Книга Благодарю за этот миг - Валери Триервейлер

* * *

Этим летом форт Брегансон открылся для посетителей. Он был летней резиденцией главы государства, но нынешний президент после нашего разрыва не собирается больше там отдыхать. Все СМИ об этом говорят и пересказывают историю президентского отпуска. Вот тут и наступает черед их любимой сказки о подушках, якобы заказанных мной два года назад, когда мы только что поселились в Елисейском дворце.

Тем летом Франсуа отправил меня в Брегансон на разведку в компании служащего президентского дворца, бывшего фотографа. Я должна была составить описание места и узнать, можно ли как-то оградить президента от папарацци. Я провела там полдня. И не ставила вопроса ни о перепланировке, ни о каких-либо изменениях, только попросила установить на пляже два защитных экрана. В последующие дни в интернете и в газетах появились слухи о том, что я будто бы заказала роскошные подушки и садовую мебель на несколько десятков тысяч евро!

Наш первый отпуск начался с этой полемики. Выдумка просто потрясающая: выскочка, изображающая из себя Марию-Антуанетту, тратит государственные деньги, повинуясь своим капризам. Слишком красиво, чтобы быть враньем. Несколько раз я просила пресс-службу дворца опровергнуть эту ложь: ее мишенью была я, но задевала она и президента. Никакой реакции. Франсуа не хотел ссориться с прессой, даже если она выдавала сплетни за достоверную информацию. Он считал, что масс-медиа — эта река, несущая все — и правду, и ложь, — и бороться с этим бесполезно. Он предпочитал угадывать направление течений и вести с ними игру.

В Елисейском дворце мне посоветовали не брать в голову эту историю. Два года спустя я удостоверилась в том, что яд все еще сочится, поскольку пресса отрапортовала, что после моего ухода следы дорогостоящего каприза ликвидированы. Нужно же было как-то объяснить, почему посетители форта не видят ни безумно дорогих подушек, ни садовой мебели из драгоценных пород древесины!

Август 2012 года выдался неудачный: начался он с комедии нашего отъезда к морю на поезде. Служба по связям с общественностью Елисейского дворца выстроила мизансцену отпуска «нормального президента» для десятков телеоператоров и фотографов, сгрудившихся на перроне Лионского вокзала у нашего скоростного состава. Я сочла, что это полная нелепость, не люблю, когда меня выставляют напоказ. На фото я вышла ужасно: брови нахмурены, лицо каменное.

Наши намерения не совпадали: Франсуа после выборной кампании не хватало общения с народом, тогда как я, пережив два года политической гонки, хотела наконец тихо пожить с ним вдвоем. Территория Брегансона — надежное убежище, если не выходить за его пределы, сад и виды великолепны. Внезапно погружаешься в покой, и это чудесно. И пусть комнаты в форте были темноваты, мы проводили в них немало приятных минут.

Я привезла с собой два десятка книг, готовясь к новому литературному сезону. Каждый день Франсуа звонили главы других государств и помощник приносил папки с делами. Франсуа работал по нескольку часов, а я тем временем читала. Потом мы с радостью проводили время вместе.

К несчастью, едва мы выходили наружу, как на нас набрасывалась толпа журналистов. Я несколько раз просила их оставить нас в покое. Франсуа выступал вперед и заявлял:

— Ничего, делайте свое дело.

Он словно все еще вел избирательную кампанию, когда любое его перемещение — по утопающему в грязи двору фермы, по цеху завода почти бегом, по рядам рынка — сопровождалось целой толпой фотокорреспондентов и журналистов, которые ловили на лету обрывки фраз кандидата. Но с тех пор он стал президентом, и на снимках появился мужчина, отдыхающий на пляже или гуляющий в рубашке поло в сопровождении хмурой женщины. На самом деле все было совсем не так: он по-прежнему много работал, но нам наконец выпало несколько мгновений покоя. Фотографии — всего лишь иллюзия…

Можно было проскользнуть позади форта на лодке, и мы, улучив момент, ускользали от папарацци и отправлялись на волшебные острова: объезжали на велосипеде Поркероль или бродили по тропинкам Пор-Кро. Все президенты — предшественники Франсуа Олланда имели право на отдых. Всем памятны фотографии загорелой четы Помпиду или Франсуа Миттерана в Латше, в светлом костюме и канотье.

Достаточно было позвать фотографа, чтобы он запечатлел Франсуа за рабочим столом в знаменитом кабинете генерала де Голля, чтобы умолкли все злые языки. В последние дни нашего пребывания в форте Франсуа пожелал собрать совещание по бюджету с Жан-Марком Эро и министрами экономики и бюджета. Премьер не пожелал прерывать отпуск в Бретани, и Франсуа не стал настаивать… Это совещание, вероятно, развеяло бы мрачные настроения прессы и дурные предчувствия по поводу начала президентского срока. Политика была бы слишком простым делом, если бы все сводилось только к картинкам.

Увесистая оплеуха не заставила себя ждать: в сентябре 2012 года рейтинг Франсуа начал стремительно падать. Он принялся искать причинно-следственные связи, впадая в крайности, и решил, что теперь у него не будет ни отпуска, ни выходных. Он уже много лет сидел на медиаигле, и все написанное, произнесенное, прокомментированное оказывало на него огромное влияние.

Именно из газет я на следующий год узнала, что мы больше не поедем в Брегансон, и именно прессе он поведал о том, что провел там кошмарный отпуск. Из публикаций мне также стало известно, что в 2013 году мы будем отдыхать только несколько дней в «Ла-Лантерн». В минувшем году я решила отвезти своих детей на неделю в Грецию и забронировала гостиницу на туристическом сайте, где были хорошие скидки. Наверное, я первой из первых леди заказала дешевый тур, притом что все мировые лидеры предлагали президенту Франции отдохнуть в самых роскошных поместьях.

Только после нашего расставания, покинув Елисейский дворец и отныне ни перед кем не отчитываясь, я начала по-настоящему обретать права и свободы. Приняла приглашение подруг — Валери и Саиды — погреться на солнышке на острове Маврикий. Сезон еще не начался, мы остановились на неделю в красивой гостинице. Мне нужно было выбраться из Парижа, почувствовать себя в безопасности. Срочно требовалось уехать, причем не важно куда. Я им очень признательна: в тот момент они очень мне помогли. Я знаю, чем им обязана, — им и еще нескольким моим подругам, которых я здесь не называю, потому что им спокойнее оставаться в тени. Я знаю, как крепка бывает женская дружба: она меня спасла.

После возвращения из Брегансона недоразумения между нами стали возникать все чаще. Осенью 2012 года я уже начала задумываться: почему мужчина, которого я так любила, все больше отдалялся от меня? Я поделилась этим со своей подругой, она заметила:

— У меня такое впечатление, что его любовь напрямую зависит от уровня его популярности.

Жестокие слова, но в них была доля правды. Первичные выборы, затем президентская кампания стали его жизненной вершиной. Я вспоминаю, как в последние дни перед вторым туром Франсуа словно парил в воздухе, летел, уносимый толпой, наполненный коллективной энергией. Когда его избрали, он стал беречь свою популярность как зеницу ока: она напоминала ему о пьянящей атмосфере митингов, о стремлении вперед, воплощенном в нем самом.