Книга Песочные часы - Майра МакЭнтайр

— А когда у тебя проявилась способность к эмпатии?

— Насколько известно, я с ней родился. В младенчестве я много плакал, но не из-за колик. Как только родители поняли, с чем это связано, мама перестала сниматься в кино, чтобы проводить все время со мной — она выполняла роль глушителя. Благодаря ее присутствию моя жизнь стала сносной. — Калеб смолк и уставился в пол. Мне даже показалось, что я заметила влагу на его темных ресницах. — Мне так ее не хватает. Их обоих.

— Калеб, не обязательно…

— Нет, все в порядке. — Он посмотрел на меня ясными глазами. Я, наверное, ошиблась. — Когда я стал старше, то нашел другие способы защищаться, например заметил, насколько тише становилось в голове под водой. И если ставить барьеры, тоже чувствуешь меньше.

Мне показалось, что шутка не помешала бы.

— Поэтому ты ведешь себя как свинья?

Калеб ухмыльнулся:

— Хорошо сказано.

— Я тоже от всего отгораживалась — после несчастного случая, даже после больницы, — призналась я. — Старалась не высовываться. И тоже училась защищаться, быть саркастичной, чтобы отталкивать от себя людей, держать дистанцию.

— Помогло?

— Какое-то время помогало. — Я улыбнулась. — Сейчас становится легче ближе подпускать людей к себе. Тебе тоже стоит попробовать.

— Доложу тебе о результатах, — засмеялся Калеб. Потом его лицо снова стало серьезным. — Кроме Майкла, об этом никто не знает, но отцу удалось синтезировать препарат, позволяющий мне фильтровать чужие эмоции, чтобы не чувствовать всё и за всех. Прямо перед смертью он изготовил очередную партию.

Калеб достал из кармана серебряную монету и начал перекатывать ее по костяшкам пальцев, внимательно следя за ее движением, а потом сжал ее в кулаке.

— Я знаю, что ты согласилась сделать для моего отца, — тихо сказал он.

Посмотрев прямо в его глаза, так похожие на глаза его знаменитой матери, я ответила:

— Для твоего отца. А также для тебя и твоей мамы. Никто не должен переживать то, что довелось пережить нам. Что-то изменить, сделать жизнь лучше — это все равно что помочь всему миру.

— Папа подарил мне это в шестнадцать лет. Я наконец принял самого себя таким, какой я есть. И решил научиться пользоваться своими способностями, а не убегать от них.

Калеб зажал монету между двумя пальцами, показывая мне. Это оказалась вовсе не монета, а серебряный кружочек, на котором было выгравировано какое-то слово. Я наклонилась, чтобы прочесть его.

«Надежда».

Он убрал кружочек в карман и потянулся ко мне, чтобы взять меня за руку. Я подала ее ему. Ладонь у Калеба оказалась сильная, с несколько загрубевшей кожей и очень теплая. Электрической искры, как от соприкосновения с Майклом, не возникло, но я почувствовала что-то еще.

Покой.

— Спасибо, — улыбнулся Калеб.

Я кивнула.

Тут в кухню вошел Майкл. Один. Я убрала руку, однако Майкл успел это заметить. Я увидела, какое впечатление это на него произвело.

Ему не понравилось.

— Ну что, билеты заказаны? — слащаво поинтересовался Калеб, к которому вернулся весь его цинизм. — Первым классом летите?

Я решила вступить в разговор, чтобы они снова не поругались.

— Кстати, о путешествиях… Когда мы отправляемся? — спросила я.

Познакомившись с Калебом, я укрепилась в своей уверенности, что поступаю правильно. Теперь у проблемы появилось человеческое лицо, она стала ощущаться как более реальная.

— Надеюсь, скоро, — ответил Майкл. — Надо еще рассказать обо всем Кэт и убедиться, что она с нами.

— Так чего мы ждем? — Я встала. — Идем.

— Погоди. Не слишком ли ты спешишь? — ухмыльнулся Калеб. — Ты о своих способностях только узнала. Ты уверена, что уже готова путешествовать?

Я посмотрела на него:

— Чем быстрее мы это сделаем, тем быстрее к тебе вернется отец.

Калеб уставился на меня. Я поняла, что он пытается оценить, что я чувствую, — наверное, искал признаки страха.

Но он их не найдет.

Глава тридцать четвертая

Я села в машину Дрю и поехала за Майклом и Калебом. Мы пересекли кампус и остановились перед корпусом естественных наук. Когда Томас решал, что сделать с центром Айви Спрингс, он изучал классическую архитектуру хорошо сохранившихся каменных и кирпичных зданий. Как и другие дома в центре нашего городка, это массивное строение казалось удобным и уютным. И конечно, весьма старым.

А со старым у меня были плохие отношения.

По широкой лестнице мы поднялись на третий этаж. В коридорах пахло книжными переплетами и мелом. Из одного класса доносился низкий монотонный голос — читали лекцию о свойствах металлов. Мы прошли мимо доски объявлений, и пришпиленные к ней листки затрепетали. Я не сводила глаз с широкой спины Калеба.

Увидев нас, Кэт удивленно воскликнула. Мы вошли в лабораторию, там было полно трубок, мензурок, горелок, на стене висела белая доска, сплошь исписанная уравнениями. Впустив нас, Кэт закрыла за нами дверь:

— Калеб, я удивлена, что ты на ногах после вчерашнего. Я-то думала, тебе по крайней мере до завтра будет паршиво. — В ее глазах даже сквозь очки с камушками читалось волнение и в то же время облегчение.

Я подумала, что очки наверняка не ее и что она одолжила их у кого-нибудь из коллег-профессоров, какой-нибудь старушки с голубыми волосами и морщинистым, как у шарпея, лицом.

— Да, я прошу прощения за вчерашнее. — У Калеба вспыхнули щеки, и он принялся потирать шею. — Сам не понимаю, как такое со мной случилось.

Кэт одарила его натянутой улыбкой — она наверняка означала, что они еще вернутся к этому разговору позже, — а потом повернулась к нам с Майклом:

— И что привело вас в храм науки? Эмерсон, у тебя появились новые вопросы?

— Нет. — Майкл пришел мне на помощь. — Мне надо кое в чем признаться. И я не мог ждать.

Кэт подняла очки, опираясь спиной о лабораторный стол:

— Признаться?

У меня в предвкушении заколотилось сердце. Так много зависело от того, одобрит ли Кэт план Майкла. Он начал свой рассказ, а я мысленно скрестила пальцы.

— Пару месяцев назад я получил голосовое сообщение, незнакомый голос попросил меня встретиться в парке Ривер-бенд. — Майкл бросил на меня взгляд искоса. — В рощице, в стороне от дорожки. Это была Эм. На десять лет старше, чем сейчас. Она рассказала мне, как и когда связаться с Томасом, чтобы и предложить ему свои услуги, а также снабдила меня информацией, которая должна была убедить меня в том, что это все не подстава. И порекомендовала изучить принцип Новикова.

— Что? — выдохнула Кэт, хватаясь за стол.