Книга Под откос - Дмитрий Грунюшкин

– Не надо было тебя вытаскивать, – процедил он, плюнул в сторону Алексея, подшагнул скользящим шагом, и нанес сильный размашистый удар ногой в голову.

Леха уверенно поставил блок, успев удивиться, что такой, вроде бы, специалист делает такую глупость. Любому мало-мальски грамотному рукопашнику известна истина – ногой в голову бьют только в кино. А в жизни так бьют только в одном случае – когда противник уже лежит. И лишь через миг он осознал, что никакой ноги к нему в голову не летит – «вьетнамец» успел молниеносно изменить направление удара, и теперь классическим «хвостом дракона» под колени снес массивного противника, словно косой.

Леха вписался затылком в вагон так, что обшивка загудела. Большой шкаф громче падает. Его ноги от падения задрались вверх, и он кувыркнулся назад, вставая на ноги. Он сделал это не осознанно, на рефлексе – он всегда делал это маневр, когда падал на спину. Но загонщик этого не ожидал. Он шел на добивание лежащего, и теперь провалился в пустоту.

Сотая доля секунды, лишний миллиметр – в бою они часто решают все. Противник лишь на мгновение упустил из виду Леху, потерял равновесие. Но в этот миг Алексей успел нанести свой единственный удар, который был ему позволен в этой неравной драке. Он по простецки влепил кулаком своему спасителю в ухо.

И разница в несколько десятков килограммов тоже многое решает. Леха весил под центнер, а в этом парнишке и «полтинник» с трудом бы набрался. Его просто снесло с крыши.

Никифоров услышал лишь короткий вскрик откуда-то из той темной несущейся за краями вагонов пропасти, где скрылся противник.

– Расточитель! – выругался Леха. – Опять ни ствола, ни рации!

Он посмотрел в сторону локомотива. А еще точнее – в сторону первого вагона, где ехала Ольга. Теперь путь туда был свободен.

Но быстротечная схватка немного разогнала кровь в жилах, и голова уже слегка начала варить. Туда пока нельзя. Загонщики шли от задних вагонов. Так что гораздо логичнее занять уже зачищенную ими площадь. Там его не ждут.

И немного прийти в себя.

Леха повернулся спиной к своей любимой, и, аккуратно переступая ногами, побрел в хвост поезда.

– Что думаете, Геннадий Михайлович? – прорезался в наушниках голос Храмцова. Кажется, уверенности у него поубавилось.

– Если бы не наш разговор час назад, я решил бы, что это блеф. Но сейчас…

– Воспринимайте это всерьез.

Трофимов только вздохнул.

– Пока картина очень мутная. Первые действия незамысловаты. Обеспечиваем им зеленую улицу, «Альфа» на вертолетах пойдет параллельным курсом в готовности в любой момент приступить к захвату. Но нам нужно засечь точное положение поезда…

– Уже сделано. Спутник Военно-Космических сил дал засечку. С аэродрома в Перми уже взлетел самолет ДРЛО, он будет наводить.

Генерал перевел дух. На него сейчас работала вся мощь обороны и спецслужб державы. Самолет ДРЛО – дальней радиолокационной разведки, аналог американского АВАКСа – ради простых террористов не поднимут. А уж тем более спутники ВКС.

– Силами милиции и армейцев обеспечим порядок на транзитных станциях, полустанках и переездах, – продолжил Трофимов. Генералы кивнули, и дружно полезли за мобильниками, но Геннадий Михайлович сердито взмахнул рукой и указал им в сторону пульта центра связи. – Так же на вертолетах направим группу слежения и карантинный отряд, усиленные военными. Нельзя допустить, чтобы кто-то «сошел» с поезда. А карантин для инфильтрации заложников, которых обещали «отстегивать» от состава по мере прохождения станций. А сами сейчас будем усиленно рыть землю. Нужно узнать, кто это и как на них можно воздействовать.

– Пока все верно, – сухо отметил Храмцов, и замолчал.

Он не размышлял над своими словами, он давал Трофимову возможность сказать еще что-то. Что-то важное. Что мог бы сказать сам, но хотел бы услышать это от подчиненного. Трофимов знал, чего ждет от него начальство. Он презрительно скривил губы, и не стал искать морального укрытия за чужой спиной.

– Я считаю необходимым, товарищ генерал, привести в боевую готовность два или три звена штурмовой авиации.

Слово было сказано.

– Вы все верно поняли, товарищ генерал-майор, – с заметным облегчением сказал Храмцов. – Что бы ни случилось, поезд не должен пересечь Уральский хребет.

Заместитель директора подождал ответа Трофимова, но тот не стал ничего говорить. Он и так слишком много сказал.

– Я вылетаю к вам, Геннадий Михайлович. Директора нет на месте, он в составе делегации вместе с президентом в Индии. Во время его отсутствия вся полнота власти принадлежит мне. Переходите на четвертый режим связи, позывной Беркут. О любых изменениях обстановки немедленно докладывать мне! Все действия только с моей санкции!

Трофимов стиснул зубы, набрал в грудь воздуху побольше, и медленно распрямился, развернув плечи.

– Товарищ генерал! – отчеканил он ледяным тоном. – Вынужден напомнить вам, что в соответствии с Федеральным законом о противодействии терроризму и Указу президента номер 832-с, вся полнота власти на территории, подвергшейся террористической атаке или угрозе таковой принадлежит руководителю оперативного штаба. Так же вынужден напомнить вам, что вплоть до вашего прибытия сюда либо до момента сформирования Федерального оперативного штаба, этим лицом являюсь я. И изменить действующие правила вы не имеете полномочий.

В навалившейся на бункер тишине можно было плавать, как в вязком киселе. Несколько секунд молчания показались присутствующим вечностью.

– Исполняйте свои обязанности, товарищ генерал, – ровно произнес Храмцов, но от его тона превратился бы в лед даже спирт. – Но я настаиваю, чтобы обо всех изменениях обстановки мне докладывали в режиме реального времени. Конец связи.

Трофимов тяжело опустился в кресло, достал из кармана баночку с таблетками, и потер правый бок. Печенка ворочалась под ребрами, как живая, но болей пока вроде не было. Он подумал, и спрятал таблетки обратно. Сейчас нужна голова яснее ясного, не стоит ее туманить химией.

Он повернулся к Жердеву, подмигнул ему, и приказал:

– Организуй-ка мне связь с Мироновым. И где этот чертов железный дорожник?

13.

Все межвагонные двери террористы держали открытыми. Из-за этого даже в вагоне СВ донимал металлический лязг буферов и стук колес не убаюкивал, а бил по мозгам. Сквозняк трепал занавески в коридоре, как флаги.

В груди Вити Соколова было пусто и зябко, ладони стали мокрыми и липкими, и по спине под форменной рубашкой бежал противный ручеек холодного пота. Ему было страшно до изнеможения.

Впереди по проходу решительным шагом двигался главарь бандитов, Витя едва поспевал за ним на ватных ногах. Отставать было нельзя, следом шел с автоматом, направленным ему в спину, узкоглазый подручный, Бек, которого Витя боялся еще больше. Было в его раскосых глазах что-то безумно опасное. На губах играла постоянная улыбочка, и щурился он даже весело. Он играл, забавлялся и был совершенно расслаблен. И было очевидно, что в отличие от остальных боевиков, он прихлопнет любого так же легко и непринужденно, играючи.