Книга Вайделот - Виталий Гладкий

Менестрель долго присматривался к измученному болезнью лицу Ханса фон Поленца, затем тяжело вздохнул, сокрушенно покачал головой и вышел из шатра.

– Здесь требуется другой лекарь, – заявил он отцу Руперту. – Бедному Ханси нужно лечить не тело, а душу. Но в этом вопросе я, увы, не мастак.

– Это моя забота, сын мой, – решительно заявил монах. – Велика сила Господа нашего, он не откажет этому безгрешному юноше в своих милостях.

– Э-э, святой отец, не так быстро! – Хуберт решительно преградил вход в шатер. – Время отпевать еще не пришло. Вместо того чтобы помочь ему, вы можете навредить.

– Чем может навредить бедному юноше слово Божье?!

– Конечно же оно поможет… если только вы будете молиться за здоровье рыцаря в храме. Ведь давно известно, что чем ближе к Богу, тем молитва действенней. А уж в церкви ордена наш Господь будет от вас на расстоянии вытянутой руки.

– М-м… – пожевал губами в некоторой растерянности монах. – В твоих словах, сын мой, есть толика правды…

– Так чего же вы ждете? Поторопитесь! Иначе вместо Божьей благодати к Хансу фон Поленцу может пожаловать сарацинский ангел смерти Азраил, чтобы утащить его в свой ад. Он так и ждет, когда душа православного рыцаря, защитника истинной веры, покинет бренное тело. Азраил такой же мстительный, как и все сарацины.

Монах, совсем обалдевший от слов менестреля, взбрыкнул, как лошадь, и помчался в крепость, а мрачный Хуберт неторопливой походкой направился к харчевне Мохнатого Тео. Мысль, которая появилась у него в голове совершенно внезапно, постепенно начала обретать определенные очертания. Если кто и в состоянии помочь бедному Хансу фон Поленцу, так это только Мохнатый Тео, который был в очень хороших отношениях с язычниками, обращенными в христианство. Он часто бесплатно подкармливал этих бедолаг, и они относились к нему с доверием.

– Что-то случилось? – встревожился Тео, увидев мрачного Хуберта.

Харчевник был на седьмом небе от радости, что менестрелю не нашлось места на кораблях, отправлявшихся к Хонеде. Благодаря таланту Хуберта его харчевня стала приносить большой доход. Все жители Эльбинга стремились послушать песни заезжего жонглера, тем более, что он больше пел не баллады, которые любили слушать рыцари, а собственные творения, в которых выступал простой народ. Некоторые песенки вполне могли привести Хуберта на костер инквизиции, но святые отцы не торопились отправляться в эти варварские края, потому что пруссы тоже были большими любителями сжигать иноверцев, в особенности христианских проповедников, заживо.

– Случилось… – буркнул Хуберт и тяжело плюхнулся на лавку. – Вина! Только не той паршивой кислятины, которой вчера меня потчевала Гризелда.

Тео самолично принес заказ и уселся напротив менестреля. Он ждал новостей. Хуберт осушил одним махом вместительный кубок (его по-прежнему угощали бесплатно) и, немного помолчав, сказал:

– Рыцарь Ханс фон Поленц сильно заболел…

– Уф! – Харчевник с облегчением откинулся назад. – А я думал, что у нас какие-то большие неприятности. Суум куикве, – щегольнул он латынью (в свое время юный Тео был в услужении у епископа). – Каждому свое, – перевел он для верности; вдруг менестрель не столь образован, как представлялся. – В крепости есть хорошие лекари, они вылечат его.

– Facileomnes, cumvalemus, rectaconsiliaaegrotisdamus – когда мы здоровы, то легко даем советы больным, – парировал его «ученость» Хуберт. – Вы можете дать гарантию, что всегда будете в полном здравии? Нет? То-то же… И потом, разве вас не волнуют беды и хвори защитников веры?

Харчевник несколько смешался и осторожно ответил:

– Да… в какой-то мере. Но, если между нами, меня больше интересуют мои дела.

– Кто бы в этом сомневался… – Хуберт язвительно хохотнул. – Однако в этот раз вам придется выступить в роли доброго Рюбецаля[43].

– Как это?

– Очень просто. Лекари тевтонцев оказались не на высоте. Поэтому нужно искать какой-то другой выход, иначе рыцарь помрет. Чего очень не хотелось бы – он вполне приличный юноша, еще не испорченный жестокостями войны. Теперь что касается лично вас. Для меня не секрет, что вы тесно общаетесь с пруссами, принявшими христианство. А среди них есть сильные знахари, которые могут лечить почти все болезни. Я это точно знаю. В частности, болезни духа. Поэтому мне нужно, чтобы вы нашли такого кудесника и свели его со мной. – Заметив, что харчевник замялся, он тут же добавил: – За это я готов месяц работать на вас бесплатно. Договорились?

– По рукам! – обрадованно воскликнул Мохнатый Тео.

Нужно сказать, его сильно беспокоил аппетит отца Руперта, рот которого не закрывался, а брюхо было бездонным. Но избавиться от этого обжоры он никак не мог, потому что Хуберт выставлял его своим помощником. Представив постное лицо монаха, когда тот узнает эту новость, харчевник ехидно хихикнул, – он был уверен, что неприхотливый в еде менестрель (правда, этого нельзя было сказать в отношении пива и вина), невольный кормилец святого отца, сильно урежет ему паек.

Спустя два дня после этого разговора в Эльбинге появился татуированный с головы до ног дикарь в странной одежде из тканевых лоскутов и птичьих перьев, подпоясанной сыромятным ремешком с бычьими кистями на концах. На его лохматой, давно не чесанной башке красовалась изрядно потертая шапка из меха выдры, ноги были обуты в лыковые лапти, а на плече висела туго набитая кожаная сумка. Несмотря на дикий вид и почтенный возраст, глаза лесного жителя были живыми, умными, а взгляд востер. Он разговаривал на ломаном немецком языке, благодаря чему кнехты не бросили его сразу же в темницу крепости, а отвели, как он просил, к Мохнатому Тео. Они даже не отобрали его «оружие» – большой нож, болтавшийся у пояса, потому что он оказался костяным.

И примерно через час он уже находился в шатре Ханса фон Поленца. Увидев странного «лекаря», Эрих ужаснулся.

– Я не позволю!.. – от неожиданности вскричал он петушиным фальцетом.

– А умереть своему господину ты позволишь?! – окрысился на него менестрель. – Он стал совсем доходягой. Хорошо, хоть есть стал, да в бреду не мечется.

– Ну так и лечи его дальше! У тебя ведь получается.

– Нашел лекаря… Это я от безысходности вспомнил кое-что. А больше – все. Я человек искусства, здесь же нужен толковый знахарь. И должен тебе сказать, у пруссов лекари почище наших. Они с того света человека могут достать.

– Откуда знаешь?

– Оттуда! – отрезал Хуберт, постучав себя костяшками по голове. – Все, проваливай, не мешай процессу.

– Но ведь этот дикарь – безбожник! – Эрих пустил в ход последний аргумент.

– Надеюсь, ты не станешь доносить в консисторию[44]Тевтонского ордена, что твоего господина пользовал идолопоклонник, чтобы рыцарем занялась святая инквизиция? Повторяю: только этот знахарь может вылечить рыцаря! Уж поверь мне. А ежели сомневаешься, расспроси Мохнатого Тео. Он тебе много чего расскажет о пруссах. Они, конечно, дикари и нехристи, но близки к божественной природе, которая есть наиглавнейший целитель человека. И потом, преподобный отец Руперт в данный момент находится в церкви ордена и истово молится за скорейшее выздоровление рыцаря. Так что не беспокойся, твой господин под защитой высших христианских сил. Ну все, все, проваливай из шатра! Видишь, знахарь начинает проявлять нетерпение.