Книга Тайна фамильных бриллиантов - Мэри Элизабет Брэддон

Уродливые драконовы головы вдоль крыши Модслей-Аббэ изрыгали воду целыми потоками, беспрерывной струей текла она с выступающих подоконников готических окон, с навесов дверей. Всюду дождь и вода. Протяжные завывания и порывы ветра присоединялись к тоскливому стуку крупных капель об оконные стекла.

Лора горько вздохнула, когда, усевшись на свое любимое место у окна, взглянула на грустные, мокрые деревья.

Для богатой наследницы, у которой доселе все на свете шло как по маслу, всякая неудача, всякое противоречие были чувствительнее, чем для обыкновенного смертного. Лора была еще настоящий ребенок, и как ребенок надеялась и верила в счастливое будущее. Обстоятельства избаловали ее так, что дождь в день ее свадьбы показался ей невыносимым горем.

— Какое ужасное, отвратительное утро! — воскликнула мисс Дунбар. — Видели ли вы что-нибудь подобное, Элизабета?

Миссис Маден, к которой относился вопрос, за маленьким столиком готовила завтрак для своей барышни. Лора только что успела выйти из умывальной в голубом стеганом халате в ожидании торжественного одевания к венцу.

Мисс Лора и в этом платье была в тысячу раз прелестнее многих невест, разодетых в кружева с белыми венками на голове. Золотистые кудри, еще влажные после ванны, прихотливо окаймляли ее миловидное личико. Две крошечные ножки, обутые в изящные синие туфли, выглядывали из-под платья и нетерпеливо стучали каблучками по ковру, между тем как мисс Дунбар продолжала гневаться на отвратительный дождь.

— Какое противное утро! — снова воскликнула избалованная девушка.

— Правду сказать, сыровато, барышня, — заметила миссис Маден примирительно.

— Сыровато! — подхватила Лора обиженным голосом. — Именно что сыровато. Не сыровато, а отвратительно сыро и мокро. И подумать, что ясная морозная погода продолжалась три недели кряду и как нарочно разразилась дождем в день моей свадьбы. Слыхано ли, видано ли что-нибудь отвратительнее?

— Ну, мисс Лора, — возразила добрая миссис Маден, — много вещей поотвратительнее этого случается в нашем грешном, буйном мире, да только не с такими барышнями, как вы; для вас все идет как по маслу. Толкуют о том, что счастливые люди в сорочке родятся; вы-то, должно быть, в золотой родились. И не огорчайтесь, моя голубушка, что дождь идет. Верно, староста там, наверху, которому за погодой смотреть поручено, какой-нибудь радикал буйный, из тех, что все на бедную аристократию восстают, Бог им судья; вот он вам наперекор и устроил погоду. Да и что вам до дождя, мисс Лора! Ведь у вас карет что у любой царицы, о которой в сказках сказывается. Не стоит, право, терять слов из-за этого дождя, мисс Лора.

— Но ведь это дурной знак, Элизабета? — спросила Лора. — Мне помнится, в каких-то стишках говорится о невесте, на которую солнце светит, и о той, которую дождем поливает.

— Помилуйте, мисс Лора, да неужели вы обращаете внимание на такой вздор? — воскликнула миссис Маден. — Ведь этим глупостям верит только простой народ, что в приходскую церковь пешком под венец ходит. Вам-то что до того, мисс Лора, какие бы он бредни ни сочинял!

Но хотя честная миссис Маден и старалась утешить свою барышню, в душе она сама была очень недовольна погодой.

Тяжелые тучи на небе, холодная сырость в воздухе, однообразный стук дождя, поневоле наведут тоску хоть на кого. Все мы невольно поддаемся влиянию погоды, тяжело становится на сердце в ненастный осенний день, когда кругом только грозное небо и мрачный туман. Мисс Лора находилась вполне под влиянием дурной погоды.

— Не понимаю, что со мной стало со вчерашнего дня, Элизабета, — заговорила она. — Вчера, как мы возвратились с папой со скачек, мне было так легко, так весело; мне даже не верилось, что на дворе осень и светит ноябрьское солнце. Будущее казалось мне одним бесконечным рядом прекрасных картин, где мы с Филиппом всегда вместе, всегда счастливые. А сегодня все изменилось! — воскликнула Лора в волнении. — Черная туча, что застилает небо там, за лужком, словно застилает мое будущее своим грустным покровом. Если бы сегодня мне следовало навеки расстаться, а не навеки соединиться с Филиппом, то я, кажется, не могла бы чувствовать себя более несчастной, чем теперь. С чего это, Элизабета, моя милая?

— Где же мне знать, моя голубушка? — ответила миссис Маден. — Вы говорите как по писаному, вам лучше знать. Покушайте лучше чего-нибудь, мисс, вот хоть свеженькое яичко, моя пташечка. Нет ничего лучше, как свежее яичко, мое сокровище, когда человек не в духе.

Лора уселась в мягкие кресла, между камином и столиком, на котором накрыт был завтрак, и сделала вид, что завтракает, чтобы успокоить свою старушку няню, пока та продолжала хлопотать: то подбежит к уборному столику взглянуть, все ли в порядке в подвенечном наряде, то взглянет из окна и возьмет грех на свою простую, бесхитростную душу, утверждая, что небо «проясняется».

— Там, наверху, проясняется, мисс Лора, — сказала она, — клочок синего неба проглядывает между туч; ну если не совсем синее, то гораздо светлее, чем остальное, и то хорошо. Скушайте кусочек этого пирожка, мисс Лора, сделайте милость. Вам дурно сделается в церкви, право, если вы сейчас не покушаете; где же слыхано идти под венец на голодный желудок… Ведь вы не хотите походить на тех голодных мальчишек, что попадаются в Лондоне на мостах, нацепив на жилет надпись: «Я голоден». Я бы не хотела этого, по крайней мере.

Лора не обращала внимания на болтовню старой няньки, да и сама миссис Маден говорила более по привычке, чем из потребности делиться мыслями. Добрая старушка еще сильнее Лоры сознавала влияние сырого, холодного утра и, как большинство людей простых и необразованных, была очень суеверна.

В комнату вошла Дора Макмагон. Голубое платье с белыми кружевами шло как нельзя лучше к ее миловидному личику. Молодая девушка казалась очень веселой, несмотря на дурную погоду, и принялась утешать свою сестрицу, мисс Дунбар. Обе девушки уселись у огня завтракать или, точнее, будто бы завтракать. В такой день всем было не до завтрака.

— Я только что заходила к Лизе и Елене, — сказала Дора, — они не хотели идти сюда неодетыми; бедняжки на всю ночь закрутили свои волосы в папильотки, а нынче, как нарочно, сырой день — волосы не хотят виться; приказали горничным раскалить щипцы и будут мучиться завиваться.

У мисс Макмагон прекрасные каштановые волосы вились сами собой, и потому ей позволительно было насмехаться над своими менее счастливыми подругами.

Лиза и Елена были дочери майора Мельвиля и большие приятельницы мисс Дунбар. Сестры приехали в Модслей-Аббэ в качестве подруг, согласно торжественному обещанию, которые молодые девушки так любят давать друг другу, хотя редко их сдерживают.

Лора не приняла большого участия в рассказе о волосах мисс Мельвиль. Внимание ее было совершенно поглощено собственными размышлениями, весьма приятными, судя по улыбке, не сходившей с ее личика.

— Дора, — сказала мисс Дунбар, помолчав с минуту, — знаете ли, о чем я все думаю?

— О чем же, моя душка?