Книга Тайны волков - Дороти Херст

— Добро пожаловать, — официально произнес Торелл, а Сеела чуть заметно склонила голову. — Я рад, что вы решили присоединиться.

— И я тоже, — добавил Пелл.

Мы с Аззуеном быстро приветствовали всех троих и вновь отступили на край. Прежде чем Торелл или Пелл успели заговорить, я спросила:

— Почему вы нам помогаете? Вы ненавидите людей. Я думала, вы хотите, чтобы мы потерпели поражение.

Торелл окинул меня взглядом.

— При обычном положении дел, волчица, я бы этого хотел и сделал бы все возможное, чтобы ты действительно проиграла, даже если бы мне самому пришлось окончить жизнь в зубах верховных. Я не люблю людей — и тех волков, которые заключают с ними союзы. Я не считаю тебя дрельшиком, это глупо, хотя все-таки думаю, что обращаться с людьми, как с сородичами по стае, просто отвратительно. Но я не настолько упрям и не пожалею сил, чтобы защитить свою стаю. Я бы не отказался от твоей помощи! — Он рассмеялся, заметив испуганное выражение моей морды, потом снова посерьезнел. — Я, как и все волки Долины, наблюдал за тобой, с тех пор как ты была совсем маленькой.

Я неловко переступила с ноги на ногу. Похоже, каждый волк в Широкой Долине знал обо мне слишком много.

Торелл не обратил внимания на мою тревогу.

— Рууко не позволяет тебе ощутить власть, которой ты обладаешь, Каала. Ты и твои друзья.

Я невольно фыркнула.

Торелл дернул ухом.

— Почему, как ты думаешь, верховные волки спорят? — поинтересовался он.

— Из-за моей смешанной крови и метки на груди, — ответила я. — Верховные думают, что я — волк из легенды, который либо спасет волчий род, либо прогневит Древних так сильно, что они всех уничтожат.

— Древние… — Сеела презрительно усмехнулась. — Древние — это просто сказка. Ее сочинили, чтобы дурачить легковерных волков, которые не умеют думать своей головой. С тем же успехом можно сказать, что ольха разозлится на тебя и сбросит в ручей.

Я в ужасе уставилась на Сеелу, гадая, не шутит ли она.

— Не обращай внимания, — сказал Торелл. — Не важно, что ты или я думаем о Древних. Важно то, что верховные волки что-то скрывают, и нам нужна твоя помощь, чтобы разобраться. Они внимательно следят за мной, но тебе-то верховные доверяют, разговаривают с тобой. Возможно, однажды ты подберешься достаточно близко, чтобы найти их тайник и узнать, что там спрятано.

Я все еще была слишком ошеломлена, чтобы ответить.

— А с какой стати нам соглашаться? — спросил Аззуен в наступившей тишине. — Мы бы и сами в конце концов узнали от воронов про дичь и верховных. Какой будет прок Быстрой Реке от того, что мы тебе поможем?

Сеела коротко рассмеялась, но даже не подняла голову с лап.

— Например, мы поучим вас драться. Не знаю, о чем думали Рууко и Рисса, позволив своим щенкам бегать в одиночку, но при этом не научив защищаться.

Я гневно взглянула на волчицу и повернулась, чтобы уйти. Я не собиралась выслушивать оскорбления и не нуждалась в сведениях, которыми соблаговолили поделиться с нами Скалистые. Аззуен держался рядом.

Пелл метнулся следом.

— Подожди, Каала, — сказал он, сердито глядя на Сеелу. — Что бы ни скрывали верховные, от этого зависишь ты и успех твоей миссии. Мы поможем тебе узнать, что нужно сделать, чтобы выполнить ее. Даже если дичь уйдет из Долины.

Он положил голову мне на шею и постоял так — чуть дольше, чем требовалось в качестве извинения за грубость Сеелы.

— Мы придумаем, как поохотиться с людьми.

— Спасибо, — ответил Аззуен, — но мы и сами выясним то, что надо знать. Нам не нужна ваша помощь.

Я колебалась, чувствуя взгляд Торелла. Почти против воли я встретилась с ним глазами.

— Что ты будешь делать, если у тебя получится, Каала? — спросил он. — Если люди действительно пустят вас к себе на год?

Я собиралась уйти из Долины на поиски матери, но Тореллу незачем было об этом знать. Я не ответила, и он попытался еще раз:

— Правду говорят, что добиться расположения людей вам удается, только унижаясь и прислуживаясь?

— И что? У нас же получилось.

— Ты знаешь, зачем волки и люди должны быть вместе?

— Конечно. Волки присматривают за людьми, чтобы те не теряли связь с природой.

— Если люди забудут, что они — часть природы, они ее просто уничтожат, — подхватил Аззуен. — Такую клятву дали волки Широкой Долины.

— Как вы растолкуете это людям, если пресмыкаетесь перед ними? — поинтересовался Торелл. — Вы станете частью человеческого мира. Они не станут частью нашего.

Я промолчала. Торелл коснулся главного противоречия. Нам нужно было сойтись с людьми, но всякий раз, когда люди и волки оказывались вместе, первые пытались поработить вторых, а те в ответ защищались. Вот почему Милсиндра не сомневалась, что мы потерпим поражение. До сих пор я не позволяла себе об этом задумываться. Я собиралась сначала завоевать доверие людей, а потом уже беспокоиться.

Торелл ждал ответа. Не дождавшись, он заговорил опять:

— Объясни, почему ты повинуешься воле верховных?

Я рассмеялась.

— Потому что иначе они нас убьют.

— Я тоже могу тебя убить, но меня ты не слушаешься, — заметил Торелл. — В Долине двадцать один верховный волк. Если мы все восстанем, их власти придет конец.

Аззуен шумно выдохнул. Трое Скалистых наблюдали за нами.

— Ты принимаешь условия верховных, — продолжал Торелл, — потому что боишься, потому что они больше и сильнее, потому что они всегда правили Долиной… — Он удерживал мой взгляд. — Ты веришь, что верховные волки — посланцы Древних. А я не верю. Я думаю, что солнце и луна — просто большие огни в небе, а небо — просто воздух, которым дышат волки и остальные животные. Я уверен: если волки Широкой Долины соберутся вместе, то смогут победить верховных и сами будут распоряжаться Долиной и своими жизнями. И чтобы сделать это, нужно узнать, что скрывают верховные. Видимо, Рууко и Рисса предпочли промолчать, хотя я с ними говорил. Некогда они были готовы восстать вместе со мной против верховных, но так и не осмелились. Им важно только сохранить свою стаю еще на год, еще на одно поколение. А по-моему, спасать жизнь ценой свободы — выбор глупцов.

Я затаила дыхание. Мне еще не доводилось слышать, чтобы какой-нибудь волк так рассуждал. Я всегда думала, что Торелл дерется ради драки и ищет неприятностей, потому что любит причинять боль другим. Рууко твердил, что Торелл жаждет внимания и власти, и я не сомневалась, что это правда. А теперь не знала, что и думать. Я повернулась к Аззуену, ожидая увидеть на его морде привычное выражение скепсиса, но он слушал Торелла так внимательно, что я не выдержала и отвернулась.

Пелл с горящими глазами наблюдал за мной.