Книга Снайпер в Афгане. Порванные души - Глеб Бобров

Капитан взял у своего солдата переговорное устройство и вызвал Морозова. У того, кажется, был позывной Сова. Серега, незаметно поманив меня пальцем, показал жестом, чтобы я перевернул наушник – тоже интересно послушать. Ротный холодно распорядился:

– Филин на связи. Докладывай обстановку…

– У нас два трупа и раненых трое. Сами выйти не можем. Пройдите ниже нас, прикройте пулеметами и киньте несколько человек на помощь. Вытаскивать…

– Ну а сам как себя чувствуешь?

Старший лейтенант долго не отвечал, потом в наушнике прохрипело:

– Легкое ранение… в шею. Дойду сам.

– Здесь я решаю: кто как проходит и куда доходит… и как! Ты меня слышишь? Когда вас вытащат, я надеюсь увидеть три трупа. Ты меня понял?..

Ответа не последовало.

Звонарев подошел к старшим офицерам, минуты три они там вполголоса о чем-то переговорили, и Серега вернулся к нам. Увидев его подобревшее, почти ласковое лицо, Зуб внезапно скорчил такое умное выражение на своей морде, что полвзвода так и прыснуло. А Гриша, не обращая на смех никакого внимания и всем видом показывая, что ему, как всегда, досталась самая опасная и неблагодарная работа, полез с пулеметом наверх. Взводный не выдержал:

– И куда, сучара?!

– Як цэ, куды? Прыкрыватымо! А що?

– Ах ты, гадость такая, а! Ну, иди, чмо, иди… ладно… – и, повернувшись ко мне, начал: – Глебыч…

Дальше можно было и не продолжать. Я кивнул и молча стал стаскивать с себя разгрузку с магазинами, потом сунул винтовку своему подопечному Юре Ткаченко и показал головой Катаеву: «Пошли». Саня и сам знал, что ему делать.

Когда мы были готовы, Звонарев поставил задачу:

– Так, мужики. Вместе с разведкой «по звонку» кидаетесь в окопы. Твой, Бобер, вот тот, второй слева. Ты поаккуратней, там Мороз, понял? Он ранен. И еще двое; если что, они помогут. А ты, Санек, в последний, пятый. Туда смело, там два трупа. Возьмешь веревку… ну, ты знаешь. И лбами не стукнитесь вон с тем бабаем – с тобой идет. Ясно?!

Мы что-то буркнули в ответ, и он закончил:

– Все, удачи! И резво чтоб…

Спасибо огромное! А то мы забыли…

Группа поддержки, отложив оружие и сняв с себя все лишнее, как спринтеры, изготовилась к рывку в десять-двадцать метров. Разом, беспрерывной очередью грохнули пулеметы, кто-то из офицеров гикнул, и мы, согнувшись пополам и задержав дыхание, рванули по «своим» окопам.

Я влетел ногами вперед, там меня уже ждали, и лица под ошипованные подошвы не подставили. Старший лейтенант сидел, прислонившись к стенке, остальные, поймав и поставив меня на ноги, продолжали собирать свои баулы.

На предложение сделать ему нормальную перевязку Морозов отрицательно покачал головой. Я для приличия спросил:

– Промедол?

Он, вымученно усмехнувшись, выразительно постучал пальцем по нагрудному карману брезентовой «штормовки». Потом, вспомнив о чем-то, сказал:

– Ты, парень, помог бы моим дотащить ранец, – и указал на свой раздутый рюкзак.

Когда я согласно покачал головой, он опять устало улыбнулся и добавил:

– Смотри – тяжелый.

Сделав неопределенный жест, я крикнул своим, что у нас все готовы.

Опять прикрывающий шквал огня над головой – пошла первая группа: раненые и часть разведчиков. Один был тяжелый: сквозное пулевое ранение в бедро, с раздроблением. Его еще раз обкололи обезболивающим, наложили тугую повязку, шину и унесли на плащ-палатке вчетвером. В этой группе уходил и их командир. Прямо пошел, последним. Ни разу не пригнувшись и не оглядываясь назад. Да уж, красавец…

Затем потащили трупы. Сашка Катаев на пару с переводчиком-таджиком, накинув им удавки на шею и подсаживая закоченевшие тела на бруствер, давали возможность остальным, находившимся под прикрытием гребня, утаскивать убитых к себе. Старый, не раз проверенный способ. И за шею цепляли не от бесчувствия или от наплевательской бесчеловечности, а для того, чтобы, когда тащишь волоком, конечности в разные стороны не разъезжались и не цеплялись за камни.

Под занавес пришла и наша очередь уносить ноги. Оставшийся со мной в окопе солдат выпустил остатки патронов в направлении противоположного хребта, сменил магазин и, повернувшись, неожиданно сказал:

– Давай выкинем рюкзак наверх, потом выскочим. Подцепим за лямки и вдвоем дотащим…

Смерив его исполненным презрения взглядом, я подцепил ранец за обе лямки и потянул вверх. Но в следующее мгновение понял, что в этой ситуации баран все же не солдат-разведчик, а я. Виновато, как бы извиняясь, улыбнулся и передал ему вторую лямку. Вдвоем мы поднатужились, выкинули мешок на насыпь и, дождавшись очередного заслона, кинулись к своим.

Пришли последними. На местах оставались только пулеметчики, остальные уже были метрах в двухстах. С минуты на минуту на наших позициях должны были появиться правоверные, и каждый солдат старался как можно скорее унести ноги. Тут уж никуда не денешься – такова специфика обратного пути…

Пока мы собирались, разведка подхватила пулеметы и рванула вслед за своими – пять тел на руках, много даже для роты. Там же были и почти все наши. Я отдал радиостанцию Катаеву. Взамен он помог мне взгромоздить на спину ранец, и, подгоняемые взводным, мы помчались следом. Последним с виноватой мордой бежал Гриша Зубенко.

Рюкзак Морозова весил не меньше шестидесяти-семидесяти килограммов. Пока силы были свежи и дорога под уклон, мне казалось, что я вполне в состоянии донести его до машин самостоятельно. Отдать ранец разведчикам было стыдно. Они с такими воюют, а нам с горки снести невмоготу! В таких случаях мы говорили: «В падлу!» Лучше всех это, кажется, поняли Зуб и Катаев. Когда я проходил мимо вертолетной погрузки, Саня вдруг предложил:

– Глеб, винтовку давай…

Я, понятно, не отдал…

Но через полчаса я уже проклинал все на свете, в особенности Морозова со всеми разведчастями Советской армии, вместе взятыми. Еще через час Катаев все-таки забрал у меня СВД, а Зуб на трехминутном привале как бы ненароком вытащил из моих подсумков четыре гранаты «Ф-1». На восемь килограммов разгрузили, а это уже кое-что значит.

Когда мы доплелись до машин разведроты, я был примерно в том состоянии, которое в обычной ситуации наступает на восьмом-десятом часу непрерывного высокогорного подъема.

Командир одного из их взводов по незнанию тут же повторил мою ошибку, пытаясь самостоятельно закинуть на ребристор машины брошенный ему под ноги рюкзак. Но потом, недоуменно подергав неподъемный мешок, он засмеялся, подозвал к себе двух солдат и приказал:

– Да что тут у него? А ну, вываливай!

Через пару секунд весь джентльменский набор Морозова лежал в пыли. Вокруг столпилась половина разведроты. Молчали…

Два запечатанных цинка с боекомплектом к «АКМ», – один с простыми, второй с малошумными патронами, одна упакованная в полиэтиленовый пакет куча трассеров – пачек десять как минимум. И еще две пачки патронов к «ПМ» отдельно. Десять гранат «Ф-1» и столько же «РГД-5». Магазины… Маскировочная сеть и две плащ-палатки, десяток автоматных шомполов для их натяжения, сухпай дней на пять, несколько мин разных типов, пятнадцать-двадцать брикетов тротиловых шашек, детонаторы, шнуры… И прочего мусора неизвестно сколько…