Книга Большая книга приключений и загадок - Юлия Кузнецова

Никто не улыбнулся. Кроме Нонны.

– Чему ты радуешься? – проворчал Слава, подбрасывая мячик в воздух.

– Тому, что я опустила в его карман редькинский «маячок».

– Серьезно? – не поверила я, чуть не опрокинув от радости чашку чая на Славину футболку.

– Проверенный факт, – снова улыбнулась Нонна.

– Погоди… – Слава задумался. – А нам-то что с того «маячка»? Компьютер, который следит за ним, – в милиции.

– Именно так, – кивнула Нонна. – Поэтому собирайтесь. Мы идем в милицию. Гайка, ты с нами!

– Я? – растерялась я. – Но я взаперти. Мне нельзя выходить. И скоро уже надо ложиться спать.

– Ты единственная в нашей компании, кто понимает в компьютерах.

– Они, наверное, сами неплохо понимают в своих компьютерах. Как только ты расскажешь им…

– Я не собираюсь никому ничего рассказывать, – перебила меня Нонна. – Я хочу проникнуть внутрь и заглянуть в компьютер. А потом пусть мальчишки отправятся по тому адресу, куда ушел Хаул.

– Но нам не удастся обмануть дежурного, – возразила Вероника.

– Удастся. Сегодня дежурит Редькин.

– Тогда давайте все ему расскажем, – заявила я. – Нонна, ты ведь сама нам как-то советовала не изображать из себя Шерлоков Холмсов и суперменов, а довериться милиции.

Я готова была разделить славу сыщика с Редькой. Не стоит подвергать опасности Славу и Ботаника.

– Да, советовала, – согласилась Нонна. – Но тогда речь шла об обычных, хотя и неприятных вещах. Об угрозах преступников, например. А тут… Как втолковать Редькину, каким образом мы обнаружили Хаула? Думаешь, он поверит в силу рисунка?

Я молчала. Нонна была права. То, как мы заманила Хаула на встречу, – портретом героини комикса, – слишком необычно для звенигородского милиционера.

– Лучше я скажу ему, – продолжила Нонна, – что прицепила «маячок» к коту Вероники. А кот потерялся. Вероника будет изображать крутую американку, которая не оставит камня на камне в Звенигороде, если ее кот не будет найден.

– Я и есть такая крутая американка, – подтвердила Вероника и потрогала клюку бабушки Ботаника, висевшую у нее на спине.

– Но Слава и Ботаник не справятся с громилой, – попыталась возразить я.

– Почему ты не вспомнила об этом, когда мы бродили по Звенигороду в поисках нужного дома с пристройками? – съехидничала Нонна.

– Тогда был день! А сейчас уже половина десятого вечера!

– Со Славиными мускулами можно справиться не с одним, а с пятью громилами, – парировала Нонна.

– Спасибо, – бросил Слава.

Ну вот… Вообще-то про мускулы должна была сказать я, а не Нонна.

– Собирайтесь! – распорядилась Нонна. – Сереж, сверни из одеял валик. Он будет изображать спящую Гаянэ. Славка, встань у дверей. Вдруг отец Гаянэ появится раньше времени? Вероника, пожалуйста, сделай Гайке такой же простой макияж, какой был у меня. Пусть на всякий случай Редькин не запомнит ее лица. И подбери ей неброскую одежду.

– Как насчет этой юбки? – спросила Ника, доставая из шкафа «неплохую юбку», которую купила мне мама накануне отъезда.

– Только через мой труп! – взвилась я. – Это не юбка, а костюм привидения на Хеллоуин.

– Тогда я ее и надену, – заявила Ника. – А ты – вот что.

Она выудила из шкафа заботливо повешенный мамой на плечики бурый джемпер, похожий на плотную рыболовную сеть с рукавами.

Я надела его поверх черной футболки и развернулась к Славе.

– Ну как?

– Ровно по линии, – кивнул тот. – Тебя теперь на фоне темного забора не различишь.

– Спасибо за комплимент, – пробормотала я сквозь зубы.

* * *

В городе было темно и очень тихо. Изредка лаяли собаки. Разговаривать хотелось только шепотом. Нам пришлось идти пешком – велосипеды стояли возле отеля, а лишнее внимание администрации нам было ни к чему. Достаточно того, что внимание могла привлечь Вероника, то и дело поправляющая длинную юбку, да еще с клюкой на спине.

У милиции мы разделились. Мальчишки нырнули в кусты под окном, а мы зашли внутрь. Ничего примечательного – серые стены, на которых висели объявления и фотороботы преступников, и стулья с продырявленными и изрисованными клеенчатыми сиденьями. Нонна уверенно тащила нас по коридору.

– Редькин! – крикнула она.

Я снова убедилась – помощник милиционера очень похож на редьку. Взъерошенный, с острым носом и заспанными глазками. От него, как и утверждал Виталька, слегка пахло рыбой. Он удивленно разглядывал нашу компанию.

– Редькин, – кокетливо заговорила Нонна, – ты зачем сунул мне в карман «маячок»?

Редькин покраснел.

– Ну… это… узнать хотел, куда ходишь.

– Узнал? – улыбнулась Нонна.

– Узнал, – буркнул Редькин. – Ты сегодня полчаса по заброшенному парку бегала. Только непонятно зачем.

Мы с Вероникой переглянулись. Это Хаул бегал по заброшенному парку!

– Когда, Нонка, я на тебе женюсь, ты у меня не побегаешь по паркам, – пообещал Редькин.

– Так ведь там не я, Редькин, бегала, – начала растолковывать ему девушка, – а кот Вероники. Мы ему прицепили «маячок».

– Шутишь? – сурово спросил Редькин. – Когда я на тебе женюсь, не очень-то ты у меня пошутишь!

– Так вот, – терпеливо продолжила Нонна, – мы к коту «маячок» прицепили, а кот сбежал. Можно девочки посмотрят по компьютеру, где он сейчас?

– А они соображают? – удивился Редькин.

Я кивнула.

– Смотрите, я тут камня на камне не оставлю! Чтобы нашли моего кота! – грозно добавила Ника, помня, что она – «крутая американка».

– Я сам покажу, – решил Редькин.

– Не стоит, – проворковала Нонна, – пойдем лучше к тебе. Угостишь чаем, расскажешь про нашу свадьбу.

Она говорила слегка в нос, стараясь не вдыхать запах рыбы, исходивший от Редькина.

– Это можно, – обрадовался Редькин. – Девчонки, компьютерная – вторая комната налево. Я только дверь в отделение запру, а то ведь не положено вам тут находиться…

У компьютера лежали яблочный огрызок и какая-то таблица. Вероника сдула пыль со стола, прежде чем приземлиться рядом со мной.

Я растерянно смотрела на экран. Программу загрузить мне удалось. Но как понять значки и указатели, которыми испещрен экран, разделенный на клетки, как шахматная доска? Ника взяла в руки таблицу.

– Ага, шифровальщик! – обрадовалась я. – О, а вот и наш «маячок». Возле большого серого прямоугольника. Пересечение Г3 и Л7. Что это?

– Заброшенный парк. Но он от него отходит.