Книга Я - сталкер. Зов Армады - Сергей Коротков

– И часто не одни бродят, – вслух заметил Малой, – с Псами дружбу водят.

– Вот, ексель-моксель, встряли! – пробурчал Игнат, сменив крест-меч на карабин.

– Псы?! – Треш нахмурился, лихорадочно соображая, затем быстро повернулся и прищурился, разглядывая сумерки леса на той стороне поляны. – Эти собаки в лобовую не ходят. Они по кустам да в ночи любят прятаться. Тогда, скорее всего, из чащи их ждать нужно. Атас!

– Думаешь? – Холод оглянулся. – Я этих тварей на всю жизнь возненавидел! Это они тогда напали на нас и положили Баллона, Дока, Димона, Родео, ученого. Никитоса с Орком словили. Суки! Не раз уже дело имел с ними. Зверье лесное. Индейцы, мать их!

– Почти уверен, – прошептал сталкер, рассматривая опушку. – И ударят стрелами, как только мы отвлечемся на Павианов.

– Звиздец! Тогда так, Треш, возьми Малого и Талгата. Следите за зарослями и, если там горячо, бейте со всех стволов. Мы же пока займемся этими шакалами. Если холодно, отпусти Талгата, а с Малым бди тыл. Как понял?

– Есть. Вот почему позывной у тебя такой! – улыбнулся Треш, подмигнул Холоду и свистнул Малого. – Держитесь тут. Одолеем и этих бродяг.

– И ты береги себя, парень! Мне тебя еще папке показать нужно живым и здоровым. – Холод тут же погрузился в рутину боя, вскидывая АК‑12 с оптическим прицелом и раздавая команды: – Талгат, чеши с Трешем и Малым к лесу. Добрыня! На тебе ворота. Чтоб ни один гад сюда не просочился. Анжел, в оптику работай, вали на хер всех… уже можно и нужно, фули их так близко подпускать?! Штепсель, ты с братишкой восточную сторону держишь, ясно? Давай! Игнат! Ты с Фифой западную. Я с амбалом по центру. Все, бандерлоги, работаем. Ого-онь!

Треш на секунду приостановился и оглянулся назад, когда со стен раздалась нестройная пальба. Мысленно пожелал товарищам удачи, подтолкнул парнишку и поспешил к опушке:

– Малой, засядь вон за той бочкой, прикинь расстояние для обстрела и запасное укрытие. Вали всех, кого увидишь. Псы хитрожопые, на рожон не полезут. Огнестрела у них нет, луки, копья да пращи. Бей только наверняка. И не лезь в пекло, мы с Талгатом сами как-нибудь. Все, давай, пацан!

– Может, и нет Псов в лесу? – предположил Талгат, наматывая ремень двустволки на кулак.

– Твоими бы молитвами… пошли, загорелый мой!

Троица разбежалась по поляне. Треш приостановился возле крайнего клена, внимательно осматривая его. Уловил тревогу дерева от начавшейся канонады, присел, вглядываясь поверх травы, но по низу веток. Прищурился. Затем вздрогнул и жестом привлек внимание остальных. Отпрянул назад, выудил из кармана «Специфика» гранату. Выдернул чеку, но кидать не торопился. Пристальный взгляд его шерстил чащу, выискивая цель. А целей было много – разрозненных, крадущихся в сумерках к поляне, к защитникам лагеря.

Треш выбрал момент, приметив трех Псов кучкой, и швырнул гранату в них чуть ли не по прямой линии. Прыгнул вбок и, сгруппировавшись, перекатился за каменную кладку высохшего колодца. Тотчас в землю впились две стрелы с красным оперением – отличительным признаком Псов. Одновременно в зарослях раздался взрыв и крик боли. Есть!

Талгат, сменивший ранее пустые баллоны огнемета на ранец с БК и ружье, выцеливая врага, ударил дуплетом из-за груды строительного хлама. Холод, меняющий магазин автомата, на миг обернулся, цыкнул языком, поняв оправданные предостережения сталкера насчет противника в лесу, и с громким матом снова открыл стрельбу в Павианов. Фифа четко снимала из «Вала» отдельных, особо ретивых кочевников, спешащих залезть на холм и первыми достичь развалин крепости. Игнат не спеша палил из карабина, каждый раз шепча заупокойную молитву по убиенному врагу. Штепсель прекрасно справлялся с атакой толпы разбойников на восточной стене, Мизер за его спиной щелкал из «Макарова», поражая самых настырных и ловких Павианов, взбиравшихся на холм. Чтобы старший брат не оглох, на его уши заранее натянули вертолетные наушники, а Мизер редкими похлопываниями по плечу предупреждал Штепселя о противнике, которого тот иногда не замечал. По всему было видно, что их тактика была отработана давно.

Добрыня поливал из автомата тяжеловооруженных Павианов, рвущихся к воротам. Они не знали еще, что кроме пуль их ждал там однорукий, но сильный и злой воин с топором.

Потеряв убитыми половину людей, противник стал забрасывать развалины гранатами и бутылками с зажигательной смесью. Запасы этого вооружения были не велики, но его применение увенчалось успехом – защитники, прячась от осколков и пламени, ослабили огонь, а разгоревшийся в тылу бой с Псами отвлекал и щекотал нервы. Стрелу в спину или камень в затылок схлопотать никому не хотелось.

Талгат получил ранение в бедро, быстро обломил стрелу и продолжил бой, прекрасно понимая, что отключись он хоть на минуту, в разрыв обороны хлынут враги и одолеют весь отряд.

– Пустой. Перезарядка! – крикнул он, увернувшись от копья и пытаясь сунуть в стволы патроны с картечью.

– Слева двое-е!

– Гранатой бей! У меня, мля-я, трое-е…

– Малой, куда ты-ы? Стоять!

– Треш! Тре-еш! Сбоку-у!

В пылу боя сталкер заметил бегущего к лесу пацана и истошно заорал на него, не зная, что Малой кинулся за железными стрелами, торчащими в телах Псов, чтобы укомплектовать опустевшую обойму арбалета. В воротах уже схватился в рукопашном поединке могучий Добрыня, языки огня лизали его ногу и полы плаща.

Стало ясно, что враг из последних сил пытается овладеть лагерем, однако уже близок к этому. Менять магазины автоматов и перезаряжать ружья оказалось некогда, и в ход пошли пистолеты, мечи, топоры, ножи. Иногда кулаки и ноги. Еще реже подручные инструменты и строительный хлам. Даже песок в глаза и ведро об голову. Ругань, стоны, вопли, команды, лязг металла, глухие шлепки, выстрелы – шум боя окутал развалины и лес.

И вдруг аномальная Чащоба зашевелилась, не выдержав шума, и пришла в движение, не разбирая, кто есть кто.

Сначала в задымленных зарослях раздались дикие вопли, затем сигнальный свист Псов, по-видимому, оповестивший об отходе. Но отходить им было некуда – заросли тянулись через весь холм на север, а с юга огрызались огнем двуногие враги. Поэтому лесные охотники выбрали наименьшее зло – высыпали на поляну. То ли их сразу пришло немного, то ли троица защитников крепости уничтожила приличную часть неприятеля, в любом случае лишь с десяток дикарей показались из зашевелившейся Чащобы. Одного замешкавшегося обвил корень осины и утащил в кусты. Псы ринулись к центру поляны, подальше от опушки, в гущу отряда Холода.

Крутить пращи и бросать камни уже было невозможно, стрелять из луков и пистолетов – несподручно, поэтому схватились врукопашную. Копья, тесаки, серпы, дубины с одной стороны, ножи, палаши, секиры, мечи и факелы – с другой. Только Фифа, торопливо меняя магазины, расстреливала неприятеля со стены. В сутолоке наземь повалили даже Добрыню, одна рука которого явно не справлялась с напором врага. Он истошно орал, кроя матом нападавших, но продолжал беспрестанно рубить направо и налево, наотмашь, снизу и сверху. Обычно нерасторопный увалень превратился в ловкого и сильного фехтовальщика, укладывая наседающих врагов к ногам. Фонтаны крови веером окропляли бьющегося здоровяка, оглашающего округу боевым кличем Заслона и бранью. Со стороны верзила выглядел былинным богатырем.