898 казаков, без вести пропало — 54 офицера и 2453 казака, попало в плен — 32 офицера и 132 казака{213}. Такого низкого процента боевых потерь не знал ни один род войск русской армии!

Однако, вопреки расхожему мнению, что незначительные потери донских казаков были следствием их слабого участия в боевых действиях, это объясняется другими обстоятельствами.

Во-первых, тем, что для России «война очень скоро стала позиционной, и конница в боях участвовала не так часто, как пехота и артиллерия». Во-вторых, «…сказалась хорошая профессиональная подготовка казаков и их офицеров, которые и врага били, и своих голов напрасно не подставляли»{214}.

Донские казачьи части широко использовались на всех этапах войны, поэтому донские казаки, на наш взгляд, несли незначительные потери в первую очередь благодаря прекрасной боевой подготовке.