Книга Мои печальные победы - Станислав Куняев

В 1995 году мы с сыном издали книгу «Растерзанные тени». Это был сборник документов из дел 20–30-х годов ВЧК – ОГПУ – НКВД, заведенных на друзей, родных и литературных соратников Сергея Есенина, на писателей из «Сибирской бригады» – Павла Васильева, Леонида Мартынова, Сергея Маркова. Кто же начинал и заканчивал такого рода дела? Конечно же, главные ордера на арест выписывали Г. Ягода и Я. Агранов. Следователей и сотрудников по всем этим делам перечисляю подряд: «дело русских фашистов» – Алексея Ганина с товарищами – вел начальник 7-го отдела СО ОГПУ Славатинский; Сергея Маркова по делу «Сибирской бригады» разыскал в степях Казахстана и этапом направил в Москву алмаатинский гэпэушник пом. нач. УСО Гринбаум; Иванова-Разумника в 1933 году допрашивал Л. Коган (Коганов было несколько – эта фамилия буквально рассыпана по разным делам). А кому пишет прошение о возвращении в Москву из астраханской ссылки несчастный Иван Приблудный? Опять же единоплеменнику Марка Дейча: «Обращаюсь непосредственно к ОГПУ и, в частности к Вам, т. Фельдман, как к одному из вождей его. Выручайте меня из Астрахани». Дело Павла Васильева вели оперуполномоченный Павловский, начальник 4-го отдела ГУГБ старший майор Литвин, капитан госбезопасности Журбенко. Последний вроде бы русский или украинец, но не всякую фамилию можно принимать на веру. В 1956 году 30 марта военный прокурор майор Ожигов, занимаясь процессом реабилитации, допрашивал следователя Илюшенко, фамилия которого встречается в делах русских крестьянских поэтов. Из протокола допроса: «С 1926 по 1941 год работал в органах ОГПУ НКВД, подполковник запаса, национальность – еврей…»

Так что неизвестно, кем был капитан Журбенко: то ли большевиком, то ли евреем.

В 1920 году Есенин с братьями Кусиковыми был арестован ЧК в одном из арбатских домов. При аресте и обыске присутствовали местные жители, понятые, так сказать. Фамилии их цитирую по протоколу: «В. Вильд, товарищ Карпович и жилец Фонер». Словом – дети Арбата. Оформлял дело об аресте Есенина и братьев Кусиковых следователь В. Штейнгардт.

* * *

В своем вступлении к публикации стенограммы «Дело Бейлиса» я повторил два широко известных вывода: 1) «голоса присяжных в вопросе о вине Бейлиса разделились пополам: шесть на шесть», и 2) «умерщвление отрока Ющинского на еврейском заводе с синагогой было признано изуверским с подробно перечисленными признаками ритуального».

Прочитав это, Марк Дейч окончательно вышел из себя: «Этот г-н (это обо мне. – Ст. К.) почти сто лет после (так у автора. – Ст. К.) печально знаменитого процесса по делу Бейлиса решил уверить современных читателей в том, что убийство мальчика […] было ритуальным, а евреи пьют кровь христианских младенцев… Пришлось немного разоблачить поэта». «Присяжные на процессе, будто бы признавшие ритуальный характер убийства Ющинского, а в вопросе о виновности Бейлиса якобы разделившиеся поровну «шесть на шесть», – все это злонамеренная и подлая ложь». (Из второй статьи М. Дейча «Правда от сивого мерина или кое-что о «поэтических аргументах». «Московский комсомолец», 14.12.2006). В одно и то же время с Марком Дейчем взвизгнул ему в унисон Семен Резник в «Международной еврейской газете» № 43-44 за 2006 год, статья «Ритуальные игрища нацификаторов России». «Из трехтомной стенограммы процесса Бейлиса он (это обо мне. – Ст. К.) выудил обвинения евреев и иудейской религии в ритуальных убийствах. На процессе эти обвинения были изобличены как злобные бредни, что отражено в той же стенограмме, но не в куняевских извлечениях».

Но я отвечаю за свои слова, поскольку опираюсь не на вымыслы «черносотенных» публицистов той эпохи, а на солидные исследования историков, в том числе и еврейских, и сам никогда не утверждал того, что мне приписывает Марк Дейч. Я всего лишь пытался обнародовать разнообразные оценки процесса, но во время этой работы убедился, что Дейч, Резник и иже с ними или не знают многих суждений о процессе Бейлиса, в том числе и тех, которые имеются в стенограмме, или знают, но скрывают их.

В 1995 году в израильском издательстве «Гешарим» был издан сборник «Дело Бейлиса. Исследования и материалы» (Москва – Иерусалим, 1995 г. Серия «Памятники еврейской исторической мысли»).

Книга составлена из многих исследований знаменитого процесса, среди которых центральное место и по объему и по значению занимает работа А. С. Тагера «Царская Россия и дело Бейлиса». На нее, как на образец объективности, практически ссылаются авторы всех других работ. Впервые она была опубликована в Советском Союзе с предисловием А. В. Луначарского в 1934 году, как раз во время процесса над «Российской национальной партией»…

Вот как А. С. Тагер описывает момент вынесения приговора М. Бейлису:

«Наконец в оцепленном войсками зале суда появились присяжные заседатели. Вердикт присяжных включал ответы на два вопроса. Первый вопрос: доказано ли, что 12 марта 1911 г. Андрея Ющинского заманили в одно из помещений кирпичного завода, где ему были нанесены раны, сопровождавшиеся мучением и полным обескровлением?

Старшина присяжных объявляет: «Да, доказано». Первая партия за черной сотней. Ритуальный характер убийства признан судом […] доказана ли вина Менделя Бейлиса?[…] ответ присяжных гласит: «Нет, не доказана».

Многие газеты той эпохи обнародовали результаты голосования. Вот один из примеров:

«Сами присяжные, не согласные с оправданием, не скрывали затем перед матерью Андрюши и ее представителями, что их голоса разделились поровну: «шесть голосов были за признание вины, шесть стояло за оправдание» («Заметки по поводу процесса об убийстве Андрюши Ющинского», «Мирный труд», Харьков, 1913, № 1).

Современный харьковский исследователь иудаизма, хасидизма и секты «Хабад» Эдуард Ходос в книге «Между Спасителем и Антихристом» (Харьков, 2005 г.) так комментирует это оправдание Менделя Бейлиса:

«При вынесении вердикта голоса двенадцати присяжных заседателей разделились поровну: шестеро признавали вину Бейлиса, шестеро ее отрицали. В соответствии же с законодательством того времени при равном разделении голосов присяжных решение принималось в пользу обвиняемого […]

Итак, что мы имеем: признание судом присяжных ритуального характера убийства А. Ющинского и оправдание Менделя Бейлиса… То есть изуверское убийство было совершено с ритуальной целью, но не Бейлисом, а кем-то другим. Кем? Ответ на этот вопрос до сих пор не найден» (стр. 29, 30).

Спустя 100 лет после процесса современный историк Эдуард Ходос утверждает, что «не найден» убийца. А Семен Резник с пеной у рта пытается доказать, что «на процессе Бейлиса тайное стало явным. Все убийцы были названы». Но этого в судебном приговоре не было, и происходит это все – обнародование имен якобы убийц Ющинского с русскими и украинскими фамилиями – лишь в воспаленном воображении Резника, до сих пор живущего страстями того процесса.

Даже богословы, защищавшие Бейлиса, когда дело доходило до вопроса о ритуальности убийства, путались и сдавались пред доводами обвинения (хотя Дейч пишет, что они «подвергли уничижительной критике вымыслы о «ритуальных убийствах»). Профессор Троицкий: «Допускаю даже убийства с целью издеваться над религией христиан… я допускаю это хотя бы и относительно младенца Гавриила Белостокского». (Стенографический отчет Киевского судебного процесса. Т. II, стр. 375.) Представитель защиты профессор Тихомиров был вынужден признать по поводу цитат из Талмуда, которые приводила в речах обвинительная сторона: «Действительно, в Талмуде такой разнообразный материал, что кто хочет найти что-нибудь – все найдет» (Стенографический отчет, т. 2, стр. 402).